Репортаж с бывшей советско-японской границы

Семьдесят лет назад на этой далекой дальневосточной земле завершилась Южно-Сахалинская наступательная операция… До сих пор пересекает Сахалин просека длиной в 130 километров. Она тянется ровно по 50-й параллели. Это бывшая граница между СССР и милитаристской Японией, между Россией и Страной Восходящего Солнца, которую по завершении русско-японской войны 1904-1905 годов провели здесь военные геодезисты, согласно Портсмутскому мирному договору.

После сентября 1945 года граница, разделявшая остров Сахалин пополам – исчезла. Пограничная просека, бывшая контрольно-следовая полоса, заросла березняком, но сверху хорошо виден этот зеленый рубец, идущий от побережья к побережью. Японцы пришли сюда в 1905 году, чтобы сорок лет подряд в спешном порядке вывозить с Южного Сахалина лес, пушнину, уголь, рыбу, золото. Они не чувствовали себя хозяевами этой земли. Они торопились, предугадывая недолгий свой сахалинский век.

Мы едем в машине с бывшим начальником штаба 3-го батальона того самого 165-го стрелкового полка, который в 1945 году прорывал первую полосу японской обороны – Борисом Сергеевичем Захаровом. За нами автобус с сахалинскими призывниками. Захаров снова превращается в начальника штаба – он чертит схемы, перебирает номера подразделений, называет фамилии командиров. И вот таежный проселок уже не проселок, а рокадная дорога, сопка справа – Харамитогский укрепленный район, а безобидная речушка Орловка – почти непреодолимый водный рубеж. Здесь вдоль берега залег батальон капитана Светецкого. Огонь из японского дзота не давал поднять головы. А потом пулемет захлебнулся… Старший сержант Антон Буюклы закрыл амбразуру телом. Дзот и теперь еще стоит. Заросшие амбразуры, будто капельками крови обметаны темно-красной брусникой. Все это было на подступах к главному бою – битве за Харамитогские высоты.

Десятилетиями строили японцы на этих сопках ДОТы, казематы, орудийные гнезда, многоэтажные подземные ходы. Строили добротно и прочно, по последнему слову фортификации, с японским старанием налаживая глубоко эшелонированную оборону.
« Все узлы сопротивления и огневые точки укрепленного района были подготовлены для ведения круговой обороны. — Пишет историк Игорь Вишневский. — Укрепрайон был защищен противотанковыми рвами, проволочными заграждениями, минными полями, обеспечен годичным запасом продовольствия и оборонялся 125-м пехотным полком 88-й пехотной дивизии 5-го фронта императорской Японии, разведотрядом 88-й пехотной дивизии и артиллерийским дивизионом 88-го артполка. Всего 5400 солдат и офицеров, 28 орудий и минометов, 27 гранатометов, 42 тяжелых пулемета, 94 легких пулемета».

Зная все это, наши войска основательно готовились к штурму. Спустя полтора месяца после победных залпов по случаю поверженного Берлина, здесь, на Сахалине на Палевских высотах, столь похожих на перевал Харами-Тогэ, были вырыты траншеи, поставлены макеты ДОТов и Дзотов, натянуты проволочные заграждения, выставлены условные минные поля. Тренировались до кровавого пота. Зато потом со знанием дела обрушились на Харамитогский укрепленный район.
11 августа 1945 года в 9 часов 35 минут войска 56-го стрелкового корпуса под командованием гвардии генерал-майора А.А. Дьяконова атаковали цепь японских передовых опорных пунктов.
Но на бетонных стенах не видно пулевых отметин, не выщерблены стены и снарядами. Бой шел вовсе не с той стороны, куда смотрели дула японских пушек. Батальон Героя Советского Союза капитана Л. Смирных обошел укрепрайон с тыла, и это во многом решило судьбу харамитогской крепости. Потом работали саперы, поднимая на воздух то одну, то другую железобетонную нору. И сейчас еще в заросших развалинах ржавеют цепи смертников…

