26 АВГУСТА 2016 ГОДА.
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ. БОРТ БОЛЬШОГО ДЕСАНТНОГО КОРАБЛЯ «КОСТРОМА»
Командир артиллерийской боевой части капитан-лейтенант Витюков спустился в ЦАП. Привычно присел на старое скрипучее кресло за пульт управления стрельбой. Все было вокруг привычное и родное. Проверил готовность орудия к стрельбе. Бывшие на своих местах два матроса-оператора выжидающе смотрели на своего командира. Витюк задумался. Конечно, по всем инструкциям управлять стрельбой следовало дистанционно-автоматически из ЦАПа. Тут тебе и радиолокационной системы управления огнём МР-123 «Вымпел», и экран телевизора со шкалой наводки, а под ногой педаль стрельбы. Нажал — пошла очередь снарядов. Отпустил – прекратилась. Еще нажал – снова очередь. Что еще надо! Но дело в том, что сейчас стрельба предстояла необычная. Предстояло вести огонь не просто на минимальной дистанции, а практически в упор. При этом стрелять надо было в судно, начиненное химическим оружием. Поэтому стрельба должна была быть очень точной, так как неудачное попадание даже одного снаряда могло поставить крест на жизни не только их экипажа, но и сотен, а может и тысяч людей. Добиться такой точности, находясь в ЦАПе, или командуя стрельбой с ГКП, было почти невозможно, т.к., при сумасшедшей скорострельности двух стволов автоматической АКА-630, даже двухсекундное нажатие на педаль стрельбы выбрасывало в сторону противника 10-12 снарядов.
Выход был один — управлять стрельбой резервным способом с выносного поста управления, оснащенного визирными колонками с кольцевыми векторными прицелами. Разумеется, управление с визирной колонки было опасно, т.к. наводчик хоть и прикрыт по шею двумя бронелистами, но не настолько, чтобы чувствовать себя в полной безопасности. Однако, находясь наверху, он лучше мог ориентироваться в меняющейся обстановке, быстрее реагировать на все изменения мгновенным переносом огня с одной точки на другую.
Витюков крутнулся в кресле:
— Ну, господа комендоры! Слушать мой приказ. Я буду управлять стрельбой с колонки. Вы находитесь здесь на подхвате. Если со мной случиться что-то плохое, один тут же бегом к колонке и берет на себя управление стрельбой! Понятно!
— Так точно, товарищ командир! – разом кивнули подчиненные.
— А сейчас отработаем взаимодействие.
Взяв шлемофон, Витюк покинул ЦАП, добрался до колонки, согнувшись, пролез под поручнями и, встал на ее узкий помост. Подключил к розетке телефонной связи ларингофон, вызвал ЦАП:
— Передать команду на визирную колонку!
После этого проверил работу приводов горизонтального и вертикального наведения, цепь стрельбы, линию подачи снарядов.
«Ну, кажется, все в ажуре!» — удовлетворенно резюмировал Витюков, – дадим перцу бармалеям!».
Еще раз уточнил и конкретизировал задачи подчиненным, в том числе определил и заместительство. Наконец, вызвал на связь ходовую рубку:
— Боевая часть два к бою готова!
В наушниках раздалось лаконичное «есть» старшего помощника.
С возвышения визирной колонки Витюкову было хорошо видно приближавшееся американское судно. Пока «Кострома» шла «нос к носу» с «кейп Реем» и правая установка АКА-630, из которой предполагалось стрелять, находилась в «мертвом секторе», Витюков еще раз проверил установку. Повинуясь движению рукояток колонки, артиллерийская установка послушно качнула вверх и вниз своими стволами, а затем с визгом крутнулась из стороны в сторону. Опытным взглядом Витюков оценил куда лучше целить. Бить следовало, прежде всего, в ходовую рубку, чтобы сразу же лишить бармалеев возможности управлять своей ядовитой лоханкой. Артиллерийских установок на борту американца Витюков не увидел. Хотя об этом он уже знал из пересланной схемы «Кейп Рея», но удостоверившись в их отсутствии лично, вздохнул с облегчением. Артиллерийская дуэль между стоящими борт в борт кораблями не сулила ничего хорошего никому.
Чтобы не привлекать внимания террористов («Они ведь там тоже не пальцем деланные!» – сказал он самому себе), Витюков решил до последней возможности держать артустановку в походном положении, дабы не вызывать ненужных подозрений. Пусть пребывают в счастливом неведении!
