Ворошиловская батарея – береговая башенная батарея № 981 имени Клима Ворошилова калибром 305 мм. Находится на острове Русском во Владивостоке.
Имеет две трёхорудийные башни, снятые с линейного корабля «Михаил Фрунзе» (бывший линкор «Полтава»). Под каждой из башен расположены подземные жилые, технические помещения и склады боезапаса, всего три этажа. Башни соединяются между собой через потерну глубокого заложения длиной 218 м.
Ворошиловская батарея – одно из уникальных фортификационных сооружений в мире. Решение о её строительстве было принято весной 1931 года. Два последующих года ушли на скальные и подземные работы. Башни и стволы доставляли на остров морем, а далее – по специально построенной железной дороге. Первая башня была готова 1 февраля 1934 года, а 1 апреля 1934 года – вторая (из Википедии).
Георгий Эдуардович Шабот – последний командир батареи (1991–1997 г.г.).
Приехала, как договорились, с утра. Но уже была не единственной. Георгий оглядел компанию, махнул рукой, призывая следом, и быстро зашагал ко второй башне. Все поспешили за ним.
У входа в сооружение кивнул на беседку, предложил подождать там. Исчез с остальными в чернеющем проёме за бронированной дверью.
Я присела под навесом, разглядывая июньские сопки. Всю жизнь видела эти сопки. Но так и не насмотрелась. Они влекут всегда. Густые, колючие, непролазные. Круглый год я ныряю в их дебри, ненадолго покидая город, желая излечиться от цивилизации.
Вернувшись, Георгий подсел напротив. Беседа в беседке длилась около часа.
…Родился в Севастополе. Живёт во Владивостоке, на острове Русском.
Владивосток и Севастополь кажутся мне городами родственными. Так я чувствовала когда-то, стоя на Графской пристани, слушая знакомую песню прибоя, оглядывая схожий гористый рельеф, замирая в Храме четырёх адмиралов. Мне кажется, Севастополь – город, к которому легко прикипеть, но очень трудно его покинуть.
В то же время, родившись на острове Русском, чувствую неодолимое притяжение родных мест и понимаю тех, кто, однажды приехав, остался здесь навсегда.
Выбор Георгия Шабота дорог особо. Его родители и дед упокоены в Севастополе. Там же находится его родное Черноморское высшее военно-морское училище им. П.С. Нахимова (ЧВВМУ). А он, вот, – островитянин, покорённый берегами Японского моря. Видимо, так бывает: охраняешь землю – она становится близкой.
Но имелись у Георгия и другие основания для породнения с нашим краем.
В 1930 году прибыл на остров молодой лейтенант Георгий Яковлевич Касаткин. В 1940-м у него родилась на острове дочь Викторина (в замужестве Шабот) – мама Георгия Эдуардовича.
Во время войны Георгий Яковлевич готовит операции по высадке морского десанта на укреплённый неприятелем берег. Скоро пригодится при взятии Сейсина и Расина. Операции отрабатывает на Камчатке и на Русском острове. За это наградят. Орденом Ленина, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За освобождение Кореи», «За победу над Японией».
В 1947-м, когда Викторина окончит первый класс 15-ой школы на острове, Георгия Яковлевича переведут военкомом в Симферополь. Семья переедет. Позже местом их постоянного жительства станет Севастополь.
В 1962-м у Георгия Касаткина родится внук. Не удивительно, что его нарекут Георгием, что вслед за дедом он станет военным моряком. А вот Русский остров в судьбе Георгия второго – это уже похоже на чудо. Хотя, сдаётся мне, Русским островом Георгия Касаткина Георгий Шабот впечатлился ещё в те времена, когда семья отмечала в Севастополе праздники, собираясь за большим столом, и пела. «Катюшу», «Три танкиста», «По долинам и по взгорьям»… Дед волновался, вспоминал дальневосточную молодость, а мама не забыла укутанные в туман сопки, пыльную дорогу вдоль моря и розовые от багульника скалы, мимо которых бежала в школу…
В 1984-м лейтенант Георгий Шабот, выпускник факультета береговых ракетно-артиллерийских войск ЧВВМУ, будет направлен на Тихий океан. На военную базу Фокино (до 1980-го года – посёлок Тихоокеанский, в народе – Техас). Хотя мечталось ему попасть в Козьминский ракетный полк.
