Первая лодочная баллистическая ракета Р-11ФМ — это не ракета, а фейерверк. Раскочегаришь ее, она выдаст шапку дыма и… если и полетит, то летит на 150 км. Бахнешь, руку козырьком, и наблюдаешь, где она шлепнется. Уж не знаю, какую мощь предполагалось запихивать в ее дурью башку, но с песочной мы научились стрелять лихо. Шварк, и она уже шлепается у какого-нибудь ненецкого сельсовета. Пока штатные наблюдатели к ней подбегут, шустрые ненцы и лопари растащат ее на поделки. Для испытаний ракеты сварганили опытовую подлодку «С-80», 611АВ — проекта.

Пришпандорили побортно  контейнера, как мешки на осла, и вперед! Попал я на эту каракатицу сразу после выпуска из училища. Рад был до макушки! Как  же, опытовая, да еще ракетная подводная лодка! Мытарили нас два года подряд без отпусков и передыха. Только и слышали: «Давай, давай!»  Нормально. Летом —  в Белом море даем, зимой  — в Баренцевом. Мы даем, а нам поддают. И то и дело шлялись в док. Подмандиться.  Лодке. Самим —  ни-ни! Некогда, да и негде. Ракушками стали обрастать. Два года пахал на «С-80», практически не вылезая из прочного корпуса. Хотимчик завязал узлом. Про женщин, вино и фрукты пришлось забыть. Хряпнешь в день подводничка стопарик шильца, закусишь таранечкой, да и вкалываешь дальше. Но, доложу я вам, подводницкую лодку изучил, как свои пять пальцев. Стал лучшим специалистом по раскочегариванию и запуску Р-11ФМ. Капитуся подкинул старлейскую звезду на погоны. Вознамерился двинуть меня на командира БЧ-2  сразу после завершения летних испытаний. Пошлепали мы на них летом в Белое море.  В Северодвинск. Лето. Теплынь и белые ночи. Ягры — не Гагры, но все-таки. Есть где развернуться. Один ресторан Эдельмана чего стоит. Но оскоромиться в нем удалось только разок.

— Вы чего это здесь, как дерьмо в проруби, болтаетесь?  Сдайте курсовые задачки и подтвердите свою линейность, а то морского довольствия лишим….  — ругнулось бригадное начальство. Дало нам пинка под зад и пошли мы морячить в Белое море. Болтались в нем почти три недели, пока на фабрику не приперли несколько ракетных дубинок. Вот сволочи, озабоченные государственным планом испытаний! Нет, чтобы дать нам слегка отдохнуть и оттянуться, выпихнули в море. С глаз долой. Можно подумать, что до этого мы в Гаграх прохлаждались. Южный берег Баренцева моря засчитали нам как Южный берег Крыма. Приказано было: раньше думать о Родине,  потом о себе. Мы так и делали. Испытания пошли тип-топ.

—  Цыплят по осени считают….  — сказал нам капитуся, когда мы сделали два успешных пуска.

—  В сентябре сделаем последний  и пойдем в Кольский залив. В базу — где приткнут. И сразу пошлепаем в отпуск. На ЮБК. Эх-х-ма! Бархатный сезон! Отдохнем, как белые люди,  и за все сразу. Это я вам обещаю. Нам так спланировано…. — совсем уж воодушевил он нас через несколько дней. Перспектива — закачаешься! Я и закачался. А вот когда командир обрисовал мою личную перспективку, выпал в осадок.

— Тебе предлагаются два варианта. На личное усмотрение. Первый. С возвращением из отпуска —  назначение на должность командира БЧ-2 «С-80». Второй. По завершению испытаний у нас — назначение командиром группы ПиС на новейший атомный ракетный подводный крейсер «К-16»… — заговорщицки улыбаясь, предложил он мне.

Великолепный командир и мужик, что надо. По фамилии — Ситарчик. Капитан 3 ранга. Молодой и подающий надежды. Мы его обожали, но  кликуху прилепили — Старичок.

