21 АВГУСТА 2016 ГОДА.

ЧЕРНОЕ МОРЕ. БОРТ БОЛЬШОГО ДЕСАНТНОГО КОРАБЛЯ «КОСТРОМА»

Когда берег остался позади, Шубин объявил боевую готовность № 2 и, оставив в ходовой рубке старшего помощника, спустился в кают-компанию. Там допивал чай артиллерист Витюков. За остальным столом вольготно разместились артисты, неторопливо угощающиеся чаем с печеньем, и обмениваясь впечатлениями о прожитом дне. Увидев вошедшего, они разом прекратили разговоры, повернув в его сторону головы.

— Приятного аппетита!

— Спасибо! – дружно, как пионеры, ответили гости.

Командирское кресло было свободно. «Интересно, — подумало Шубин, — это они сами сообразили, или кто подсказал!» Он глянул на Витюкова. Тот, поняв немой вопрос, улыбнулся в ответ. Все понятно, артиллерист уже провел нужный инструктаж, что не так уж и плохо. По крайней мере, азы поведения в корабельной кают-компании гости уже освоили.

Шубин устало упал в кресло. Подошедший вестовой поставил перед ним стакан крепкого обжигающего крепкого чая.

Витюк медленно допил свой стакан и нехотя поднялся, всем своим видом показывая, как ему не хочется покидать компанию интересных людей.

— Приятно всем аппетита! – уныло пожелал он и, взяв висевшую на вешалке пилотку, удалился.

— Ну, давайте знакомиться товарищи артисты! – сказал Шубин, оглядев присутствующих. – Я командир большого десантного корабля капитан 2 ранга Шубин Владимир Михайлович!

— Администратор группы и поэт Ян Березкин! – представился первым диссидентского вида очкарик с гривой ниспадающих до плеч черных волос.

Шубин кивнул головой и перевел взгляд на следующего из сидящих. Это был упитанный здоровяк гвардейского роста с улыбчивым круглым лицом. Сквозь ворот расстегнутой рубашки с затейливой ковбойской вышивкой выглядывал край десантной тельняшки

— Руководитель поездки полковник запаса Станислав Сивашев!

Шубин еще раз кивнул головой. Это хорошо, что у них начальником старый вояка, с таким легче договориться о правилах поведения на корабле. Да и со своих стружку при случае снимет.

Третий сидевший, с внешностью слегка постаревшего Ален Делона и осанкой аристократа, привстал с кресла:

— Руководитель ансамбля Вадим Панфилов!

— Получается у вас одни руководители, кто же поет и танцует? – искренне удивился Шубин, даже перестав размешивать ложкой сахар.

Артисты дружно рассмеялись:

— Мы и руководим, и поем, и «яблочко» пляшем! – ответил Сивашев. – Ян, например, у нас поэт, композитор, конферансье и исполнитель в одном лице, Вадим – известный оперный певец, ну, а я бард.

— Тоже известный! – уточнили артисты.

— Элеонора Звездинская! – томно произнесла сидевшая напротив красивая фигуристая брюнетка с шикарными длинными волосами и влажными глазами. От ее откровенно оценивающего взгляда Шубину сразу стало как-то не по себе.

— Вы, наверное, певица? – торопливо спросил он, чтобы хоть что-то спросить.

— Я и певица, и композитор! – профессионально улыбнулась она, и большая, туго затянутая в бюстгальтер грудь эффектно приподнялась и опустилась.

— Элеонора у нас заслуженная артистка России, лауреат многочисленных всероссийских и международных песенных конкурсов! – подал голос кто-то из гостей.

Кто именно, Шубин не разглядел, так как потрясенный прелестями певицы, невольно потупил глаза:

— Очень приятно!

Когда он снова рискнул взглянуть на Элеонору, она смело встретила его взгляд, явно довольная произведенным эффектом.

«Ни дать, ни взять – роковая женщина», – первое, что пришло Шубину на ум.

Краем глаза он увидел, что остальные артисты понимающе улыбались. Видимо, Элеонора уже не раз так развлекалась, смущая таких как он бедолаг.

— Таня Пахомова! – привстала со своего кресла молоденькая худенькая девчонка с короткой стрижкой. – Я пою эстрадные и народные песни!

— А какие больше любите?

Таня улыбнулась:

— Больше всего люблю казачьи, так как сама казачка!

— Вы бы видели, как Татьяна крутит  на сцене шашку, ну, а поет, мертвый прослезится! – вставил свое слово поэт Ян Березкин.