В Техас прибудут шестеро.
– Мне нужен один в артиллерию на остров Русский, – обратится к новичкам командир базы.
Пятеро глянут на Георгия…
– У Шабота на острове…мама жила, – обронит кто-то.
Подробностей командир не спросит.
– Капитанская должность, двухкомнатная квартира, – подведёт итог разговору.
А у Георгия – жена, маленький Санька и дед с песнями перед глазами… Так и поедут на остров с небольшим скарбом, детской коляской, с робкой надеждой отыскать старенький дом в посёлке Шигино, где жили когда-то Касаткины.
Георгий Шабот вступит в должность командира первой башни Ворошиловской батареи. Правильней сказать – Ворошиловского дивизиона, входящего в состав 125-го отдельного артиллерийского полка, в котором ещё два дивизиона: на мысе Гамова и на острове Аскольд.
Через три года, в 1987-м, Шабот – начальник штаба Ворошиловского дивизиона. Знает каждую железяку. Досконально изучил историю вверенного объекта: началась в 1934 и могла закончиться в 1960-м. Тогда Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета министров СССР Никита Сергеевич Хрущёв был близок к решению ликвидировать батарею, разрезать её на металл. Что-то помешало. В 1960-м объект ставится на консервацию. В 1965-м возвращается в строй 122-м отдельным башенным артиллерийским дивизионом.
В 1989-м остаётся без командира Гамовский дивизион. Туда планируют направить Шабота. Но он, сроднившись со своей «Ворошиловкой», «сбегает» на учёбу в Санкт-Петербург на 6-е офицерские курсы. Возвращается через год на должность начальника артиллерии 125-го отдельного артиллерийского полка.
В 1991-м становится командиром Ворошиловского дивизиона.
В 1995-м начинается расформирование полка. Сокращают дивизион на Аскольде, затем на Гамова. На очереди Ворошиловский.
– Что будем делать? – спросит заместитель командующего флотом по боевой подготовке. – Предлагается порезать на металл.
– Будем делать музей, – скажет Шабот.
– Тогда это твоя забота, твои проблемы…
Проблемы начнутся сразу.
Ворошиловский дивизион перестанет существовать 1-го июля 1997 года, согласно директиве организационно-мобилизационного управления Генерального штаба. Шабот заготовит 10 «похоронных» залпов, но вместе с офицерским расчётом успеет сделать только один. Нагрянет начальство. Смотреть, как идёт расформирование, как уничтожается боезапас. Пороха должны уничтожаться путём сжигания, снаряды – путём затопления. Затопление произведут под Находкой. На батарее уничтожат командный пункт, с наблюдательной высоты снимут охрану, ликвидируют дальномер. О том, что батарея прекратила существование, тут же сообщат СМИ.
Наутро у ворот – грузовики с кислородными и ацетиленовыми баллонами, возбуждённая толпа с турбинками для распила металла. Шабот поговорит с ними на флотском. Если перевести, будет так: «Вы не правы. Уходите». В ответ услышит: «Ты теперь никто! Ты уходи!» Он будет стоять как бык с красными глазами перед толпой, вооружённой не только турбинками. Чувствуя, что сейчас оборону прорвут, успеет позвонить… Неожиданно для пришлых и, как всегда, вовремя налетит дежурное подразделение легендарного халуаевского спецназа. Разлетятся на части турбинки, с визгом рванут от батареи грузовики. Это будет главный бой – массовые набеги прекратятся. Шабот уйдёт в оборону, в дневные и ночные дежурства, стреляя поверх деревьев. Около года из лесов будут выползать одиночки. В это время в тылу у Шабота – жена Людмила.
Те, кто были за распил, будут мешать долго, по-разному. Так, вопреки просьбе Георгия, его «Личное дело» не оставят во Владивостоке. Командир бригады, которой временно подчинят дивизион, отправит «Дело» вместе с паспортом в Севастополь. Возвращение документов по запросу продлится год.
Но Шабот ждать не будет. С начальником Военно-исторического музея Тихоокеанского флота (ВИМ ТОФа) Владимиром Чайкой разработает структуру нового музея. В Москву уйдёт расчёт-обоснование. Директива о создании филиала ВИМ ТОФа музея «Ворошиловская батарея», штатное расписание и документы «Дела» Шабота придут почти одновременно. Музей начнёт работу. Экскурсоводом – бывший замполит батальона Олег Черединов.
