Русская православная церковь всегда считала защиту Отечества делом святым. Боярский сын основатель знаменитой Троице-Сергиевой лавры преподобный Сергий Радонежский напутствовал князя Димитрия Иоанновича на битву с Мамаем: «Иди, иди смело, князь, и надейся на помощь Божью». Он дал Димитрию в сподвижники двух иноков — Пересвета и Ослябю, которые пали героями в Куликовской битве.

Пётр I укреплял границы российские, «прорубил окно в Европу», создал Военно-Морской Флот. Русская православная церковь не осталась в стороне от этой жизненно важной для страны проблемы. Большую помощь государю в строительстве кораблей оказывал глава Православной церкви в Воронеже владыка Митрофан. Он на это доброе дело не только собирал деньги в епархии, но и сам неоднократно жертвовал.

Именно во время правления Петра I было положено начало организационному оформлению военно-религиозной службы. Причём первые военные священники появились на кораблях флота. Церковь учитывала, где служба гораздо труднее, где в Божием слове, в напутствии батюшки воины нуждаются в первую очередь. Учитывалась и такая деталь: согласно Морскому уставу 1720 года для этой опасной службы рекомендовалось отбирать лиц духовного звания из бездетных вдовцов.

В апреле 1717 года царь Пётр I повелел «в российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников», а 19 (8 по ст. ст.) апреля 1719 года — чтобы «в корабельном флоте на каждом корабле иметь по одному иеромонаху, которого брать из Александро-Невского монастыря».

Появление второго царского распоряжения было связано с тем, что у так называемого белого (то есть женатого) духовенства идея службы на флоте поддержки поначалу не нашла. И тогда было принято решение к службе на флоте привлекать монахов, не имеющих семей и больше привычных к уставной строгости.

Отвечать за отбор и отправку священников на флот доверили архимандриту Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге Феодосию (Яновскому). Выбор этот не стал случайным: архиепископ Феодосий был весьма близок к Петру, а кроме того, отличался высокими организаторскими способностями. Потому государь и повелел священников на флот «брать из Александро-Невского монастыря», поскольку люди эти уже привычны к суровому балтийскому климату и отличались преданностью своему настоятелю. К тому же ещё в 1718 году старшим над теми «39 священниками», которых надлежало иметь на кораблях, был назначен насельник Александро-Невской лавры отец Гавриил (Бужинский).

В январе 1720 года Пётр I утверждает своим указом первый в истории русского флота важнейший документ — Морской устав. В этом всеобъемлющем своде морских правил, законов и требований уже содержится отдельный пункт, касающийся священников на кораблях: глава IX «О священниках». Её первый пункт касается начального священника — того, который «имеет управление над всеми священниками во флоте» и должен находиться на корабле аншеф-командующего флотом. Второй и третий пункты называются «О священнике на каждом корабле» и определяют нормы и правила поведения флотских священников. Им, в частности, предписывалось «содержать себя в добром порядке во образ другим… дабы не прельщать людей непостоянством или притворною святостью и бегать корысти, яко кореня всех злых».

Отдельно оговаривались требования к службам. Священнику надлежало «отправлять службу Божию по надлежащему». Как гласил устав, «на котором корабле будет определена церковь, тогда священник должен оную в добром порядке иметь и в воскресные и в празднуемые дни, ежели жестокая погода не помешает, литургию отправлять». Ему же предписывалось «поучение словесное, или на письме читать в наставление людям, а в прочие дни молитвы положенные».

После появления Морского устава священническая служба на кораблях российского флота стала приобретать всё более законченные очертания. Быстро установилась практика назначения начального священника, или обер-иеромонаха из числа священников Ревельской эскадры Балтийского флота. Первым обер-иеромонахом «всероссийского корабельного флота», как записана его должность в бумагах, был обер-иеромонах Ревельской эскадры Иустин Рудзинский. 15 марта 1721 года появился регламент службы морских священников, который назывался «Пункты о иеромонахах, состоящих во флоте», и на основе этих пунктов вскоре написали особую присягу, которую принимало морское и воинское духовенство и которая отличалась от той, что принимали приходские священники.

Но отдельной службой морское духовенство было недолго — только до конца XVIII века. 4 апреля 1800 года, во времена царствования императора Павла I, армейские и флотские священнические службы объединили. Чтобы управлять новым образованием, был назначен обер-священник армии и флотов, которым стал протоиерей Павел Озерецковский.