— Вы из донских казаков? – спросил Шубин, хотя, на самом деле ему было глубоко наплевать, с донских ли, с кубанских ли земель произошла казачка Таня.

Просто, как гостеприимному хозяину ему надо было просто поддерживать разговор с гостями.

— Я из терских! – ответила Таня, явно довольная вопросом и почти по детски улыбнулась.

— Леша Зубарев! – представился последний из гостей – высокий, улыбчиво-застенчивый парень. – Звуковик!

— Кто-кто? – не понял Шубин.

— Звукорежиссер! – пояснил ему Березкин.

— Теперь понятно! – кивнул несколько сконфуженный своей серостью Шубин.

— Разрешите Вас спросить, товарищ капитан, — навалилась на столешницу грудью певица Элеонора. – Как долго мы будем плыть до берега, и не будет ли в море бури?

Она профессионально вскинула голову, и водопад ее вороньих волос эффектно разлетелся по плечам певицы.

— Не плыть, а идти! – тут же поправил ее Березкин, но Элеонора даже ухом не повела в его сторону, гипнотизируя Шубина.

— Штормовой погоды синоптики не обещают, а управиться должны суток за трое, – пролепетал Шубин, стараясь не смотреть в декольте искусительницы.

— А рояля у вас, случайно, нет, — снова спросила певица. – Мне надо ежедневно распеваться, иначе сядет голос.

— Рояля нет, но вон в углу пианино, воспользуйтесь им.

— Уже глянула, — скривилась певица, — Кстати, оно у вас сильно расстроено. Вернетесь, обязательно вызовите хорошего настройщика. Как можно вообще плавать с таким пианино!

— Непременно вызову! Спасибо, что подсказали! – согласился Шубин, невольно подумав, и как это, в самом деле, он до сего дня плавал с расстроенным пианино.

— Эллина, хватит приставать к командиру с дурацкими вопросами! – осек Звездинскую полковник Станислав.

— А что я! – сразу надула губки Элеонора. – Я только о рояле и спросила!

— Извините, но мне пора службу служить! Приятно было познакомиться! – поднялся из-за стола Шубин. – Две просьбы: на верхнюю палубу в темное время не выходить, и в каютах не курить. Спокойной ночи!

Допив чай, артисты потянулись на выход из кают-компании. И тут неожиданно перед Элеонорой возник доктор Рустем Еналеев.

— Извините, мадмуазель, — сказал он, стараясь быть максимально галантным. – Я корабельный врач и хотел бы ознакомиться с Вашей медкнижкой!

— Это еще что такое? – подняла бровь Элеонора.

— Еще раз прошу извинения, но таков порядок на военном корабле. Каждый прибывший на борт должен передать мне свою медкнижку на ознакомление. А вдруг у вас хроническое заболевание, вдруг начнется обострение!

— Нет у меня никакой медкнижки! — с вызовом ответила Элеонора и двинулась мимо Рустема.

Но не тут-то было. Опытный мачо только начал игру и отступать не собирался. Рустем решительно заступил певице дорогу:

— Мадемуазель! В противном случае буду вынужден отправить вас в изолятор, т.к. вы являетесь потенциальным носителем опасности для экипажа!

— Я буду жаловаться вашему капитану!

— Он ничего не может мне приказать, ибо только я отвечаю за здоровье находящихся на борту корабля людей.

Элеонора, наконец-то, впервые подняла глаза и оценила доктора, к своему удивлению обнаружив  мужчину, который вполне мог бы сыграть рокового красавца в любом из телесериалов. Сморщив носик, она уже более примирительно произнесла:

— А как же все остальные?

— Дойдет очередь и до них!

— Что же мне делать?

— Для начала я должен вас осмотреть!

— Это как? – вскинула уже обе бровки Элеонора.

— Углубленно!

При этом Рустем одарил собеседницу своей фирменной улыбкой деревенского простака, но Элеонору не так-то просто было провести.

— Вы мне на что-то намекаете?

— Что вы, что вы! – изобразил смятение Рустем и решительным жестом пригласил певицу вдаль коридора. – Только обследование, ну, и… несколько рюмочек хорошего коньяка за наше романтичное знакомство.

— Я дрянь не пью! – ответила Элеонора, одновременно делая первый шаг в указанном ей направлении.

— У меня именно для вас припасена бутылочка старого доброго «Хеннесси».

