Тормоза придумали трусы!

Зима в этом году пришла в Угрюмов непривычно рано. Покрылись инеем деревья вокруг памятника Родины-матери, на улицах стало скользко и грязно. Фонари по-прежнему освещали только центральную улицу, да и то с одной стороны. Было зябко, темно и грустно по утрам выбираться на работу.

Недодаева бодрил пример Германа Борисовича, который всегда первым приходил в офис и, как капитан корабля при крушении, последним покидал командный мостик. Радовала езда на новенькой «пятерке» БМВ, но не чищенные мостовые мешали полноте приятных ощущений.

Зигель запретил ставить новые автомобили у входа в офис и строго следил за исполнением своего распоряжения. Он объяснял это нежеланием привлекать лишнее внимание налоговых структур и всех тех, кто не способен сам зарабатывать деньги, а стремится их отнять у других, способных. Фирма «Оазис» стараниями Германа Борисовича постепенно переросла в холдинг, занимающийся несколькими видами деятельности. Даже деньги от работы экспедиции стали поступать регулярно вместе с отчетами Толкушкина.

Трейсер вел свою команду по бескрайним просторам страны, отмечаясь все новыми населенными пунктами с улучшенным телевизионным вещанием. К экспедиции примкнули несколько «странниц», которых вдохновил атлетический вид пастора и неуемная энергия бригадира. К испытанному «Трупперу» прибавилась «Газель», в которой везли нештатных сотрудниц и имущество командированных.

Недодаев застал Германа Борисовича в глубоких раздумьях. Зигель с Ниной Михайловной загодя начали подводить итоги квартала и года, и многие цифры вызывали у него недоумение, перерастающее в возмущение.

— Что за заботы, Борисыч? — попытался приободрить компаньона Андрей. — Кто мешает нашему счастью? Или налоги замучили пламенного борца за денежные знаки?

— Деньги счет любят, если они у вас есть. А счет показывает, что фирма «Настоящий косинус» перестала приносить расчетную прибыль. Документы нормальные Чертков не хочет предъявлять, и на пальцах объясняет про свои невероятные трудности. Пора Нину Михайловну, как главного бухгалтера, командировать на фирму  для проведения проверки.

— Ну, уж нет. Сначала нужно самим разобраться с Чертковым и Бабищевым, а потом бухгалтерию смотреть. Что там за проблемы возникли и кто виноват в этом. Тут кроме нас никто не наведет порядок. — Недодаев решил взять инициативу в свои руки.

 Пересыпкин прибывал на работу на «девятке» и проводил время в комнате у Нины Михайловны, где пил чай в ожидании распоряжений. С тех пор, как Андрей купил БМВ, работы у Валеры значительно поубавилось. Он возил главбуха в банк и в налоговую инспекцию, иногда выполнял поручения Зигеля, редко покидающего офис.

Недодаев позвал Пересыпкина, приказал ему прогревать двигатель, и, вооружившись последними данными по фирме Черткова, сел к Валере в машину.

— Пробег красавицы экономишь? — поинтересовался Пересыпкин. — Жалко, небось, такую дорогую по грязи гонять! По нашим дорогам нужно на внедорожнике ездить.

— Грамотный ты больно стал, Валера. Давно под «двойкой» лежал каждое утро? — раздраженно ответил Андрей.

Пересыпкин почувствовал, что настроение шефа оставляет желать лучшего, и благоразумно замолчал. Машина быстро рванула с места, оставив за собой шлейф дыма.

— Лучше за «девяткой» следи, чтобы она не чадила у тебя, как трактор у пьяного механизатора. — Недодаев продолжал срывать свое раздражение на Пересыпкине.

Ему очень не хотелось разбираться с Чертковым и Бабищевым по такому поводу, но другого выхода не было.

Добравшись до центральных улиц, они надолго застряли в пробке, образовавшейся из-за того, что гаишники перекрыли дорогу. Минут через тридцать, с сиренами и проблесковыми огнями, проскочила колонна дорогих автомобилей с черным «Мерседесом» во главе.  Эта заминка еще более усугубила скверное ощущение от предстоящего мероприятия.

