Постращав спесивого американца на средиземноморском театре в течение года, бригада дизельных подводных лодок вернулась в родные пенаты — на северный морской театр. Отдохнуть и подмандиться. Чтоб через полгода туда же возвратиться и опять начать вытеснять американский флот из зоны «исконно русского влияния».

Пока бригада отменно портила нервы Шестому флоту США в Средиземном море, саму бригаду «дизелей» из уютной Ура-губы безоговорочно вытеснил свой же родимый, нахраписто молодой, атомный подводный флот.
Недолго потолкавшись у Ара-Ура-Пала-губских причалов, бригада притулилась у Йокагамы (Иоканьги). Можно было бы взвыть волками, не мерцай перед подводничками долгожданный многомесячный отпуск.

Поскольку вне прочного корпуса, и не только в окрестностях Иокагамы, давно властвовала зима, усталые подлодки залезли в доки, а усталые подводники получили путевки на санаторный отдых и не только на Щук-озеро.
Два друга, два механика, два капитан-лейтенанта — Малява и Кавбека, не обремененные семейными узами, транспортировали свои усталые тела и души к прелестям материковой жизни. Не совсем фешенебельный, но ресторанно-приличный теплоход «Вацлав Воровский», менее чем за сутки (погода-то чудо!) на всех порах домчал приятелей из Иоканьги до Мурманска. Прелести кают-люкс отпечатались в мозгах друзей только через призму ресторанного изыска и изобилия.
— Слушай, на хрена нам какое-то Архангельское с его санаторием, когда можно в тепле и уюте, в кабаке и люкс-каюте, провести отпуск в гостях у «Воровского»? — высказал крамольную мысль Кавбека, когда в ресторане корабельные динамики оповестили загулявших пассажиров об окончании морского путешествия.
— Наш теплоход ошвартовался к пассажирскому причалу города-героя Мурманска. Пассажиры приглашаются на выход, — как будто отвечая Кавбеке, вновь ожили корабельные динамики.
— Вот видишь, нас приглашают на выход! Приглашают сойти в город-герой Мурманск. А почему бы нам не посетить и город-герой Москву перед отъездом в Архангельское? — высказал и свой вопрос-предложение Малява.
Два часа подремали в теплом салоне «Волги»-такси, и шустрый таксист вверил «командиров» заботам Аэрофлота, высадив их подле сугробов снега, за которыми угадывалось блочно-щелевое деревянное строеньице, громко именуемое «аэропортом Килп-Явр».
Трескучий мороз и злющий ветер оказались не помехой для Аэрофлота в его стремлении доставить Маляву и Кавбеку в столицу нашей Родины. И пяти часов не прошло после схода с «В.Воровского», как Малява и Кавбека оказались в аэропорту этого дивного города.
— На средиземноморском театре мы были, на северном — были, есть и будем. А что если мы, как белые люди, побываем в Большом театре? — вновь проявил инициативу Кавбека, как только друзья угнездились в такси.
— Шеф! Организуй нам на обед — хорошую харчевню, на десерт — Большой театр. Действуй! — изрек Малява, утверждая предложение Кавбеки.
— Есть, командир! Все будет в лучшем виде, — заверил таксист, ввинчиваясь в толчею автомобилей, рвущихся из аэропорта. Мигом смекнув о щедрости клиентов, он трещал без умолку, живописуя о возможностях отдохновения в Москве. Он не нуждался в наводящих вопросах. Мастерски плел сети соблазнов большого города так, что очень скоро Малява и Кавбека ничем не отличались от мух, попавших в сети паука. Лишь изредка взмыкивали или вздакивали, реагируя на предложения таксиста.
— Лучшая кухня здесь в «Пекине». Хорошо кормят и в «Праге», и в «Будапеште», но лучше всего — в «Пекине», — заливался таксист.
— Может, для полноты культурной программы, включить вам классных дам? Это — в момент! — не унимался он.
Уж так сложилось во взаимоотношениях друзей, что последнее слово оставалось за Малявой.
— Сначала Большой театр. А потом — посмотрим, — отверг «классных дам» Малява, вызвав на лице Кавбеки крайнее изумление и немой вопрос.
— Почему?! — просматривалось в каждом зрачке глаз Кавбеки.
— Потому! В Архангельском мы не в простом корпусе будем сидеть. Без дам не останемся, — изрек Малява «командирским» тоном.
— Ну-ну! В Большой, так в Большой. Пока вы обедаете, я вам и билеты организую, — отозвался таксист, соглашаясь с Малявой. Кавбека промолчал.
В «Пекине» кухня была прекрасной, а вот «экзотическая» рисовая водка — дрянь. Так оценили ее друзья, переключившись на водку отечественную, справедливо полагая, что лучше русской водки человечество не изобрело продукта.
Малява и Кавбека завершали дегустацию китайской кухни полировкой желудков графинчиком водки под соленые огурчики и селедочку, когда пред их очами вновь возник давешний таксист.
— Два билета. И не на что-нибудь, а на «Лебединое озеро»! И не куда-нибудь, а в ложу Большого театра!! Командир!!! Карета подана! — сиял и ликовал таксист, подавая билеты Маляве. Щедро вознагражденный официант, учтиво кланяясь, проводил друзей к выходу из ресторана.
Друзья не «обидели» и таксиста, когда он подвез их к Большому театру.

