Во время польского восстания М.Д. Скобелев сражался в рядах лейб-гвардии Гродненского гусарского полка и получил первую боевую награду — орден Святой Анны 4-й степени. Вернувшись в Петербург, он поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. О незаурядном полководческом таланте Михаила Дмитриевича свидетельствовали два листка, хранившиеся в рабочем кабинете в Спасском (Заборове), на которых будущий генерал изложил ход своих мыслей на выпускном экзамене в академии. В то время существовало правило: выпускники играли роль командиров подразделений, начиная с батальона или полка. От них требовалось составить карту, определить диспозицию войск, маршруты движения, написать приказы и выполнить поставленную задачу. В этой штабной игре экзаменаторы выступали в роли противника, а экзаменующимся предстояло доказать, на что они способны.

Получив задание, Скобелев отказался от времени на раздумывание и предложил экзаменаторам сразу же вступить в «бой». Подобного в академической практике еще не было. Экзаменаторы удивились такой самоуверенности выпускника и предложили ему «командовать» корпусом. В течение трёх часов Скобелев, делая пометы на листах бумаги, вёл решительное «наступление» на условного противника и в конце концов одержал победу. Изумлённые экзаменаторы поставили выпускнику высший балл и наградили его премией в 100 рублей. Заработанные таким образом деньги Михаил Дмитриевич отправил в Спасское, наказав использовать их на нужды церкви. Его пожелание осуществилось — было куплено три дорогих подсвечника, которые впоследствии стояли перед гробницей Белого генерала.

На практическом экзамене в академии Скобелев тоже отличился. Выпускников отправили на берег Немана и поставили задачу: отыскать наиболее подходящее место для переправы. В районедислокации Михаил Дмитриевич не занимался исследованием реки и местности, а спокойно ждал «экзамена». Когда комиссия во главе с генералом Леером стала проверять, как выпускники подготовились к переправе, Скобелев молча вскочил на коня и переплыл Неман в оба конца. В восторге от таких решительных действий молодого офицера, генерал Леер предложил зачислить Скобелева в Генеральный штаб.

 Однако штабная работа не привлекала бесстрашного офицера, и в 1869 году, по окончании академии, он был назначен на службу в Туркестанский военный округ. В конце 1870 года был переведён на Кавказ, потом — в далёкий Красноводску Каспийского моря.

В каких бы боевых действиях ни участвовал Скобелев, всюду проявлялся его незаурядный полководческий талант. О его храбрости слагались легенды. В 1873 году, во время Хивинских событий, Скобелев лично водил солдат в разведку, поднимался первым в атаку и был награждён за храбрость Георгиевским крестом.

В феврале 1874 года —в тридцатилетнем возрасте! — Скобелев получил звание полковника, а 17 апреля того же года стал флигель-адъютантом свиты Его Императорского Величества. Но придворная «служба» тяготила Михаила Дмитриевича — он рвался на театр боевых действий.

В то время на среднеазиатских рубежах российской империи было не-спокойно. В 1875 году в Коканде вспыхнул мятеж местных племён, недовольных политикой хана, поддерживавшего русское правительство. Скобелев, участвовавший в экспедиции, взял ситуацию в свои руки и сумел вывести к русской границе хана вместе с его многочисленной свитой, а также местных чиновников, военных. Преследуемый 10-тысячной ордой разбушевавшихся узбеков, Михаил Дмитриевич совершил трудный переход, не потеряв при этом ни одного человека! Талантливый военачальник был награждён орденами Святого Владимира 3-й степени, ещё одним Георгием, а также Золотой саблей с надписью «За храбрость», а 18 октября 1875 года был произведён в генерал-майоры. Скобелеву в ту пору едва исполнилось тридцать два года. Столь молодой генерал — редчайший случай в военной истории России!

Вскоре М.Д. Скобелев получил назначение на должность военного коменданта Ферганы и взялся за наведение порядка. Он основал здесь город Новый Маргелан, который позже будет назван его именем. В 1876 году та-лантливый военачальник и администратор был награжден Золотой шашкой с бриллиантами.

Особенно ярко полководческий талант Михаила Дмитриевича проявился на Балканах, во время войны против Османской империи за освобождение братьев-славян. Когда вспыхнуло восстание болгар против турецкого ига, Россия направила на Балканы войска. Ловча (ныне Л овеч), в битве под которой тридцатичетырехлетний генерал впервые командовал отрядом в 20 000 человек, Плевна, Шипка и Шейново — вот вехи боевого пути Скобелева, отмеченного еще одной Золотой саблей с бриллиантами и надписью «За храбрость».

Среди солдат Белый генерал пользовался огромным уважением, боготворили его и болгары. В глазах народа он был былинным героем, «кого ни сабля не берёт, ни пуля недостаёт». Перед боем полководец надевал белый мундир и вел войска в атаку, оседлав белого коня, за что его и называли Белым генералом. Суеверные русские солдаты, да и испуганные турки считали Скобелева заговорённым, которого ни пуля, ни штык не берёт. В действительности же Михаил Дмитриевич был и ранен, и контужен, но снова возвращался в строй.