Витюков видел, как вышел в сопровождении механика и еще нескольких человек Шубин. Старпом «в притирочку» подвел «Кострому» к борту американца. С него перебросили шторм-трап. Шубин и сопровождавшие его перешли на вражескую палубу. Витюков сжал рукоятки управления огнем. Орудие он потихоньку, чтобы не привлекать к себе внимания, уже подвернул в сторону кормы американца. И теперь оставалось только ждать команды на открытие огня.
Вот Шубина отделили от остальной группы и куда-то увели. «Почему командир позволил фактически взять себя если не в плен, то уж точно в заложники, — с тоской думал Витюков. – Хотели перехитрить террористов, а получилось, что это они нас обхитрили».
Не теряя времени, развернув визир прицела, он навел его на окна ходовой рубки «Кейп Рея». Осторожно нажал тангетку синхронизации и артиллерийская установка тоже синхронно развернулась.
«Интересно, углядели ли вражьи дети, что они уже у меня на мушке или еще пребывают в счастливом блаженстве?» — подумалось Витюкову.
…А затем раздались первые выстрелы, и тут же все вокруг начала застилать дымовая завеса.
«Кажется, пора начинать и мне!» — прикинул артиллерист.
— Прошу добро на открытие огня по кормовой надстройке! – вышел он на связь с ходовой.
— Добро! — сразу же откликнулся динамик.
— Ну, понеслась! – сказал сам себе командир БЧ-2 и нажал кнопку стрельбы.
Артиллерийская очередь мгновенно заглушила все остальные звуки боя. Даже сквозь густой дым Витюк видел, как мгновенно полыхнула огнем кормовая надстройка американца. Услышал и истошные вопли с чужого борта. Сделав паузу в десяток секунд, он снова до боли вжал палец в красную кнопку…
— Игорь, сделай небольшой перерывчик, а то разнесешь там все к чертовой матери! – раздался в шлемофоне голос старшего помощника.
— Думаю, что с ходовой я уже вопрос решил, но стрелять надо хотя бы поверх голов, чтобы бармалеям жизнь раем не казалась!
— Добро! – ответил Марченко и отключился.
Теперь Витюков, приподняв стволы, слал небольшие очереди снарядов так, чтобы, пролетая над верхней палубой «Кейп Рея», они нервировали противника, и, следовательно, облегчали нашим захват судна. Вести такой огонь он мог долго. Боекомплект артустановки составлял тысячу осколочно-трассирующих снарядов. Главная проблема состояла в том, чтобы, при стрельбе очередями, не перегреть стволы. Но опытный артиллерист вполне мог справиться и с этим.
Витюков до боли в глазах вглядывался в дым и с тревогой думал о том, что сейчас происходит за этим дымом. Возможно, кого-то из тех, кого он видел сегодня утром, уже нет в живых, а кто-то ранен. С какой радостью он оказался бы сейчас среди них. Но у каждого в бою своя роль и свой боевой пост. Он, капитан-лейтенант Витюков командир артиллерийской боевой части, а это значит, что его место сейчас именно здесь.
Наконец дым начал понемногу рассеиваться. Стрельба к этому времени переместилась куда-то вглубь американца. Витюков с удовлетворением рассмотрел разбитую кормовую надстройку. Ее передняя часть была практически снесена. Из пробоин валил дым. Огня, слава богу, он не заметил. Зато заметил группу бармалеев, которая пробирались перебежками по палубе, судя по всему, стараясь зайти нашим в спину.
Витюков крутанул артустановку и буквально на долю секунды нажал кнопку стрельбы. Артустановка откликнулась несколькими снарядами, ювелирно поразившими пиллерс вертолетной площадки, и засыпав осколками перебегавших бармалеев. Витюков выдержал паузу – может быть, затаились, гады. Но никто из бармалеев больше так и не пошевелился. Зато с другой стороны по нему неожиданно заработал ручной пулемет. Несколько пуль просвистели прямо над головой, остальные с визгом рикошетили о броневые листы. По тому. Как точно и кучно ложились пули, было ясно, что стреляет мастер. Витюков невольно втянул голову в плечи, но это его не спасло. Следующая очередь прошила его насквозь.
— Я, кажется, убит! – успел прохрипеть он в ларингофон и сразу же кулем осел в ограждении колонки.
Больше Витюков уже ничего не видел и не слышал. Он ни знал, как уже через несколько минут прибежали к нему его верные «господа комендоры», как, не взирая, на все еще продолжавшийся обстрел, стащили вниз его окровавленное тело и, прикрывая собой, доставили в операционную. Он не узнал, как едва сдерживая слезы, Еналеев еще долго не прекращал попыток вернуть его к жизни и только потом, когда пропали дыхание и пульс, приказал унести тело командира БЧ-2 в рефкамеру.