Но Чертков встретил Андрея радостно и радушно. Молодая красивая секретарша ловко накрыла стол в углу кабинета, поставив тарелки с мелко нарезанной семгой, маслинами, бутербродами с икрой и ветчиной. Николай достал продолговатую бутылку  «Белого аиста».

— Пора, пора нам коньячку попить. Давно ты друзей не навещал. Высоко летаешь, в большой бизнес подался. А мы тут по-прежнему винцо разливаем, да рыбной мукой приторговываем.

— Где Миша Бабищев? — Андрей пока решил ступить на дружескую стезю и пытался преодолеть раздражение.

— Так присматривает за разгрузкой «КАМАЗов», ставит их на ночь на стоянку, инструктирует охрану. Сейчас подойдет. Совсем человек изменился. Уверенно руководит бригадирской шайкой. По старой привычке на автостоянке все больше тусуется. Не может забыть, как охранял машины в своем дворе. — Чертков также вел на дружеских нотах разговор.

— Перебийнос просил его бригаду не трогать и сохранить до его приезда. Привязан он к своим архаровцам, да и мне не хотелось бы расставаться с проверенными кадрами. — Недодаев с удовольствием вспомнил команду бригадира.

— Не знаю, не знаю… Разложились они за воротами завода. Устроили себе кормушку с общагой вместе. Часть я уже разогнал, с разлива снял бомжей и к охране не подпускаю. Только на погрузках использую, да уборку территории доверить могу, — вальяжно произнес Николай.

Недодаев посмотрел внимательно на Черткова и медленно произнес:

— Всех вернуть на место. До возвращения бригадира никого не трогать.

Чертков долго возражал ему, но с трудом согласился. Вошедший Бабищев, с порога заявил, что нужно немедленно выпить за встречу и за успех «Настоящего косинуса». После третьей рюмки напряжение ушло. Вспомнился ОБОЗ и недавние попытки решить свои проблемы с помощью государства. От этих воспоминаний стало веселее, тем более что стол, как по волшебству, украшался все новыми блюдами.

— Друзья познаются в еде! — Николай предложил выпить за то, чтобы никогда не оскудел их рацион.

В родной офис Андрей вернулся поздно, но свет там еще горел. Он отпустил Пересыпкина и поднялся в кабинет. Зигель встретил его укоризненной улыбкой. Андрей доложил о визите, сказав, что Чертков увеличит отчисления, покрыв расчетную недостачу.

Дорога домой вспоминалась смутно, но утром Андрей не обнаружил у себя в документах водительских прав. Только замещающий их талон с записью о нарушении правил дорожного движения. За последние полгода третий раз у Недодаева изымали права. Поездка в ГАИ всегда была тяжелым и унизительным мероприятием. Сегодня с ним особенно долго разбирались и, в конце концов, пришлось заплатить вдвое больше обычного, потратив при этом еще и огромное количество нервных клеток. Андрей даже пообещал заместителю начальника помощь от фирмы в виде приобретения для патрульных автомобилей зимней шипованой резины.

— У вас единственная бюджетная организация, куда будущие спонсоры приезжают сами и готовы выделять деньги по первому требованию, — после возвращения прав Недодаев пытался даже шутить с молодым краснощеким майором.

— Со спонсорами всегда нужно работать, — весело отвечал ему майор.

Но Герман Борисович не разделял резвого настроения вернувшегося из ГАИ Андрея. Он утверждал, что пользоваться нужно служебной машиной, а если появились проблемы — решать их самому, без привлечения ресурсов фирмы. Мрачное настроение Зигеля объяснялось предстоящей проверкой документов налоговой инспекцией. Эту безрадостную новость принесла Нина Михайловна, относившая туда очередные справки и бумаги.

Будучи полностью поглощенным своими последними впечатлениями, Андрей не придал этому особого значения. Поездка к Черткову на завод и беседа с ним оставили сложное ощущение. Какой-то непонятный осадок остался, и Недодаеву казалось, что не все он там увидел в правильном свете.

