Штурман спасательного судна «Юпитер», вот уже семь месяцев бороздящего Средиземное море, лейтенант Сергей Занозин пришел с «гражданки». Его годы и опыт бывалого моряка, проплававшего на гражданских судах почти пять лет, явно не соответствовали двум малым звездочкам на погонах.

Но так уж распорядились судьба и невидимые всемогущие государственные силы, что пришлось бывшему штурману танкера «Победа» сменить костюм на мундир и отныне прокладывать курс военному спасателю, а не перемещать по морям нефтепродукты.

На «Юпитере» Сергей проходил штурманом почти год, а за долгие месяцы боевой службы окончательно сжился, привык к судну и экипажу, как привыкают люди лишь к родному дому, уютному очагу, тихому садику с детскими качелями и верной женщине. При случае он в кают-компании тепло вспоминал о танкере и его экипаже, всякий раз рассказывая удивительные истории из морской практики, чем вызывал приступы ревности командира спасателя капитан-лейтенанта Семена Жарова.

Командир с трудом гасил «пар» ревнивого неудовольствия и отходил только тогда, когда Сергей прилюдно обещал, что в случае встречи спасателя и танкера «Победа» он обязательно вытрясет из своих друзей массу дефицитных материалов, так нужных спасателю для нормальной жизнедеятельности. В первую очередь обшарпанным бортам «Юпитера» требовались краска и капроновые концы. Корабль испытывал в этих материалах постоянную нужду, поскольку Средиземное море отбирало больше положенных норм. Только за последние полгода по причине жутких штормов и непогоды «Юпитер» порвал четыре каната, а один, самый ценный двухсотмиллиметровый капроновый канат, оборвался и исчез в морских волнах в сильнейший шторм при буксировке плавучего склада из Сирийского Тартуса в Египетский порт Мерса-Матрух.

Когда лучший буксирный канат лопнул от чрезмерного напряжения и исчез в белом чреве разбушевавшегося моря, боцман и командир не только смачно и долго неприлично выражались, на протяжении нескольких часов отлавливая среди гороподобных волн плавучий склад, но по такому случаю еще долго доставали Сергея за сладкие капроновые обещания.

Как назло, пути «Юпитера» и «Победы» в море все время расходились, не смотря на то, что этот Новороссийский танкер, обеспечивал корабли Средиземноморской эскадры. Иногда старшина команды радиотелеграфистов мичман Загорулько ловил позывные танкера, Сергей связывался с корешами, передавал им привет, желая денежных рейсов, семь окладов под килем и абсолютного противопожарного иммунитета. Но до обещанных братских контактов и их материального следствия дело упорно не доходило.

Радиосигналы «Победы» летели из разных точек Средиземного моря и западной части Атлантики. Танкер вел напряженный экспедиционный образ жизни, мотаясь, как челнок в швейной машинке, и снабжая водой, мазутом, дизельным топливом и маслам советские корабли. И все-таки долгожданное рандеву состоялось. Встреча произошла 8 марта 1977 года, спустя пять месяцев после заявленных Серегиных обещаний, в Адриатическом море, в заливе Манфредония недалеко от Итальянского побережья, где «Юпитер» готовился к заходу в югославский порт Тиват.

Как только Сергей увидел стоящий на якоре знакомый силуэт наливного судна, уставной покой на спасателе был нарушен. На корабле объявили аврал и, испросив разрешения у капитана «Победы», ошвартовался к танкеру «валетом» левый борт танкера к левому борту спасателя, раздаточным и приемным бортами друг к другу, так что ходовой мостик спасателя находился рядом с кормовой надстройкой танкера. Вывалили, как положено, потрёпанные кранцы, завели «гнилые веревки», после чего штурман и командир, надев парадно-выходные тужурки, перебрались на палубу «Победы».

