Атаман

Сутулов энергично шел по упругой траве вновь отремонтированного стадиона. На другой половине поля несколько футболистов еще лениво перебрасывали мяч друг другу.

Вратарь уже снял перчатки и с недоумением смотрел на мэра, пытающегося нанести удар по воротам. Но мяч медленно двинулся после неуклюжего движения Сутулова, которое должно было продемонстрировать отличную спортивную форму руководителя города. Вратарь проводил взглядом укатившийся далеко в сторону мяч, и только тогда вяло отреагировал на предложенное мэром рукопожатие.

— А где ваши начальники? — спросил Сутулов, — или как там они у вас называются? Он знал по опыту, что нужно скрасить впечатление от собственной неуклюжести еще более неуклюжим, желательно грубым вопросом.

К воротам подошли еще несколько футболистов, с которыми Сутулов уже не стал здороваться, полагая, что достаточно близко сегодня уже приблизился к народу. Они пожимали недоуменно плечами, не зная, что положено отвечать столь высокому гостю. Вратарь был постарше остальных. Он, догадываясь, что мэр ждет должную реакцию на свой неприкрыто грубый вопрос, никак не мог угадать: нужно картинно обрадоваться или испугаться. Его учили этой премудрости еще старые наставники, работавшие в спортивном обществе с незапамятных времен. Других эмоций большие начальники не любят, довольствуясь этими двумя. Самое главное не перепутать: не обрадоваться, когда нужно испугаться, и не испугаться, когда начальник желает видеть радость. Вратарь с трудом изобразил подобие счастливой улыбки, после чего сообщил, что тренер команды находится в раздевалке. Молодой нападающий с радостью вызвался позвать его на поле, справедливо полагая, что лучше держаться от всего этого подальше. Он помчался с огромной стартовой скоростью к синей двери раздевалки, как  бы репетируя прорыв к воротам соперника. Через несколько мгновений тренер появился на поле, продемонстрировав не меньшую скорость перемещения. Он замахал руками на оставшихся футболистов, прогоняя их в раздевалку. Подобрав мяч, последним ушел вратарь, справедливо полагая, что спешить ему некуда. Рукопожатие тренера было энергичным и крепким. Сутулов с удовольствием спрятал за спину пострадавшую от приветствия руку и недовольно произнес:

— Поосторожнее надо бы. А то так всех болельщиков распугаешь. Они, кажется, поэтому не рвутся на ваши матчи.

— Да не поэтому. Игру никак наладить не удается с этой молодежью. Хорошие игроки разбежались без приличной зарплаты, осталась одна зелень, да те, кого уже по возрасту не берут в солидные команды. Завод наш стоит, помочь ничем не может, а городскому начальству на все это плевать. Спонсора нам бы какого завести, — тренер с надеждой посмотрел мэру в глаза.

— Спонсора тебе? Так ты же медведь и  грубиян! Хорошо, когда говоришь, что думаешь. Но думай, когда и кому, а тем более что, можно говорить. Забыл, видимо, старый анекдот про Петьку и Василия Ивановича, которые тему критики обсуждали. «Критика , — сказал  Чапай, — это когда ты, Петька, рядовой боец, можешь мне в глаза сказать все, что угодно.

— А ничего мне за это не будет?

— Ничего, Петька! Ни коня нового, ни шашки, ни сбруи…» Разболтались тут, понимаешь. Мэру про ленивое начальство города рассказывать. Не поленился я — сам к вам приехал. Про нужды ваши расспрашиваю. Нужно молодежь к спорту приобщать. Авторитет города, опять же — не последнее дело. Так что через три дня чтоб стоял у меня в кабинете с заявками и предложениями. Только продуманными и обоснованными. Замов соберу — обсудим. И документы клубные прихвати.

Сутулов быстрым шагом  покинул зеленое поле стадиона.

Вратарь выскочил из раздевалки и громко позвал тренера: « Петрович! Скорее беги в бухгалтерию. Там бабки дают!»

Тренер с недоумением зашагал в раздевалку, громко  и недовольно комментируя последнюю новость:

— Раньше мы бегали, когда девки давали. А теперь за бабками гоняйся. Совсем люди разучились по-русски говорить.

 Индейкин находился уже в кабинете мэра, когда туда же без стука зашел Храпко.

— Здорово, клеркообразный! — шумно приветствовал новый заместитель градоначальника вечного и незаменимого представителя чиновничьего племени, который так удачно сдавал дела вновь избранному мэру, что тот оставил его на предыдущей должности.