Однако предстоящая командировка в Венгрию, на которой настаивал Герман Борисович, и подготовка к ней отвлекли компаньонов от этих проблем. Зигель настойчиво расширял круг деловых отношений и добрался до заграничных связей. У него было так много знакомых, которые в новых условиях преуспевали, что общение с ними занимало львиную долю рабочего времени Германа Борисовича.

Будапешт их встретил теплой солнечной погодой в декабре. Сходя с трапа самолета, они увидели несколько стоящих ТУ-134 с различными маркировками авиакомпаний. Особое внимание привлек старый самолет с потрескавшимся корпусом и с надписью, свидетельствующей о принадлежности к казахским авиалиниям.

— Все в гости к бывшим нашим социалистическим друзьям едут. Со всех сторон распавшегося Союза, — удивленно произнес Андрей. — Что казахи здесь забыли, да и белорусы тоже?

— Наших сейчас везде много. Слишком долго взаперти сидели. Да и раньше не отличались большой усидчивостью. Вон, казаки добежали до Тихого Океана, на Камчатку, Сахалин, Курилы высадились. До Аляски добрались. А крутые суровые самураи до соседнего острова доплыть так и не собрались. Микадо им запретил, видите ли. Нашему Ермаку Иван Грозный приказал с войском на ливонскую войну идти, но не послушался атаман. В Сибирь поскакал. Да и пристроил ее к государству. То ли Грозный не совсем грозен был, то ли бардак в государевых делах нас всегда преследовал, — Зигель разразился целой исторической лекцией.

Уютные маршрутные такси за полчаса довезли от аэропорта до гостиницы «Геллерт». Старинное здание отеля внутри было вполне современным и удобным. Недодаев волновался, что не знает никакого языка, но Герман Борисович успокоил его.

— Если у тебя есть деньги, тебя везде захотят понять и смогут это сделать. А если нет — то тебя и в родной стране жена не узнает и не поймет.

Разместились в уютных номерах с видом на Дунай. Андрей первый раз покинул пределы своей страны и теперь жадно впитывал новые впечатления. Он никак не мог успокоиться, и все ходил по номеру — от балкона до мини-бара. Напитки, стоящие в мини-баре, радовали взгляд своим разнообразием. Огорчал только маленькие емкости бутылочек. Андрей с сожалением закрыл бар, вспомив армейскую заповедь, что нужно сначала знать — с кем пить, когда и сколько. Потом приниматься за дело.

Зигель не заставил себя ждать, и из отеля они вышли вместе. Старинный мост через Дунай компаньоны решили преодолеть пешком, любуясь на одноименную с гостиницей гору и осматривая окрестности. К мосту прилегало здание рынка,  куда решил заглянуть хозяйственный Герман Борисович. Чистота и продуманность всех помещений удивили компаньонов. Трудно было представить, что так может быть на рынке. На втором этаже они зашли в стилизованное кафе и попробовали жаркое из знаменитого венгерского гуся, запивая его отличным вином.

Вечером встретились с русскими бизнесменами, осевшими в Будапеште. Зигель долго вел переговоры о поставках консерваций, колбас, вин и прочей продуктовой продукции. Недодаеву надоело слушать дебаты о ценах, сроках, сортности и он стал отвлеченно разглядывать обстановку помещения, внешность новых партнеров. Удивили его просторные светлые комнаты, минимально обставленные мебелью. Нынешние русские бизнесмены раньше трудились на посольской ниве, а после развала Союза и сокращения многочисленных должностей, кинулись в пучину свободной торговли. Пользуясь своими связями, они организовали эту работу с огромной выгодой для себя.

Зигель потратил на все дела три дня, после чего решил двигаться в Польшу. Андрей, чувствуя себя не в своей тарелке, больше внимания уделял прогулкам по городу и развлечениям. После Угрюмова светлый веселый город с массой интересных  памятных мест произвел на Недодаева ошеломляющее впечатление. Уезжая домой, он решил вернуться сюда непременно и все как следует посмотреть.