Освободить православных славян от магометанского владычества Скобелев считал своим воинским долгом. Турки-османы отличались невиданной жестокостью по отношению к славянскому населению Балкан, а также к раненым русским воинам, оставшимся на поле боя. Вот одно из документальных свидетельств о зверствах турок — выписка их протокола специальной комиссии от 17 октября 1877 года. Члены комиссии, прибывшие на поле боя для уборки тел русских воинов, убитых в деле 12 октября под селением Телиш, обнаружили следующую жуткую картину:

1. Встречаются трупы с отрубленными головами, руками и ушами.

2. На многих были вырезаны ремни, на груди сделаны турецкие надписи и даже вырублены целые бока.

3. Сожжённые бока, руки, ноги.

4. На головах у многих вырублены саблями кресты.

5. Многие были с перерезанными горлами, и большинство иссечено бесчисленными сабельными и штыковыми ударами.

Видя такое зверское надругательство над телами товарищей, русские воины рвались в бой, чтобы отомстить туркам за мученическую смерть боевых соратников, и в первых рядах атакующих находился знаменитый Белый генерал…

8 января 1878 года авангард отряда Скобелева вошёл в Андрианополь, вторую столицу Турции, сдавшуюся без боя. На второй день М.Д. Скобелев торжественно вступил в Андрианополь, восторженно приветствуемый болгарским и греческим населением города.

Спустя несколько дней Скобелев повёл войска на Стамбул, бывший Константинополь. В бешеном темпе русская конница ворвалась в Люлебургаз, потом в Чорлу, что в восьмидесяти километрах от столицы Османской империи. Охваченные  ужасом турки запросили перемирия. Бои прекратились, но русская армия продолжила продвижение на Стамбул. Ближе всех к столице Турции подошел отряд Скобелева, который занял небольшой городок Сан-Стефано (ныне Ешилькёй)  на берегу Эгейского моря. Отсюда до Стамбула  оставалось каких-нибудь 12 километров! Бывшая столица Византии уже была видна в бинокли, но… В это время зашевелились враждебные России Англия и Австро-Венгрия. Русская дипломатия проявила нерешительность: выдержит ли истощённая войной Россия новые сражения с новыми противниками? Скобелев рвал и метал, требуя приказа штурмовать Стамбул. Но командование медлило. В это время Англия послала к Дарданеллам флот… Наконец русское правительство решило подписать мир с Турцией, что и было сделано в ранее ничем не примечательном городке Сан-Стефано.

Понаехавшие сюда певички исполняли и такие куплеты:

Хочу спросить вас, Белый генерал,

Не правда ли,

Что вы герой войны?

Действительно, М.Д. Скобелев был подлинным героем этой русско-турецкой войны — как в России, так и в Болгарии. «Скобелев любил войну, как специалист любит своё дело, — писал в 1893 году Д.Д. Кашкаров. — Он был поэтом и энтузиастом войны. Но в то же время он сознавал весь её вред, понимал ужасы, следующие за нею. Он, глубоко любивший русский народ, всегда и везде памятовавший о нашем бедном крестьянине, смотрел на войну, как на печальную необходимость».

«Поэтом войны» называл своего генерала и его ординарец Дукмасов, и это действительно было так.

Боевые походы и кровавые сражения были для Скобелева не тяжким ратным трудом, а музыкой — тревожной, трагической, но неизбежной. Недаром он водил полки в атаку под бравурные марши духовых оркестров, а если трубы, валторны или барабаны страдали от вражеских пуль и осколков, генерал приказывал музыкантам не менять свои инструменты на новые, а нести их впереди, как боевые пробитые знамёна.

После подписания мирного договора с турками на душе Скобелева остался горький осадок неудовлетворённости итогами войны. Князь Владимир Петрович Мещерский, очевидец происходящего, свидетельствовал: «Помню его в те дни, весь в огне и пылая нетерпением, он почти требовал, чтобы ему дали занять и взять все прибрежные высоты Константинополя, чтобы покончить с турецкими переговорами… Помню, потом, когда после отказа во всём, что он тогда просил, я видел Скобелева с наклонённою головою, точно носившего на лице стыд нашего обречённого на бессилие и бездействие войска, в Константинополе в статском платье…»

Схожая мысль звучит и в книге Д. Д. Кашкарова «Взгляд на политику, войну, военное дело и военных Михаила Дмитриевича Скобелева», изданной в Петербурге в 1893 году: «Михаил Дмитриевич принадлежал к числу тех многих лиц, которые находили, что нам следовало во что бы то ни стало в 1878 году занять Константинополь. Этот взгляд был высказан им, между прочим, в разговоре, происходившем в С.-Стефано, с драгоманом русского посольства в Константинополе г-м Ону. Дипломатия, говорил Скобелев, сделала большой промах, что не настояла на том, чтобы русские войска хотя бы прошли через Константинополь, не занимая даже его. Этим наши труженики-герои получили хотя бы некоторое удовлетворение за свои победы, лишения, жертвы…»

Александр Потапов