Несмотря на мощную артиллерийские и авиационные удары, нанесенные в день прорыва, их эффективность оказалась недостаточной. Далеко не все огневые точки были уничтожены. Позиции японцев прикрывал многолетний лес, в котором были прорублены только сектора обстрела. Кроны деревьев весьма затрудняли корректировку артогня. К тому же почти не летная низкооблачная погода лишала штурмовой авиации вести прицельное бомбометание. Да и надо отдать должное японским военным строителям, которые бетонировали ДОТы на совесть, обеспечивая им весьма высокую живучесть.
По лесам были рассеяны снайперы-«кукушки», которые выцеливали командиров, связных, водителей машин, били по орудийным расчетам… В густых зарослях пехота шла впереди танков, уничтожая смертников.
Захаров с обнаженной головой медленно поднимается по склону. Он пересекает трассы давным-давно пролетевших пуль и снарядов. Тогда, в августе 45-го, все они пронеслись мимо него. А вот возле этого моста его друг, комбат капитан Леонид Смирных, был убит наповал. Теперь Захаров живет в поселке, названного в честь геройского комбата – в поселке Смирных. Десятки имен погибших героев значится на картах Сахалина и Курильских островов: Леонидово, Буюклы, Савушкино, Тельновский… Приезжал на места былых боев и Герой Советского Союза полковник в отставке Г. Светецкий. Он разыскал дзот, у которого погиб старший сержант Буюклы, положил в амбразуру полевые цветы.
С главной сопки Харамитогского укрепрайона хорошо видно, как в бывшей «долине смерти» кипит жизнь: ползут лесовозы, куда-то торопятся буровики, тянут кабель трактора, грузовики увозят последнее сено, проскакивают легковые машины…

Захаров смотрит на юг. Тогда в сорок пятом слово «вперед» как раз и означало – на юг. И звучало оно так же, как для бойцов Белорусских, Прибалтийских, Украинских фронтов – клич «на запад!»
— У нас в полку, — вспоминает Борис Сергеевич, — почти все были сахалинцы. Мы не могли не прийти сюда. Война не могла окончиться, пока хоть пядь русской земли была под врагом. Нам выпала честь вернуть эти последние пяди…

Сегодня в год 70-летия великой Победы на сопках Харами-Тогэ создается большой воинский мемориал. Это будет своего рода музей под открытым небом. В ста метрах выше по сопке — за периметром мемориала, находится место гибели капитана Леонида Смирных. Рядом с памятным знаком стоит старая береза, будто срезанная осколком мины.
Активно работают на Сахалине и поисковые отряды, которые пополняют городские музеи своими уникальными находками – от фарфоровых чашечек японских офицеров до медальонов-смертников советских солдат. Иногда удается найти в них точный адрес владельца и тогда летят в далекие сибирские, уральские села и города извещения о том, что останки чьих-то дедов и прадедов найдены в руинах Харамитогского укрепрайона. Имя найденного в 2004 году советского бойца и погребенного на мемориальном комплексе в поселке Победино, было установлено и вовсе по надписи на черенке алюминиевой ложки, заткнутой за голенище сапога: «Мл. сержант Буньков А.К. Свердловская область, г. Ирбит».

Рассказывают сахалинские поисковики Геннадий Лошкарев и Михаил Новиков:
— Блиндаж откопали. В глубине на топчане останки японского военнослужащего. Видимо попал под артобстрел… Костяк разбит осколками. На входе смятые котелки вразброс. Котелки разные, ремешком пристегивались… На дне одного из котелков, вставленных один в один, две абрикосовых косточки желтовато-коричневого цвета…

Бои здесь шли яростные… Костяки лежат рядом вперемешку с разбитым оружием, патронами. Большой костяк — наш боец — крупный, рослый, лежит на спине, приняв смерть лицом, широко распахнув руки. Другой боец то ли прятался, то ли умирал в лесной ложбине после смертельных ран, подтянув колени и закрыв лицо руками… Идем дальше багульник топчем. Японец в замахе опрокинутый навзничь. Под затылком рука с гранатой, то ли бросал, то ли хотел бросить, не успел. Граната деревянная, круглая, будто кружка с толом, а на ручке лак сохранился. В одном захоронении два японских солдата, под ними два наших. Всюду стрелянные гильзы. Стреляли в упор, примкнув штыки, сходились в рукопашной… Офицер и три бойца… пули сплющенные — в груди, в тазовых костях… Умирали страшно, тяжело…
Вот поэтому и будем свято помнить их – всех, даже безымянных. Тяжело погибать после Победы. А им пришлось… И песен о них еще не сложили.

А пока только надпись на мемориальной доске: «50 параллель. 11 августа 1945 г. части Советской Армии с этого рубежа начали освобождение Южного Сахалина — исконно русской земли от японских захватчиков».