— Ох…ть можно!… — вякнул я. И ищу место, куда бы мне присесть, чтобы не грохнуться.

—  Это не ответ….

—  А можно мне подумать…

—  Можно. Только не долго. Не жениться собираешься. Если пойдешь на «К-16», то мое представление на тебя должно быть у комбрига сегодня же вечером. Через пару недель атомоход пойдет на испытания. Полчасика можешь пошевелить мозгами. Некогда мне валандаться с тобой… — пробурчал он, вышагивая по причальной стенке. Я — рядом, щенком. Пока он это говорил,  я уже все решил. И уж коли что-то решу, то выпью обязательно

— Товарищ командир! Можно я сбегаю в прочный корпус? Слегка очухаюсь и доложу вам свое решение…

Он разрешил:  Я ссыпался в лодку. Ошарашил новостью своего «бычка».

—  И что ты решил?…

—  Пойду на «К-16»…

—  Правильно!…

—  Сам знаю, что правильно. Вот поэтому не жмись и … наливай…

Впервые, без стонов и ахов о лимите и дефиците шила, «бычок» плеснул по полстакана. Разбавили его дистиллатиком по широте Северного Полярного круга  (66° 33′) и хряпнули. Я тут же заспешил с докладом о своем решении командиру.

—  Товарищ  командир! Я пойду на «К-16»…

• — Вот и молодец! Я и не сомневался, что мой лучший вахтенный офицер — парень не дурак, и не промах. Сам бы убежал на атомоход с нашей коломбины. Теперь снова беги вниз. Пусть командир БЧ-2 напишет на тебя представление. Бланк возьми у старпома…

Заметался я по корпусу и внутри лодки пошустрее,  чем Р-11ФМ. Только без дыма и копоти.

—  Пиши на меня представление. Срочно. Вот бланк… —  повелеваю «бычку».

— Счас! Разбежался. Пиши сам. Без ложной скромности. Чтобы наверняка прорезало…

Мука это адская, писать на себя представление! Проще раскочегарить и запустить пару рыдванов. Надо и расхвалить,  и не переборщить. Для пущей объективности указать легонькие недостатки. Больше всего маялся над ними. Где их взять, коли их у меня нет? Как правильно написать: пьет мало, но с удовольствием или  много, но с отвращением? Здесь уж подключился и «бычок». Он предложил:

— Напиши, … алкогольные напитки употребляет, но в умеренных дозах и только в семейной обстановке…

— Какая, к черту, семейная обстановка, если в графе семейное положение, я уже написал — порочных связей не имею? То бишь холост…

— Ну и что? Был бы офицер — семья найдется. Впрочем, это можно и не писать, а вот про дозу оставь…

Очень обтекаемая получилась формулировочка,  про умеренные дозы. Типа: «пользуется заслуженным авторитетом». И вашим, и нашим угодил. Короче говоря,  великолепную болваночку представления состряпал на себя. Она мне потом не раз пригодилась. Погоняешь фразочки с боку на бок и сверху вниз, отразишь усиленную борьбу с недостатками и можно ее замантулить хоть на награду, хоть на очередную звездочку.

Прорезало представление влет. Через две недели я уже обретался на «К-16».

Правда, не обошлось без «ньюансика».  «К-16» еще только строилась, и до ее испытаний было очень далеко, но меня прикомандировали на испытания «К-55». Опыта и ума набираться. Так это ж пароход, а не наша каракатица «С-80»!. Пришлось мне на нем землю рыть копытом. Экипаж-то, где только ни учился, пока влез в лодку, а я пришлый. В атомной энергетике — неандерталец. Все на ночь уходят на плавбазу тараканов и крыс гонять, либо в «Эдельман» девок щупать, а я, как матрос первогодок, круглосуточно ползаю по лодке.