В аэропорту его встретил Пересыпкин на БМВ, которую Андрей попросил пригнать. Валера уступил ему водительское место. Недодаев с удовольствием нажал на газ. Машина быстро набрала скорость и полетела по шоссе.

— Не стоит рисковать, начальник! На дороге гаишников полно, снова права отберут, — предупредил Пересыпкин.

— Тормоза придумали трусы! — Андрей увлекся быстрой ездой, коротко отвечая своему пассажиру.

Но за поворотом их остановили движением жезла сотрудники автоинспекции. Один милиционер, не отходя от своей машины, взял их на прицел автомата. Другой подошел к остановившемуся БМВ, представился. Недолгое препирательство закончилось очередным изъятием документов на право вождения автомобиля. Не помогли угрозы Недодаева оставить все ГАИ без шипованых колес и разобраться с инспектором в другом месте.

Пересыпкин по старой шоферской привычке взял панибратский тон, но тоже не смог договориться с милицией. Инспектор сказал, что в нетрезвом виде с такой скоростью никому не позволено ездить по дорогам.

Валера снова сел на место водителя и спокойно повез Недодаева в офис. Там их встретила заботливая Нина Михайловна с бутербродами и чаем. Неприятные известия она оставила «на потом». Андрей походил по офису, посмотрел в окно. Под окнами собирался очередной митинг клиентов бывшего Дома Селенга с традиционными требованиями вернуть украденные деньги. В комнату, скромно постучавшись, зашли Бурьян и Жгун. Они остановились у двери и молчали.

— Здороваться будете, гвардия атамана? — раздражение от неудачного возвращения домой Андрей постарался спрятать. — Что привело лучших людей фирмы к директору?

Пересыпкин сидел у бокового столика, с аппетитом поедая бутерброды.  Увидев выразительные взгляды, которые пришедшие бросали на Валеру, Андрей пригласил их тоже попить для начала чаю. Бурьян и Жгун были очень голодны, но изо всех сил старались пить и есть помедленнее. Но все равно через минуту на столе остался один бутерброд. Его и отправил в рот Недодаев, понимая, что медлить больше нельзя. После небольшой паузы «гвардейцы» наперебой стали рассказывать о своих злоключениях. Их, после последнего посещения Андрея, выгнал с работы и из общежития Чертков, ранее разогнавший остальных. Даже на погрузочные работы он нанял других людей, разместив их в помещениях, построенных бригадиром. Нина Михайловна поведала о том, что бухгалтер «Настоящего косинуса», встретившись с ней в коридоре налоговой, сказала, что наконец-то их фирма избавилась от бесполезного начальства и теперь сама способна работать, не подкармливая бездельников.

 «Вот и отъезжай после этого в командировки!» — подумал Андрей. Он пожалел, что нет рядом Зигеля — человека с большим жизненным опытом. Все сотрудники смотрели на своего шефа, ожидая, что он, взмахнув волшебной палочкой, разрешит все проблемы, обрушившиеся на их головы. Но Недодаев, руководствуясь старой мудрой поговоркой, отложил все возможные действия до утра.

Утром выяснилось, что Нина Михайловна приберегла еще одну нерадостную новость — о налоговой проверке и штрафных санкциях, которые собирались применить к «Оазису». Андрей понял, что столько неожиданных неприятностей, обрушившихся  на них в одночасье, не могли быть простым совпадением. Он решил взять оперативную паузу, осмотреться, и дать проявить себя недругам фирмы. Недодаев вспомнил, как в порядке обмена опытом перед ними в училище выступал представитель госбезопасности, рассказавший о некоторых аспектах работы в период Московской Олимпиады. Когда старшему смены, обеспечивающей порядок в олимпийской деревне доложили, что на центральной клумбе присел негр — справлять большую нужду — тот приказал, прежде всего, осмотреться. И оказался исключительно прав, так как при осмотре местности была обнаружена стая западных корреспондентов, приготовившихся снимать притеснения негров местными властями. Потом была вызвана пара кубинских боксеров, доходчиво объяснившая засевшему негру, что так делать нельзя. Корреспонденты разочаровано свернулись, не желая переводить пленку на заурядный негритянский мордобой.

