Последний гвоздь в крышку фильма Девятаев 2021 года. Не хотел писать про это, уже все уши этой негодной киноподелкой прожужжали. Но тут уже за гранью — Дмитрий Пучков, который Гоблин, сделал рекламу фильма. Лично режиссер Бекмамбетов пришёл рекламировать.
Из рекламы мы узнали, что по справедливости всем надо было перейти на сторону фашистов. Что Покрышкин летал хуже нынешних геймеров. Что в СССР жить было гораздо страшнее, чем в германском лагере. И еще целый набор прямой лжи о подвиге Михаила Девятаева.
Гоблин — не то, чтобы социалист, но часто вещи говорит дельные и правильные. Тут всю передачу просидел с перекошенным лицом. Но деньги уплачены — надо поддакивать. Всячески оправдывался, мол, я фильм не смотрел, а подвиг — дело хорошее. Правда, после очередного плевка Бекмамбетова на Союз даже Гоблин не выдержал. Заорал: «Да ты, что ли, очередную антисоветчину снял?«. В ответ Бекмамбетов только поулыбался: «А что такое Советчина?». Тьфу три раза!
Вот Вы мне не верили, что кино Девятаев снято на государевы деньги по патриотическому заказу. А снято в формате антисоветской агитки. Не такой яростной как Штрафбаты или михалковское Предстояние. Но всё-таки антисоветской. Настало время восхитительных историй от Бекмамбетова.
Бекмамбетов нам немедленно сообщает, что после побега домой из плена Девятаева осудили, засадили в Советский лагерь, такой же страшный, как и германский. Причём на добрые двенадцать лет. И добавляет, что сидел он в Польше в том же лагере и в той же камере, что и у немцев. Это всё — прямая ложь.
Девятаев два месяца пробыл на проверках в фильтрационном лагере. Хорошего в этом мало, но диверсанты и лазутчики засылались под видом пленных в чудовищных количествах. Гигантская сеть разведшкол работала. Помните, отличные фильмы про Сатурн? И фильтрационные лагеря не мы придумали, а британцы.
Места те же. Некоторая разница с лагерем немецким есть. По справке Девятаев после побега весил тридцать восемь килограмм. В германском лагере его медленно убивали. А в лагере фильтрационном бывших пленных кормили и лечили. Через два месяца после всех проверок Девятаев вышел на службу строевым офицером. То есть полностью восстановился после плена.
Бекмамбетов рассказывает, что всю жизнь от Девятаева шарахались, руку никто не жал. Осуждённый же, из Сталинских лагерей. Так вот Девятаев никогда не был осуждён. В этом легко убедиться — ни звания, ни наград его никто не лишал. Более того, по учетной карточке в запас из армии он был уволен второго ноября 1945 года. То есть полгода после фильтрации он ещё и в армии офицером прослужил! Зачем врать-то?
Идём дальше. Набор сказок продолжается. Режиссёр повествует, что Девятаев на самолёте увёз самые страшные секреты рейха. Тут даже Гоблин не выдержал — это правда или сам придумал для кино? Правда-правда, сообщает режиссёр. На самом деле — нет, брехня. Ракеты Фау там где-то рядом на острове запускались, но никаких подтверждений особых секретов, вывезенных в угнанном самолёте просто нет. Вроде даже, там было какое-то оборудование контроля за полётом ракет — но достоверно нигде это не подтверждается.
Ну а дальше — разумеется, сбили Девятаева свои. Мелочь, ничего такого в том, что наши зенитки обстреляли вражеский самолёт нет. Но ведь опять неправда. Сам Девятаев и писал, и рассказывал, что был обстрелян на линии фронта. Но вовсе не сбит. Садились не потому, что машина отказала. Зачем сказки-то городить.
И тут же Бекмамбетов добавляет, что после посадки беглецы сразу попали в руки СМЕРШа, где их всячески пугали и мучали. Звучит, конечно, красиво. Только в целом ряде интервью Девятаев повторяет, что встречали их в войсках «так, как может встретить только родная мать«. Как на руках несли в госпиталь тоже вспоминал. Ох, не в госпиталь их несли, по Бекмамбетову, а в застенки СМЕРШа!
Дальше прекрасные откровения как это всё снималось. Оказалось, вместо натурных съёмок воздушных боёв всё записано с экрана компьютерной игрушки. Режиссёр даже гордится придумкой — сколько денег освоили. Вместо съёмок актёр Прилучный чуть-чуть полетал в игрушке и кино готово!
И тут же добавляет, к игре привлекли каких-то подростков. Любителей этой самой игры. Заодно и рекламу игрушке сделал. И немедленно мазнул наших героев известной субстанцией. Сообщил, что налёт часов у наших истребителей был копеечный, потому летать они не умели. А вот нынешние подростки в компьютере летают гораздо лучше Покрышкина.
Ну я бы на этих геймеров в кабине настоящего ястребка посмотрел. Например, сам Покрышкин писал, что лётчик должен непрерывно на голове стоять и гирей качаться. Потому как от перегрузок мозг на каждом вираже отключается на пару секунд. Сознание теряет даже здоровый мужик лётчик. Интересно, на каком вираже эти гении полётов на компьютере, извиняюсь, заблевали бы всю кабину? На первом же? И ведь поворачивается язык!
Дальше антисоветские сказки про приказ двести семьдесят. Как и в фильме. Что если сдался в плен, на Родине сразу расстрел, а семью в Гулаг. Мол, американский коллега, который Перл Харбор снимал, поверить не мог в такое. Конечно не мог, потому что ничего такого в этом приказе не написано. А написано там, что если командир в бою срывает погоны и бежит сдаваться фашистам, то его надо арестовать.