Питался с вахтой, или ходил в заводскую столовую. К концу заводских и государственных испытаний, на чем-то подловить меня не мог ни один пижон. И потом двухлетняя школа вахтенного офицера на дизелюхе, куда как круче, чем на атомоходе. На «С-80» я чувствовал себя  вахтенным командиром, а на крейсерюге —  попка. Репетуешь команды командира или старпома, а самостоятельности  — с гулькин хер. Но все равно,  это махина, да и мощи — 35000 лошадей! Моих ракетно-ядерных дубин —  три штуки. Заныканы в трех вертикальных шахтах ходовой рубки. Ракеты   —  Р-13, с дальностью стрельбы до 650 км. Это уже кое-что! А если учесть, что в башке у нее зарядик на одну мегатонну в тротиловом эквиваленте, то вообще,   ого-го! Решил для себя, что поднимусь на мостик этого крейсера, не только вахтенным офицером, но и командиром. Чем быстрей, тем лучше. Вот тогда и подумаю, накидывать на себя уздечку семейных уз или повременить. До этого: ни-ни!

«К-55» под ёлочку 1961 года была сдана флоту и ушла в Западную Лицу, а я вернулся на «К-16». Даже расстроился слегка, что погорячился с уходом с «С-80» и что мне еще год придется торчать в Северодвинске. Потом жалеть перестал и окончательно убедился в справедливости поговорки: все, что ни делается, все к лучшему. Зимой отхватил отпуск почти на два месяца. Впервые за третий год службы в офицерах. С визгом помчался на днепровские кручи. Активно включился в дегустацию женщин, вина и фруктов. Но недолго музыка играла. Отозвали и направили в Западную Лицу на продолжение испытаний «К-55». Акт передачи флоту — это одно, а доделки-переделки и фактическое завершение испытаний — совсем другое.

В Лице — тоска. Сухой закон. По части женского пола — дефицит страшенный. Хлеб в блокадном Ленинграде было легче найти, чем девку в Западной Лице. Скалы, причалы и подлодки. По окрестным сопкам и буеракам шлындают  партизаны (стройбатовцы).  За бутылку шила могут самосвал или автокран отдать.

Но не это меня огорчало. К воздержанию приспособился, шильца было достаточно. Из-под полы, краем уха прослышал о гибели «С-80». Официально — ни звука. И вякать на эту тему запретили. Ушла в полигоны и… исчезла. Вроде бы, ее искали, но не нашли. Где и чем искали — непонятно. Может, с ног сбились, отыскивая ее в закордонных базах?

Паскудно мне было. Будто сбежал с подлодки перед ее гибелью. Я здесь, а мои собратья где-то в глубине упокоились. От таких мыслей не до женщин, вина и фруктов мне было. Даже в Северодвинске, когда туда вернулся. Зубром в подводном ремесле на атомоходах.

На испытаниях «К-16» сдаточная команда шарахалась от меня, как черт от ладана. Навыдавал я им замечаний с три короба. Ну и что? Нас тоже выпихнули на флот по акту и под ёлочку 1962 года. До самой весны на флоте, вместе со строителями устраняли замечания. Доделывали и переделывали. Шлялись в море на продолжение испытаний и отработку задач. К июню 1962 года завершили всю трихомудию со вводом корабля в первую линию. Фактически. Заработали право на нормальный отпуск и перемещения по службе.

Перемещений у меня не предвиделось, а вот отпуск был желанным.  В ушах свистело от длительного воздержания. Порубил бы моральный кодекс строителя коммунизма на капусту. Когда передали корабль второму экипажу,  и получил отпускной  билет, готов был мчаться на большую землю пешком со скоростью подводного атомохода.  Еле дождался рейсового теплоходика «Кировобад». «Санта-Мария», как ласково называл её подводный люд Западной Лицы, первой базы атомных потаённых судов.

Лучше бы я завязал свой хотимчик вторым узлом и зашхерился на весь отпуск в каютке плавказармы. Скопытился на «69-й параллели».  Самом бойком ресторане Мурманска.