По своему положению в армии и на флоте военные священники Русской православной церкви были некомбатантами, то есть не принимали непосредственного участия в боях с оружием в руках. Их оружием было Божие Слово. Они занимались отправлением религиозных обрядов, нравственным воспитанием личного состава, просвещали молодое пополнение, помогали скорее вступить в строй, провожали увольняемых в запас, с должным почтением провожали в последний путь погибших за Отечество на поле брани. Тем не менее многие из военных священников настолько героически выполняли свой долг перед Богом, Царём и Отечеством в военное время, что удостоены были не только церковных наград. Высшей награды в русской армии — ордена Святого Георгия удостоены четыре военных священнослужителя.

Отец Василий (Васильковский) — священник 19-го егерского пехотного полка.

Отец Иов (Каминский) — священник Тобольского пехотного полка. Отличился в войне с турками. В 1729 году вместе с войсками переправился через Дунай и с крестом в руках вступил на неприятельский вал. Был тяжело ранен.

Отец Иоанн (Пятибоков) — священник Могилевского пехотного полка. В 1854 году воодушевлял воинов на штурм батареи, расположенной на Дунайском берегу.

Иеромонах Ионикий (Савинов) во время Севастопольской обороны ночью 11 марта вышел вперёд, пел молитвы, призывал смело идти на врага. В итоге этой ночной атаки французы были отброшены.

Золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте за военные подвиги до 1904 года было награждено 111 священников.

Для отправления религиозных обрядов в России сложилась стройная система культовых учреждений: соборов, полковых, госпитальных и иных церквей. Так, только на наиболее крупных кораблях флота насчитывалось 33 церкви. Богослужение в соборах и церквях совершалось в воскресные дни, в честь праздников, в том числе полковых и корабельных, а также в честь особых дат в жизни воинских частей и подразделений. Часто богослужения совершались в честь людей невысокого воинского звания, но проявивших себя геройски в сражении с врагом. Так, например, в Гродненском полку ежегодно 16 июля совершался обряд богослужения в честь прапорщика Ивашина. Происходил он из крестьян Архангельской губернии. За смелость и мужество в боях под началом А.В.Суворова был произведён в офицеры. А особо отличился в 1812 году, преграждая вторгшимся французам путь на мост через реку. Пока Ивашин был жив, французы так и не смогли продвинуться вперёд на этом участке фронта.

Героический поступок совершил отец Алексий (Конечников) с крейсера «Рюрик» в Русско-японскую войну 1904-1905 годов. Во время боя он призывал воинов быть смелыми и мужественными, перевязывал раненых, исповедовал умирающих. К сожалению, бой был неравный. Подбитый крейсер затонул. С оставшимися в живых матросами батюшка попал в плен. О чём думали пленные, о чём мечтали сообщить в Санкт-Петербург? Прежде всего о том, что наши взрыватели, будучи установленными на снарядах, не срабатывали в нужное время, в результате поразить броню японских кораблей было сложно. Конечников спрятал записку с этой информацией в свою рану и в конце концов доставил по назначению.

В годы Первой мировой войны за мужество и героизм 227 военных священников были награждены золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте, 228 — орденом Святого князя Владимира, 643 — орденом Святой Анны.

Генерал А.Брусилов, вспоминая о боевых действиях русской армии в 1915 году, писал: «В тех жутких контратаках среди солдатских гимнастёрок мелькали чёрные фигуры — полковые батюшки, подоткнув рясы, в грубых сапогах шли с воинами, ободряя робких простым Евангельским словом и поведением… Они навсегда остались там, на полях Галиции, не разлучившись с паствой».

Но, пожалуй, не менее значимой для Отечества была служба военных священников после боя, после свершения подвигов, тогда, когда надо было отдать последние почести погибшим.

Исповедовавший христианскую мораль А.В.Суворов говорил: «Пока не захоронен последний солдат, война не закончена». Согласно существовавшему наставлению священники обмывали убитого, одевали в чистое, клали в гроб или саван, устанавливали крест, делали на нём соответствующую надпись несмываемой краской или посредством резьбы по дереву.

Русская военная история учит, что православное духовенство в лице своих военных священников верой и правдой служило делу защиты Отечества, наставляло воинство на путь истинный, поднимало его боевой дух в самые трудные минуты сражений.

Слава Богу, сегодня эту православную традицию продолжает новое поколение Русской православной церкви.

Татьяна ТКАЧЕНКО.