— Через три часа я стою здесь в готовности следовать по вашему приказанию хоть на край света, — заверил он Маляву.
— Заметано, шеф! — величественно изрек Малява, направляясь с Кавбекой ко входу в Большой театр.
— Театр начинается с вешалки, говорил Станиславский, — молвил Малява, когда друзья вошли в театр.
— А заканчивается… буфетом, — добавил Кавбека, не подозревая о собственной прозорливости. Театр бурлил празднично одетой публикой, и друзьям пришлось изрядно потолкаться, пока они избавились от своих шинелей в гардеробе. Поскольку до начала спектакля еще оставалось целых двадцать минут, друзья приступили к оценке возможностей буфета. Острая китайская кухня «Пекина» жгла пожаром желудки друзей. Жажду стали утолять армянским коньяком под паюсную икорочку. Барственно-торжественное убранство театра весьма способствовало употреблению и того, и другого, при слабо заметном поползновении к насыщению. Не без сожаления друзья прервали «утоленье жажды» только с третьим звонком, приглашающим зрителей занять свои места согласно купленным билетам, а не за буфетным столиком.
Друзья в прекрасной кондиции отыскали свою ложу и вошли в нее в тот момент, когда кто-то, невидимый ими, оповестил зрительный зал:
— Уважаемые зрители! Сегодня в гостях у нашего театра присутствуют господа Мамба и Камба из далекой африканской страны (не помню какой, например, Умбу-Юмбу), строящей социализм. Приветствуем дорогих гостей!…
В одной из лож, ближе к сцене, поднялись два иссиня-черных африканца, строителя социализма в своей стране и стали раскланиваться. Зрительный зал стоя приветствовал их аплодисментами.
Острейшая китайская кухня с рисовой и русской водкой, армянский коньяк под икорочку, приветствие зарубежных гостей, роскошь театра, подвигли Кавбеку на публичность. Пробурчав Маляве вполголоса: «А мы, чё, хуже?!» — Кавбека стал выкрикивать:
— Уважаемые зрители. Только один вечер! Проездом!! На спектакле!!! У вас в гостях!!! Господа Малява и Кавбека!!!
Выкрики заинтриговали зал. Учтивые же поклоны «господ» Малявы и Кавбеки еще раз взорвали его аплодисментами, что разбудило разнообразные «службы безопасности» .
Еще не смолкли аплодисменты, а какие-то дюжие молодцы уже выдернули «господ» Маляву и Кавбеку из ложи и очень шустро перебирая ножками доставили их в распоряжение коменданта гарнизона города-героя Москвы.
Там они и сели.
Надолго, и без дам.