Сергей не удержался и по ходу перемещения по верхнепалубному пространству стал рассказывать командиру о судне, обильно жестикулируя и непременно трогая руками выступающие на пути дельные вещи. Пока офицеры шли по жилым коридорам в каюту капитана, навстречу им попалось несколько молодых женщин, весьма неопрятно одетых и каких-то, как показалось капитан-лейтенанту, взъерошенных, и он не сразу догадался поздравить их с праздником, так любимом не только женщинами.

Две из них состроили командиру глазки, а третья, выслушав сбивчивое поздравление, даже пыталась его игриво схватить за полы кителя, но капитан-лейтенант деликатно увернулся. Он не привык к такому обращению, к тому же был уже женат и ревности жены побаивался даже в море.

В каюте капитана штурмана и командира встретили как самых близких друзей. Сразу же пропустили по «сто пятьдесят», хорошо закусили, потом добавили еще. Пока женщина-кок готовила фирменное блюдо, состоящее из жареной греческой картошки и огромного, нежного куска мяса, обильно политого соусом и зеленью с помидорами, комсостав расслабился окончательно.

Серега даже песню замурлыкал. В это время с периодичностью примерно в 15 минут дверь капитанской каюты открывалась, в нее просовывалось уже причесанное милое женское личико и мимикой что-то просило у капитана. Капитан только отмахивался и каждой посетительнице говорил примерно следующее: «Да я знаю, знаю…».

После часа задушевной беседы и пройденной огненной эстафеты «три по сто пятьдесят» командир незаметно толкнул штурмана в бок:

— мол, начинай деловую часть разговора, хватит травить, капитан уже созрел. Серега начал витиевато, издалека, а потом, как говорят моряки, сразу же взял «русалку за бедра».

— Семеныч, штурман старался не выдавать серьезности намерения,

— ты же добрый человек.

— Дай нам, Христа ради, краски и капроновых концов, у тебя ведь этого барахла навалом по кладовым распихано. Гниет, понимаешь ли, портится, преет, сохнет. А нам оно до зарезу нужно. Вот намедни и последний конец море забрало. Хоть ушами… швартуйся.

И в дополнение к сказанному Сергей выдал одно из замысловатых выражений, тщательно оберегаемых для интимных и деловых бесед и в обычной повседневности не употребляемых, дабы не испортить девственную остроту и убийственность восприятия.

В момент произношения антицеломудренного афоризма в дверь опять просунулась голова девицы, улыбнулась, услышав ученую военно-морскую лексику и, захватив ушами привычное капитанское «Да я знаю, знаю…», исчезла в коридоре.

Раскрасневшийся от выпитого командир спасателя осторожно добавил, что взамен предоставленного шкиперского имущества военные моряки могут оказать «Победе» ряд ценных услуг: спустить водолазов и проверить винто-рулевую группу, забортную арматуру, лаг, эхолот. Если надо — подчистить, исправить, даже подварить под водой.

— У меня водолазы — асы высочайшего класса,

— хвалил себя и экипаж командир,

— винт снимут — не заметишь. Работают так, что аж вода кипит. Рыбы со всего океана подплывают, чтобы посмотреть на водолазное искусство. Мину можем обезвредить. У вас на борту мин нет?

— Ребятки, никаких мне корабельных работ от вас не надо. Восемь месяцев, как «Победа» из дока вышла.

— Капитан говорил медленно, тщательно подбирая слова и, несмотря на принятую внушительную дозу, сохранял гибкость и дипломатичность мысли.

— Краску и лучшие капроновые концы я вам дам, отвалю и еще кое-какой утвари в придачу, но только если ваши моряки хоть один вечерок, как бы это сказать, тесно и полноценно «пообщаются» с нашими женщинами. Их у меня четыре. Сами понимаете, для моего экипажа это табу. Как только какой-то мужчина дольше положенного задержится в женской каюте, — сразу же по танкеру начинают ползти слухи, рождаются сплетни, люди ссорятся, завидуют, злятся друг на друга, плохо работают. В конечном итоге, чтобы сохранить чистоту судового микроклимата и должную работоспособность коллектива, подозреваемых приходится списывать на берег. С другой стороны, сам замечаю, что женщина без мужского внимания через месяц-другой плавания становится, вялой, угрюмой, перестает следить за собой, теряет радость к жизни, начинает плохо готовить пищу, спустя рукава выполняет судовые работы, в общем, трудится на четверть ставки, что опять же сказывается на деятельности всего экипажа и снижает к.п.д. общей работы, опять плохо.

