От нас навсегда ушел ветеран Великой Отечественной войны, заместитель секретаря и председатель организационно-массовой комиссии первичной парторганизации «Юбилейная» Партизанского района Минска КПБ, коммунист с более чем полувековым стажем мичман в отставке Борис Васильевич Анфимов – хороший друг, отец и дед. Просто хороший человек…

Когда гибнет красивое дерево, его долгое время помнят птицы, которые привыкли вить на его ветвях гнезда и растить своих детей. Когда разрушается дом, болит сердце всех тех, кому он из года в год давал приют. Когда умирает хороший человек, то память о нем жива его благородными поступками и созидательными делами, которые нам нельзя, да, к счастью, и не дано забыть…

Почти 70 лет назад в числе полутора тысяч юношей Борису Анфимову посчастливилось попасть в первый набор созданной на Соловецких островах школы, называющейся тогда Школой юнгов Военно-Морского Флота – именно так, с орфографической ошибкой, официально зафиксированной в приказах и других документах, увековеченной на трепетных ленточках ребячьих бескозырок…

Когда началась война, 15-летний Борис твердо заявил родителям:

– Больше в школу не пойду, буду работать.

Однажды в военкомате он случайно узнал, что объявлен набор в школу юнгов Военно-Морского Флота. Анфимову, работавшему на оборонку и имевшему «броню», попасть в нее было нелегко. И тогда Борис вымолил в жилуправлении справку, что находится на иждивении родителей.

На Соловецких островах набор юнг разделили: половину оставили в стенах выстроенного монахами кремля, остальных отправили в поселок Савватиево. Среди последних был Анфимов, в его батальон (в другую роту) попал Валентин Пикуль – будущий знаменитый писатель (впоследствии он стал рулевым-сигнальщиком на эсминце «Грозный»).

Ребята сами сооружали себе землянки для жилья, баню, столовую. Война напоминала о себе вражескими самолетами, пролетавшими над Соловками в сторону Архангельска, и скорбными вестями от родных и близких. Так после Сталинградской битвы о гибели отца узнал Валентин Пикуль, позже из письма из дома узнал о смерти папы и Борис…

Вскоре новоиспеченных юнг принял Северный флот. Анфимов с Ариком Питиримовым попали на эскадренный миноносец «Громкий». С первых дней Борису поручили службу времени на корабле. Во всех отсеках, каютах и рубках находились часы, которые было необходимо раз в неделю заводить, устанавливая точное время по ручному хронометру. Кроме того, юнга, а через 10 дней по прибытии на эсминец уже краснофлотец, каждые четыре часа фиксировал в журнале метеонаблюдения. Однако по готовности №1 он был обязан «быть на руле». По тревоге – подносил снаряды к одному из четырех орудий.

– Первый выход в море запомнился на всю жизнь, – вспоминал Борис Васильевич. – Только «Громкий» отошел от пирса, как объявили готовность №1, перед выходом из Кольского залива – боевую тревогу. Баренцево море встретило нас штормовой погодой. Шли противолодочным зигзагом к острову Медвежий навстречу каравану, следовавшему из Англии по ленд-лизу. С разрешения командира корабля командир отделения рулевых старшина 1-й статьи Александр Романов поставил меня у руля, по гирокомпасу поправляя мои ошибки. На траверзе мыса Нордкап около Медвежьего встретили англичан и в составе конвоя провели караван в Молотовск (ныне Северодвинск). Первый поход завершился благополучно…

Вскоре «Громкий» в составе других кораблей эскорта снова отправился встречать союзный конвой. Таких караванов-транспортов, направлявшихся в Советский Союз по ленд-лизу, – английских, реже американских – на памяти Бориса Анфимова было одиннадцать.

В середине лета 1944 года союзники временно прервали отправку караванов в северные порты. «Громкий» в это время вел «свободную охоту» у берегов Норвегии, участвовал в конвоях на внутренних коммуникациях в Баренцевом, Белом и Карском морях. Ходили и к Новой Земле.

В сентябре 1944-го Северный флот готовился к операции с условным наименованием «Вест». На «Громкий» прибыли нарком Военно-Морского Флота адмирал флота Н. Кузнецов, командующий Северным флотом вице-адмирал А. Головко с представителями своего штаба. К слову, о том походе Борису Васильевичу напоминал снимок, подаренный ему штабным фотографом. На нем краснофлотцы Анфимов и Питиримов были запечатлены в штурманской рубке.

Эсминцы «Громкий» и «Гремящий» вошли в отряд артиллерийской поддержки. Корабли взяли курс на Мотовский залив. Стали на якорь. По правому борту – материк, по левому – полуостров Рыбачий. Четыре 130-миллиметровых орудия открыли огонь по батареям врага и переправе в районе реки Титовка. Стрельбу корректировали высаженные на берег радисты. В эту ночь орудие, к которому Борис подносил боеприпасы, выпустило по противнику более сотни снарядов. Но юный моряк не чувствовал усталости, тяжеленным свинцом она навалилось на него только после команды «прекратить огонь, орудия в диаметраль».