Честное лицо вороватого Индейкина растянулось в улыбке. Он предпочитал никогда не конфликтовать, умело пряча раздражение. Но при удобном случае старался полной мерой отплатить своим обидчикам.

— Здравствуй, здравствуй, строитель, — Индейкину не нравилось, что Сутулов определил Храпко на должность заместителя по строительству, полагая, что тот будет пристально наблюдать за основными денежными потоками города.

— Да,  строитель! — Храпко еще не отошел от неприязни к представителю ранее конкурирующего лагеря бывшего мэра Блавздевича. — Всегда строил и буду строить таких хапуг и бездельников, как ты. Особенно мне нравится ваше построение во дворе тюрьмы.

— Ладно, ладно, — вошедший Сутулов с порога примирительно смотрел на своих заместителей, — хватит собачиться. Лучше обстановку доложите  в городе. Да и в области заодно. Губернатор с нас решил в губернии порядок наводить. Команду свою формирует. Кто там в нее вошел? — мэр обратил свой взгляд на  Индейкина.

— Зигеля в советники пригласил. Финансовые вопросы курировать. Бандитскому атаману работу подыскивают. Короче, все ваши знакомые по фирме «Оазис». (Заместитель всегда должен быть лучше информирован, чем хозяин,  —  это правило никогда раньше не подводило Индейкина).

— Советник Исусычу понадобился… Он, что, сам тупой? Сталину не нужны были никакие советники. И ничего. Тридцать лет удачно со страной управлялся. Да и со всем миром тоже. Исполнители нужны толковые, а не советники с референтами. Насоветуете тут, — мэр уже строго глянул на обоих помощников, продолжая рассуждать, — Раньше кадры подбирались по принципу профессионализма.

— А теперь? — Храпко надоело безмолвно слушать шефа.

— Теперь один принцип: принцип альпинизма. Залез делом случая на горку небольшую, забил крюк, привязал веревку покрепче и спустил кончик своим людям, чтобы забирались сюда быстрее. Да свои крюки вбивали. Ну, об этом хватит. Другие проблемы решать нужно. Деньги пора зарабатывать. Народ чем-то занимать. Чтобы жил и радовался, что им так замечательно управляют. Зрелищ побольше. Вон смотрите, как эстрадники никому ненужные звуки в баксы превращают. Три прихлопа, семь нот и никаких забот.

— А с хлебом,  с хлебом как же?  — Храпко снова коротким вопросом озадачил мэра. Но вездесущий Индейкин сразу пришел тому на помощь:

— Сколько народ ни корми, он все равно недовольный ходит. На всех  икры не хватит. А устрой каждый выходной  или почаще, какой-нибудь праздник, с шумом, гамом, песнями — все  увидят, и говорить будут, как весело живем. Да и денежки под шумок большие могут уйти. Фейерверки в небе не пересчитаешь.

— Про спорт подумайте, — Сутулов ставил задачу перед помощниками. — В соседнем городе на спорте большущие деньги люди зарабатывают. Недавно мне похвалялся знакомый мэр во время сауны. Кстати, и нам пора посетить баньку. Да чтобы девчонки покрасивее были.

— А супруга как же? — Храпко вспомнил о своей жене и ее сестре.

— После двадцати лет супружеской жизни и член дома на пенсию просится. А нам еще крепость свою на других проверить надобно. Правильно я говорю, Индейкин?

Зигель с интересом изучал ворох документов, лежащих у него на столе. Вчера губернатор принес их в старом потертом портфеле в кабинет к своему вновь назначенному советнику по финансовым вопросам, и попросил дать квалифицированное заключение. На вопрос, откуда они взялись, Тимофеев весело улыбнулся, сказав, что это не важно. Герман Борисович в очередной раз удивился постоянной информированности бывшего пастора, а ныне губернатора области, тем более по таким вопросам. Обстановка требовала вмешательства, но продуманного и творческого, которое без надежной команды трудно предпринять. Зигель знал по своему большому жизненному опыту, что после заключения потребуется дать свои предложения  с планом решения этих проблем.  Самое главное при этом — не допустить ненужной спешки, правильно определяя основные цели. С подбором команды пока особых проблем не было. Нужно только толково переформировать кадровые ресурсы, собранные за время работы в «Оазисе». Герман Борисович решительно взялся за трубку нового телефона, стоящего перед ним на столе.