— Ну а сегодня 8 марта, Вы же понимаете обстановку, в общем я им обещал праздник и радость плотного общения с твоим экипажем, командир…

— Ну как, по рукам?

— Я тебе — шкиперское имущество, ты мне — культурно-оздоровительный досуг для моих женщин хотя бы на один вечер?

Такого оборота дела командир не ожидал. В первый момент даже слегка струхнул. Времена были суровые, не то, что сейчас, в эпоху развитой сексуальной революции. Тогда за подобные вещи могли запросто пришить аморалку и вообще списать с флота.

— Семеныч, командир спасателя после «шестой» перешел к капитану на «ты».

— Дело, что ты предлагаешь, ответственное, я должен немного подумать, отобрать кандидатов, посоветоваться со своим замом.

Офицеры выпили еще «по единой», отведали фирменное блюдо и, пожав руку капитану, относительно твердой походкой перебазировались на «Юпитер». По пути в жилых коридорах капитан-лейтенанта вновь задевали женские взгляды, но командир этого теперь не замечал, а мысленно решал свалившееся на него житейское уравнение — «Быть или не быть?».

На «Юпитере» командир первым делом позвал своего зама по политчасти старшего лейтенанта Вадима Кучера и обрисовал сложившуюся сексуально-производственную обстановку.

Как большой специалист и знаток порядков на танкере на «военном совете» присутствовал и Серега Занозин. Тройка пришла к выводу, — бартер кораблю крайне необходим, все остальное — вторично.

Выработали на всякий случай легенду:

— Командир ничего о предложении капитана не знает, штурман…, и подавно, а зам как бы невзначай шепнет предложение Семеныча старшине 1 команды водолазов Жорке Боксану разбитному неженатому красавцу.

Дали радио на эскадру:

— «Юпитер» и «Победа» задерживаются в заливе Манфредония для проведения операции по удалению аппендицита матросу Булкину…, на операции необходимо участие врача танкера «Победа»…

Командир эскадры конечно дал «добро».

Через полчаса командир заглянул в кают-компанию мичманов.

Жорка Боксан и три его лучших друга, иссиня выбритые остервенело гладили брюки и рубашки. В кают-компании царил приподнятый дух и висел устойчивый запах «Шипра».

Рядовой личный состав в это время был умело нейтрализован старпомом Димой Гагиным и замом в соревновании с экипажем танкера по волейболу. А потом все свободные от вахты моряки собрались на юте, где замполит с каким-то особенным служебным настроением начал читать внеплановую двухчасовую лекцию на тему «Подрывные методы империалистических разведок», потом, не смотря на позднее время, начали демонстрацию фильма «Белое солнце пустыни», который не пропускал никто.

…Командир вышел на мостик. Стояла тихая ночь. Южные звезды мерцали на огромном небосклоне, тихо поскрипывали кранцы. На левом шкафуте боцман Николаев с особо доверенной группой моряков принимал с палубы «Победы» тару с краской, капроновые концы и прочую корабельно-судовую всячину, которую капитан-лейтенант не мог различить и классифицировать в потемках. Штурман при свете ручного фонарика что-то записывал в блокнот. А из иллюминаторов кормовой надстройки танкера слышался веселый женский смех и возбужденные голоса Жорки Боксана и его друзей.

К взаимному удовлетворению сторон бартер состоялся.

ИНТЕРНЕТ-ЖУРНАЛ «СПАСАТЕЛЬ ВМФ»