Советским морякам удалось уничтожить вражеские батареи и склады с боеприпасами и провиантом, разрушить переправу через Титовку. Это позволило высадить десант и успешно завершить операцию. Были взяты города Лиинахамари, военно-морская база Петсамо (Печенга), Киркенес.

Вскоре возобновилась отправка транспортов по ленд-лизу. К концу 1944 года гитлеровцы сконцентрировали крупные силы подводного флота на выходе из Кольского залива, немецкие субмарины курсировали у самого острова Кильдин. От их атак погибли эсминцы «Разъяренный», «Деятельный», миноносец «Сокрушительный».

– Однажды, вернувшись в кубрик из кают-компании, Арик Питиримов сообщил мне, что зачислен в спецкоманду, – грусть при воспоминании о тех далеких событиях слышалась в словах Бориса Васильевича. – Морякам предстояло отправиться в Великобританию для приемки кораблей по ленд-лизу. Как радовался Арик! Таким веселым, рассыпающим штуки он и остался в моей памяти навсегда. Транспортное судно, на котором Арик и другие моряки шли в Англию, немцы потопили у берегов Северной Норвегии. Такого друга, как Питиримов, у меня не было больше никогда…

В марте 1945-го войти в такую же спецкоманду предложили и Анфимову. И хотя свежа была в памяти гибель Арика, Борис ответил: «Готов выполнить любое задание командования».

Весть о победе над фашистской Германией застала моряков во Владивостоке. Им предстоял переход на пароходе «Магадан» на Алеутские острова. Там, на одной из военно-морских баз США, их ждали готовые к передаче военные тральщики. Приняв корабли в Датч-Харборе, моряки взяли курс на Петропавловск-Камчатский. Там они узнали, что советское правительство, выполняя союзнические обязательства, объявило войну Японии.

Во Владивосток шли с опущенными тралами. В районе острова Сококусанто среди всплывших подрезанных с якорей мин были и «свидетели» старины глубокой – рогатые «подарки» еще времен Русско-японской войны. Тралением занимались около месяца, поднимая и расстреливая мины…

Демобилизовался старшина 1-й статьи Борис Анфимов в 1950 году. К тому времени его мать перебралась из Ульяновска в Белоруссию. Борис Васильевич некоторое время был на комсомольской работе, причем все у него на этом поприще получалось отлично. Эти способности вожака, руководителя в свое время отметил сам Пётр Машеров (тогда первый секретарь ЦК ЛКСМБ). Именно от него и Кирилла Мазурова (тогда первого секретаря Минского обкома партии) Анфимов лично получил «благословение» на работу в числе «тридцатитысячников», направляемых из города поднимать сельского хозяйство.

Когда новоиспеченный кандидат в председатели колхоза рассказал на отчетно-выборном собрании биографию, присутствовавшие проголосовали за него стоя. Ему поверили, и Борис Васильевич не обманул ожидания крестьян.

В 1957 году Борис Васильевич – участник Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве. Затем учился в столице Белоруссии, трудился на Минском автозаводе. На заслуженный отдых он ушел с должности заместителя директора Минского электротехнического завода имени В. Козлова. Все это время бывший моряк Северного флота вел общественную работу в ветеранских организациях, воспитывал молодежь. Эту деятельность он активно продолжал еще до недавнего времени.

В автобиографической повести «Мальчики с бантиками» Валентин Пикуль написал: «Конечно, не я принес Родине победу. Не я один приблизил ее волшебный день. Но я сделал, что мог». Эти слова в полной мере можно отнести и к Борису Анфимову. Его форменную рубашку, которую он надевал в исключительных случаях, украшали медали и орден. Мичман Анфимов – представитель славного поколения победителей, поколения, которое сделало все для того, чтобы их потомки и через сто, двести, триста лет гордились им.

С Борисом Васильевичем меня свела журналистская работа. Но общение продолжилось: с этим человеком было не только интересно беседовать как с ветераном войны, много повидавшим в этой жизни, но и просто комфортно быть рядом – отдыхать душой в излучаемой им бескорыстной доброте, самой становиться лучше, сердечнее от его джентльменского отношения, искреннего уважения. Помню его и в шумной компании с бокалом вина, и с алой розой в некрепкой уже руке – на очередном мероприятии, и с фотоальбомом – вспоминающим фронтовой эпизод.

За годы этой ненавязчивой, дорогой для меня дружбы мои друзья стали друзьями Бориса Васильевича, а его – моими. Среди них – былая фронтовичка Ангелина Стефановна Меркулова, которую я считаю прекрасной, чуткой подругой.

Бориса Анфимова любили все. Это огромная потеря не только для его родных. Ушел хороший человек, и это так больно, так горько.

Елена Романова

Фото Игоря Ребика