Фирма «Атаман» располагалась рядом с привычным офисом «Оазиса». Бурьян и Жгун с интересом слушали очередного заказчика, который с волнением излагал суть своей проблемы. Реклама услуг вновь образованной фирмы, сделанная по старой памяти Толкушкиным с помощью Блейша и показанная на местном телевидении, быстро привлекла заказчиков, которые теперь толпились в коридоре, как в добрые старые времена деятельности селенгистов. Павлу понравилось название московской фирмы, обеспечивающей фотографирование с гарантом и он надпись « Мы решим Ваши проблемы» разместил в рекламном ролике, а также на всех  визитках, изготовленных для своих работников.

— Не отдает бывший компаньон долги, а мне не на что новый ларек открыть, — снова и снова жаловался посетитель, — сумма небольшая: около трех тысяч баксов, расписка имеется. В суде такие претензии не принимают. Говорят, что нет в стране у нас такой валюты, как бакс. Только рубли считаются за деньги и в них должны все денежные отношения проходить. Ну, где это видано, чтобы в рублях деньги занимали? Баксы берут в долг, баксы возвращают. А Витька сам неплохой малый, мы с ним начинали челночить еще пять лет назад. Но женился на стерве, она его и подбила отколоться от меня. Ларек на него записан. И товар на всю эту сумму там остался. А меня послали они куда подальше. Хорошо, что расписка имеется. Поможете?

— Оставь копию расписки и зайди через неделю. Или запиши номер своего телефона, мы тебе позвоним, когда справимся, — Бурьян вальяжно развалился в кресле.

Солнечное утро должник Витя встречал на кухне за столом, привычно попивая чай. Жена хлопотала у плиты, ловко снимая со сковородки готовые блинчики и раскладывая их по тарелкам. Сын быстро и с удовольствием заканчивал завтрак, торопясь в школу. Неожиданно на кухне потемнело. Витя потянулся рукой к выключателю и недоуменно посмотрел в окно. Откуда-то сверху спускался огромный  красный плакат с большой белой надписью: « Витя! Отдай деньги Коле!» На улице под окном застучала барабанная дробь, затрубил горн. Хор голосов прокричал тот же текст, который можно было прочитать на плакате. Сын заплакал. Жена заметалась вдоль окна, пытаясь увидеть тех, кто кричит на улице. Должник уже бежал вниз по лестнице, желая разобраться с теми, кто так испортил солнечное утро. Но на улице он увидел только двух старушек и одного старика с барабаном и горном. Дед снова и снова барабанил, дудел в горн, а потом дружно со старушками скандировал плакатный лозунг: «Витя! Отдай деньги Коле!».  Должник замахал руками, прогоняя эту процессию. Но дружный хор отлично поставленных голосов еще трижды прокричал те же слова.

— Отдам, сегодня же отдам ему его вонючие деньги! Только уйдите от греха подальше, — взмолился Витя.

Барабанная дробь сопровождала организованный отход небольшого отряда, который  продолжал скандировать требование возврата долгов. Почти изо всех окон выглядывали любопытные лица. Должник постарался немедленно скрыться от улыбающихся соседей, но дорогу преградила самая любопытная баба Лена, которая строго спросила: «Это из-за твоих долгов нам спать не дают? А еще порядочным притворялся!»

Жгун и Бурьян с удовольствием слушали отчет старшего группы о проделанной работе. Вручив обещанное вознаграждение, Жгун пообещал, что группа не останется без заказов.

— Неплохо для начала. Десять процентов от долга мне кажется маловато. Нужно повысить таксу. Знакомые братаны за половину трудятся, — деловито произнес Бурьян.

— Нормальные расценки. Мы же долго собираемся трудиться. Нужно, чтобы заказчик в нас поверил. Киоскеров в стране много. И проблемы их никто не решает, — пресек ненужные разговоры Толкушкин. Он с плакатом забирался на крышу и оттуда по мобильному телефону руководил процессом. — А в следующий раз сам с транспарантами будешь скакать по крышам. Это ваш участок работы и осваивать его вам. Мне еще нужно поставить работу бюро творческих услуг. Оно тоже должно прибыль приносить. Пока там Безладный хозяйством занимается и подготовку ведет. Где, кстати, сам атаман?

— Перебийнос у Недодаева. Совещается. Туда Антонина Тимофеева пожаловала. Она их и собрала.

— Какая еще Тимофеева?- недоуменно спросил Павел.

— Супруга губернатора, — коротко ответил Жгун.