— Вообще-то я предпочитаю «Мартель» — томно вздохнула Элеонора и, качнув бедрами, последовала за доктором в сторону лазарета.

Х        Х        Х

…В ходовой рубке царил привычный сумрак, нарушаемый лишь мерцающим отблеском приборных подсветок. В углу рубки вперив лоб в стекло стоял помощник, на руле, как всегда сосредоточенный главстаршина Пошевеля. Сзади за шторкой в штурманской рубке склонился над картой, как всегда серьезный и сосредоточенный штурман Наумов.

— Как обстановка? – спросил Шубин, усаживаясь поудобнее в командирское кресло.

— Все нормально, товарищ командир! Десять минут назад на 30 кабельтовых разошлись со встречным танкером.

— Добро!

К командиру подошел старпом.

— Как там наши артисты? Я пока, подсменялся, послушал их, такие смешные! — Марченко явно рассчитывал, что командир поделится своими впечатлениями, но просчитался, Шубин был к разговорам об артистах не расположен.

— Ты, Михаил Михайлович, лучше вахту бди, чем артисток обсуждать!

— Эх, и интересная же у людей жизнь, тут одни гастроли, там другие, в каждом городе тебе и поклонницы, и банкеты, а здесь один нескончаемый «экспресс» и никакой личной жизни! – вздохнул из темноты и замолк старший помощник.

— Товарищи командир, КП флота требует доклад! – доложили из радиорубки.

— Передайте: «Поход проходит нормально. Идем, согласно графика. Замечаний нет. Командир».

Попросил подняться в ходовую старшего сопровождающего груз.

— Прошу разрешения! – в рубку поднялся  невысокий худощавый человек в камуфляже. – Прапорщик Чепижко, старшина десантно-штурмовой роты!

— Извините, что толком пока не было времени познакомить, — подал его крепкую жилистую руку Шубин. – Погрузка и выход из базы всегда сопряжены с нервотрепкой.

 Меня зовут Владимир Михайлович!

— Да я все понимаю, не в первый раз! — улыбнулся прапорщик. – А я — Олег Васильевич!

— Если не возражаете, выпьем чайку с лимоном!

— Конечно! – улыбнулся Чепижко. – Мне торопиться некуда.

Прапорщик оказался много повидавшим и интересным собеседником. Свою службу Олег Чепижко начинал свою службу в Балтийске. Оттуда был отправлен на первую Чеченскую, где был ранен при штурме Грозного. Потом Чепижко перевели в создаваемую в Махачкале бригаду морской пехоты Каспийской флотилии. В ее составе он отвоевал под Ведено вторую чеченскую, где снова был ранен. В 2014 году участвовал в блокаде украинских частей в Крыму, после чего был оставлен на Черноморском флоте для укрепления кадров присягнувшей России бригады береговой обороны. Сейчас Чепижко следовал в Тартус, чтобы сменить своего коллегу в батальоне охраны авиабазы Хмеймим, ну, и попутно сопровождал перевозимый груз.

Шубин с интересом приглядывался к награжденному тремя боевыми орденами морпеху. Олег был невысок и даже несколько щупл на вид, но жилист и подвижен, как ртуть. При этом он был вояка в полном смысле этого слова, уверенный в себе и немногословный. Когда за вечерним чаем в кают-компании зашел разговор о том, какое у кого хобби, Шубин поинтересовался, а какое хобби у прапорщика морской пехоты.

— А я по выходным беру жену и хожу в горы. Стараюсь каждый раз выбирать новые маршруты.

— Крымские горы действительно красивые, да и для здоровья полезно! – закатил глаза романтичный Витюков.

Чепижко выдержал паузу:

— Я служу в Крыму и обязан знать особенности местности на случай начала боевых действий.

— Как говорил Наполеон, если вы попали в незнакомый город и у вас есть свободное время, то изучайте его. Как знать, может быть, вам когда-нибудь придется брать его штурмом! 

— Наполеон был мужиком с понятием! – согласился Чепижко.

Шубин был в душе потрясен – лазить по собственной инициативе по выходным в горах с женой, чтобы изучать их на случай возможной войны! Это не просто профессионализм, это профессионализм в кубе!

Давно был выпит чай, а командир корабля и старшина морпехов все беседовали. Говорили о жизни, о детях, о бане и обо всем, о чем, обычно говорят между собой мужчины, когда между ними появляется симпатия.

Расталкивая тупым форштевнем волны, «Кострома» шла 12-узловым ходом по так знакомому ей маршруту.