И сделать это должен офицер особого отдела. А если в бою возможности такой нет, то и решить вопрос на месте сухим выстрелом в ближайших кустах. И назначить командиром следующего офицера. Который погоны с плеч не рвёт и продолжает сражаться за Родину как мужчина. Если Вы думаете, что в какой-то из армий мира было не так, то я даже не знаю. За время Войны в плену побывало до четырёх миллионов человек. Вы правда полагаете, что их после Победы всех расстреляли?
Фильм построен на истории Девятаева и его друга, который перешёл к фашистам служить. Друг вымышленный, ничего такого в реальной истории Девятаева не было. И придумано это не для вящего драматизма. Бекмамбетов прямо сообщает — по справедливости, этот друг был прав, когда Родину предал. По справедливости. И в кино Девятаев с этим утырком в фашистской форме обнимается не просто так. А чего такого, по справедливости же.
И про солиста Рамштайна тоже отметились. Даже до Гоблина дошло, что интернет бурлит на тему этого ролика. И совершенно справедливо бурлит — это позор когда наши Советские песни про войну поют панки и декаденты вроде Линдеманна. Даже если хорошо поют.
И дело вовсе не в том, что он немец. Есть огромная плеяда актёров из ГДР, к которым вопросов нет. Например, Отто Мелис — тот самый Хельмут из Семнадцати мгновений, который жизнь положил за нашу радистку Кэт и её ребёнка. Или Рольф Хоппе, герой вестернов. А по совместительству король из Трёх орешков для Золушки.
Линдеманн плох не тем, что он немец, а тем, что рекламирует самые низкие и грязные стороны даже не человеческой, обезьяньей натуры. Это существо калечит замечательную песню, которую подарил нам в своём исполнении Марк Бернес. Но Пучкову-Гоблину понравилось. Песня-то хорошая. Ну на фоне откровений Бекмамбетова и правда, самое невинное — это песня Любимый город.
А самое главное — режиссёр несколько раз повторил простую как мычание мысль. Очень страшную мысль, которой пропитан исподтишка весь фильм Девятаев. В СССР жить было гораздо страшнее, чем в германском лагере уничтожения. Гораздо страшнее.
К примеру, Девятаев не мог устроиться на работу, голодал. Потом взяли работать помощником на каком-то баркасе. Да и то по личной просьбе Королёва. Так на минуточку напомню, что Постановление о тунеядцах еще в 1938 году принято. В уголовный кодекс только в семидесятом войдёт, но безработицы в СССР не было.
Более того, с первых лет Советской власти и Сталин и Ленин подробно объясняли. Безработица — инструмент эксплуатации. Только тогда можно давить из рабочего последние соки, когда за окном стоит очередь за бесплатной похлёбкой. Поэтому при капитализме безработица будет всегда. А в СССР безработицу победили.
Не удержусь, зачитаю Вам статью двенадцатую Сталинской конституции тридцать шестого года:
Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: «кто не работает, тот не ест». В СССР осуществляется принцип социализма: «от каждого по его способности, каждому — по его труду».
Это сегодня у нас безработица, не в Сталинском Союзе. И «какой-то баркас», на котором служил Девятаев, назывался Ракета. А потом Метеор. Первые в мире пассажирские скоростные суда на подводных крыльях. Это примерно как сверхзвуковой самолёт Конкорд или наш Ту-144. И служил Михаил Девятаев там капитаном. Хорош баркасик!
А режиссёр не унимается — настоящий подвиг Девятаева знаете в чём? Нет, совсем даже не побег на самолёте из лагеря. Это ерунда, говорит Бекмамбетов, жить захочешь — не так раскорячишься. Настоящий подвиг — жить в мирном СССР после этого. Вот это подвиг! О как, оказывается. Страшнее немецкого лагеря мирная-то жизнь при Сталине!
Ну и напоследок Бекмамбетов вбивает последний гвоздь. Когда киношный Девятаев объясняет, что без сознания был, когда в плен попал. Это и по воспоминаниям так — ударился о хвостовое оперение при выброске из горящей машины. Ему едко в кино сообщают:
— Мы тут все без сознания были!
И это не про то, что все так боятся расстрела на Родине за сдачу в плен. Бекмамбетов же деятель искусства. Тонко прошивает патриотическую картину антисоветской ниточкой. В СССР мы все без сознания были. Сражались зачем-то за большевиков, вместо того, чтобы «по справедливости» Бекмамбетова на сторону фашистов перейти. Вон там форма какая красивая, Хьюго Босс руку приложил.
Так вот, друзья, пока мы без сознания будем такие вот поделки смотреть и восторгаться красотой нарисованного в игре воздушного боя — нам дальше и жить без сознания. Видеть красивую картинку, слушать бухающие эффекты и пропускать один за другим ядовитые уколы антисоветской пропаганды. Оно и правда, что такое Советчина?
Куда там Покрышкину, куда там Девятаеву. Кто это вообще? Кино это не про них. И кино это не для нас. Оно для тех самых геймеров, которые с радостью узнают в кадрах любимую игрушку на компьютере. Под пение любимого панка-металлиста из Рамштайна. Вот он секрет успеха. А пойдём мы на фильм или нет Бекмамбетову неважно. Деньги из нашего кармана уже вынули. Фонд кино съёмки оплатил. Даже на рекламу у Пучкова хватило. Так и живём. Без сознания.