 Андрей послал Пересыпкина вызволять свои права в ГАИ и подумал, что пора пересесть на лошадь. Ему попался журнал с описанием прелести поездок на лошадях, где не нужны никакие документы на вождение. Командный пункт фирмы Андрей после приезда не покидал, поэтому  покупкой лошади занимались «гвардейцы» бригадира. Жгун оказался большим любителем и знатоком лошадей. Вместе с Бурьяном долго выбирали в ближайшем хозяйстве лошадь, на которой можно спокойно ездить верхом. Поместили ее в сарае у Пересыпкина, где было много места. Андрей вечером сделал пробный выезд, быстро приноровившись к спокойному и уверенному характеру нового «транспорта». Ему понравилось кормить животное с руки сахаром. Мягкие и шелковистые губы, казалось, с радостью и благодарностью принимали угощение. Недодаев распорядился, чтобы Жгун подводил ее утром к дому, откуда он собирался скакать на работу, после чего Пересыпкин будет забирать Жгуна и отвозить его от дома к офису — для приема поводьев.

— Целая операция получается, — прокомментировал план Андрея Пересыпкин.

Несколько дней все шло как по маслу. Недодаеву доставляло огромное удовольствие ехать по городу на Клеопатре — так высокопарно назвал лошадку Жгун. Андрей поворачивал, где ему вздумается, не обращая внимания на дорожную разметку; скакал по тротуару, объезжая пробки, и весело смотрел на недоуменные лица гаишников. Он наслаждался свободой передвижения и безответственностью за эту свободу.

Вскоре стали появляться плоды бурной деятельности Германа Борисовича. Начали приходить большегрузы с различной продукцией, которую требовалось продавать «с колес», используя свои и чужие торговые точки. Кроме того, требовалось контролировать деньги, текущие в разных направлениях, и Андрей понял, как ему не хватает Зигеля. Он на время задействовал Пересыпкина в паре с Бурьяном, которые, к его удивлению, стали потихоньку справляться с этим грузопотоком.

На следующее утро Недодаев уже привычно ехал на Клеопатре по проезжей части и остановился у светофора, знаки которого он еще соблюдал. Сбоку остановился трехсотый «Мерседес», из окна которого бритоголовый водитель пальцем показывал на Андрея с лошадью. Андрей тронул поводья и перебрался вперед «мерса», чтобы не видеть этих гнусных физиономий. «Мерс» издал громкий звуковой сигнал, и Клеопатра, разбив фары машины задними копытами, поскакала галопом по улице. Вслед за ней рванул и автомобиль, намереваясь перерезать дорогу Недодаеву. Но Андрей резко взял влево и ушел через осевую линию в боковой переулок, «подрезав» притормозившие встречные машины. Там он проехал под арку двора, сделал небольшую петлю, вернувшись на привычную линию движения. У офиса его ждали Пересыпкин и Жгун, которому Андрей передал Клеопатру.

— Постарайся не ехать сегодня по центру города. Пусть она  несколько дней  отдохнет от таких поездок. Пока покатаюсь на машине, — распорядился Недодаев, воздержавшись от объяснений.

В кабинете он увидел вернувшегося Зигеля и обрадовано бросился его обнимать. Герман Борисович уже был в курсе некоторых неприятностей фирмы, побеседовав ранее с Пересыпкиным и Ниной Михайловной. На традиционную просьбу — нарезать бутербродов и налить кофе — она недовольно заворчала, что получает зарплату главбуха, и желает выполнять только эти обязанности. Но Андрей пообещал завести молодую секретаршу, после чего чай с бутербродами появился на столе в рекордно короткие сроки. Человек с большим жизненным опытом, как любил называть себя Зигель, быстро наметил план действий.