…Его уже нет. Но Георгий вспоминает одну из экскурсий Олега Анатольевича. На первом этаже башни – группа японских туристов. Остановились у карты оперативной обстановки, где нанесены места дислокации всех трёх дивизионов. Под картой прозрачный короб для пожертвований на ремонт батареи. Старый седой японец с тростью склоняется над коробом, чтобы бросить купюру. Сородичи шипят в его сторону. Японец что-то объясняет, тычет тростью в стену под картой. Позже переводчик переведёт Олегу:
– Что ты делаешь, старый дурак, отремонтируют и будут по нам стрелять…
– Это вы дураки. В 1945-м году мой корабль в составе японской эскадры стоял вот здесь, в пятидесяти милях от батареи, – японец тычет тростью в стену ниже карты, как бы указывая местоположение эскадры. – Собираясь идти на Владивосток, мы остановились недалеко от острова Аскольд за радиусом действия ближайшей башни. «Почему не идём дальше?», – спросили адмирала. «Там очень мощная береговая оборона». Я давно хотел увидеть эти орудия. И очень рад, что мы тогда повернули…
…Где-то у беседки засвиристела птица.
– Ой ты…, кажется, я забыл твои семечки, – Георгий шарит в кармане брюк.– Японцы здесь ходят разные. И наши тоже разные. Однажды пожилая женщина упрекнула: «Сколько душ погубили на строительстве батареи, сколько зэков умерло!». Никаких зэков здесь не было. Строили моряки со всей страны. А сколько душ спасли! Батарея не сделала ни одного боевого выстрела. Никто не подходил ближе дальности стрельбы. Само существование батареи сдерживало потенциального противника, – поясняет Георгий.
…Есть у него ещё одна история. Присяга, которую с замполитом с Аскольда Виктором Люлько организовали новобранцам в 2012 году. Пятнадцать матросиков торжественно построили в этой самой беседке. Расправили переходящее знамя с Лениным за звание лучшей батареи, карабин СКС 1953-го года производства давали каждому читающему присягу. И дождик стучал по крыше…
Виктор Петрович Люлько пришёл на батарею после 15-й школы. В школе, будучи директором, преподавал историю. На батарее совмещал экскурсовода и сторожа. В одну из зим, вахтуя ночью в сторожке, не сумел по каким-то причинам включить обогреватель, подмёрз и смертельно простудился.
В 2015-м году батарею посетит Министр обороны, он же президент Русского географического общества Сергей Кужугетович Шойгу. Георгий Эдуардович проведёт его по территории, по подземным этажам сооружения, ответит на все вопросы. Сам памятник, а также история его сбережения окажут на высокого гостя такое впечатление, что он произведёт последнего командира батареи в полковники. Министру понравится всё, кроме доходов на объекте. Он посоветует создать на территории батареи аналогичный подмосковному парк «Патриот». Это должно увеличить приток туристов.
Возможно, торопясь, пытаясь уложиться в сроки, инженеры-разработчики площадки парка засыпят землёй один из шести запасных стволов башни, срежут вышку часового…
Работники батареи поднимут общественность, руководителя инспекции по охране объектов культурного наследия Приморского края Анну Мялк, бывшего командира части холуаевцев полковника Олега Губарева. Возбудят прокуратуру и СМИ.
Вандализм прекратится.
Под тяжёлую колёсную и гусеничную технику на подготовленную площадку доставят аэродромные плиты, создадут стилизацию подъёма башен с берега бухты Новик на сопку, сделают тир, проложат конный маршрут, в лесу соорудят «партизанскую деревню». Деревни, конечно, здесь не было. Но пусть будет. Лишь бы ничего больше не трогали…
Да вот незадача: Парк (вместе с батареей, принадлежавшей ТОФу) подчинят Восточному военному округу с руководством в Хабаровске, штаты Парка сформируют на штатах Батареи. Батарея, как музей, исчезнет. Реорганизация пройдёт согласно постановлению Министерства обороны от ноября 2018 года, сделанного на основе постановления Правительства. И никто до сих пор не знает, откуда «растут ноги»… Долгое время, до разрешения ситуации, территория Парка будет просто-напросто закрыта.
Сегодня вопрос о принадлежности военно-исторического памятника можно считать решённым. Согласно директиве от 1-го июня 2022-го года батарея становится филиалом Военно-исторического музея Тихоокеанского флота «Ворошиловская батарея». Начальник ВИМ ТОФа – Журавлёв Евгений Владимирович. В его хозяйстве: музей-подводная лодка С-56, музей-корабль «Красный вымпел» и теперь музей-батарея.
…Но штатов для батареи всё равно нет. Вместо прежних пятнадцати штатных единиц сегодня – четыре. Живые души: заведующий филиалом Константин Короткий, экскурсоводы – Георгий Шабот, Анатолий Сердюк. Хранителя фондов нет, сторожа нет… Есть табличка на стуле при входе в башню: «Осторожно! Злая собака». Посетители боязливо заглядывают внутрь, бросают камушки… проверяют – не сильно ли злая.
«Собака – это я», – говорит Георгий. То ли со злостью, то ли со смехом. Все же, думается, со смехом.
Второй раз приезжаю в конце сентября. Тоже к открытию. При входе на территорию Парка над домиком с кассой бежит электронная строка: «Федеральное государственное бюджетное учреждение «Военно-патриотический парк культуры и отдыха «ПАТРИОТ» Восточного Военного округа».
Иду к башне. Минуя «злую собаку», ныряю в неярко освещённое бетонированное пространство. Подо мной три этажа удивительной инженерной конструкции. Команда уже на посту. Здесь же – директор Парка Владимир Гребень. Улыбаются. Возможно, я – какое-то разнообразие в их повседневной жизни. Константин берёт метлу. Анатолий – садовый пылесос-воздуходувку.
Садимся с Георгием на улице. На деревянную лавочку, спиной к лесу, лицом к батарее. Неподалёку начинает жужжать пылесосом Анатолий, гонит с территории свежую опавшую листву.
– Давай спрячемся в беседку.
Мы переходим под навес. Вдохнув поглубже, не успеваю задать вопроса – из башни выбегает Константин, несёт перед собой на метле ведро, в ведре – щитомордник, решивший, видимо, зимовать в учебном классе для подготовки комендоров. Дойдя до травы, Константин вышвыривает змею в сторону леса и направляется обратно в башню.
Я начинаю расспрашивать. Историй у Георгия много.
Для разминки за пять минут рассказывает о зачётной артиллерийской стрельбе – ежегодной по плану боевой подготовки, с участием всего дивизиона.
Командующий береговыми ракетно-артиллерийскими войсками и морской пехотой генерал-майор Александр Шерегеда ставит задачу. Назначает цель: швартовая бочка на морском полигоне диаметром два с половиной метра на расстоянии одиннадцати километров от огневой позиции.
У Шабота два поста сопряжённого наблюдения и три пристрелочных выстрела.
Выявление координат, нанесение на планшет и… точное попадание. Оценка пять баллов. Последний тренировочный выстрел. 1992-й год.
Это прелюдия. Меня интересует история другая. В общем-то, известная, но мне нужны детали, факты из первых уст.
В 1987 году на территории Ворошиловской батареи киностудией «Ленфильм» производились съёмки некоторых кадров для фильма «Моонзунд» по одноимённому роману Валентина Пикуля.
…Готовясь к встрече, внимательно пересматриваю фильм. К моему удивлению, знакомых башен и стволов на экране не вижу. Позже выяснится: батарея сыграла крупным внутренним планом. Красавица! Я же, по ходу просмотра, увлекаюсь игрой знаменитых актёров, обращаю внимание на световую приглушённость кадров – кажется очень удачным. Потрясут исторические параллели. На экране 1915-й – 1917-й годы. Мир в условиях геополитических изменений. Россия в войне. Одни за неё умирают. Другие покидают боевые позиции, поспешно исчезая в лесах…
Эпизоды защиты Моонзундского архипелага моряками Церельской батареи снимались в Латвии на старой береговой батарее в Лиепае. Калибры орудий обеих батарей намного меньше ворошиловских. И форма у корабельных башен отличается от береговых. Потому не было смысла снимать Ворошиловскую башню общим планом снаружи.
Задача состояла в другом: отснять крупным планом полный цикл заряжания орудий, записать звуки. Ещё хотелось запечатлеть выстрел. С грохотом, огнём и дымом, рвущимся из мощного ствола.
В результате недельных съёмок появились полторы минуты в полуторачасовом фильме. Выстрел почему-то не вошёл !.. Думаю, отсутствие выстрела, давшегося съёмочной группе непросто, очень разочаровало участников. И всё же, неделя «работы в кино» – яркая памятная страница в истории Ворошиловской батареи. О ней стоит рассказать.
Три кинооператора, четыре звукооператора и консультант из штаба флота прибыли к Георгию Шаботу с одной маленькой и двумя большими камерами, с множеством микрофонов. Имен Георгий не помнит. Врезалось в память другое: главный звукооператор – женщина, у неё одной целых шесть микрофонов. Женщина просит мужчин избегать ненормативной лексики.
Под гримёрку отводят класс подготовки комендоров.
Нужны матросы на роль матросов. Им следует приклеить усы и надеть белые робы.
Шабот быстро приводит двенадцать усатых моряков. Женщина вскидывает брови. Георгий поясняет:
– У моряков-артиллеристов традиция – после первой стрельбы моряк рисует усы пороховой гарью и начинает отращивать настоящие.
Надевают белые робы.
– Нужен пот, – говорит женщина.
– Щас я вам сделаю, – отзывается Георгий и даёт команду бойцам пробежать несколько кругов вокруг башни. Пот выступает на лицах, женщина говорит: «Во!», поднимая вверх большой палец.
Камера работает внутри башни, там, где заряжают орудие. Много дублей подряд. Вспотевшие моряки заряжают, затворы клацают …
А теперь готовится выстрел… Стволы развернуты вправо, в сторону полигона. Женщина-звукооператор сидит на стульчике позади башни. Внутри остаётся маленькая камера. Всё готово.
Шабот бросает последний взгляд на панораму и… видит: недалеко от стволов примостились кинооператор с помощником, приготовив большую камеру.
– Что вы там делаете?! – вскипает Шабот, – вас контузит!
– Что ты нам лечишь! Мы снимали на Байконуре!– Огрызаются киношники.
– Не трогайте их, – машет рукой полковник-консультант.
Под камеру заряжают снаряд.
– Башня к бою готова!
Бабахнуло…
Стволы крутят в исходное. Шабот открывает бронедверь, выглядывает: как там главный звукооператор – женщина всё-таки …
Женщина на стульчике матерится.
– И чо…? – недоумевает Шабот.
– Эти два м…ка летели бы молча, всё получилось бы!
Секунды – и Шабот у края насыпи.
По склону на четвереньках ползут наверх двое. Волокут разбитую камеру. У помощника из уха – кровь.
– Водка найдётся? – сипит контуженный оператор, выбравшись на ровную поверхность.
– Шило есть, – сочувствует Георгий.
Через неделю киношники исчезают.
Полторы минуты остались. С них начинается фильм. Поверх кадров идут титры.
…Владимир Гребень находит эпизод на компьютере. Смотрим. Гордимся. Затвор открывается, закрывается, знакомо громыхает и клацает. На стальном ободе зарядного отсека успеваю разглядеть знакомое: «Обухов» – фамилия русского учёного-металлурга, в честь которого был назван сталелитейный и орудийный завод, отливавший орудия для броненосных судов.
Георгий делится со мной уникальной цветной фотографией выстрела и сокрушается, что время ушло, и негде взять весь отснятый «Ленфильмом» материал.
…Мы идём к выходу с территории. Слева от нас трава, переходящая в густой лес.
– Вот тут любят полёживать змеи, – показывает Георгий в сторону ещё не увядшей травы. Порой по пятнадцать колец здесь лежат. Шкурки меняют. Такие яркие потом становятся. А шкурки подбирают мальчишки. Зоологи говорят: 28 сентября змеи уже в спячке. Ага… Лежат, смотрят в календарь и бац! Все разом уснули. Вон она …
Я пугаюсь, не сразу вижу: у травы – полосатое кольцо щитомордника. С опаской отстраняюсь подальше. Георгий идёт на змею. Щитомордник неохотно уползает в траву.
Не впервой чувствую: чем-то похож Шабот на свою крепость. Крепостью что ли… За ним как за каменной стеной. И остров. И Россия – за неё он стоял в девяностые, прикрывая собой Ворошиловскую батарею.
Текст: Эльвира Кочеткова
Фото: из архивов Геогия Шабота и
Эльвиры Кочетковой
