Впервые черноморские матросы не подчинились приказам командира. Случайно был застрелен один из зачинщиков матрос Вакуленчук. После этого всех офицеров разоружили и арестовали: часть была заперта в каютах, остальных бросили за борт. Корабль направился в Одессу, где в это время проходила забастовка. Моряки броненосца не были готовы к серьезной борьбе, и, дав холостой залп по городу, «Потемкин» ушел в море.

На усмирение мятежного броненосца командующим Черноморским флотом адмиралом Чухниным была послана эскадра, но моряки с обеих сторон отказались стрелять в товарищей. Корабли мирно разошлись.

Мятежный флот

Восставшие еще несколько дней не знали, что делать со своей свободой. Затем «Потемкин» пришвартовался в румынском порту Констанца, откуда был отбуксирован в Севастополь. Часть команды скрылась, другая вернулась на родину и была арестована. Так бесславно и довольно безобидно закончилась история бунта на «Потемкине».

О событиях на броненосце «Потемкин» могли бы и забыть, если бы не одно обстоятельство. В 1925 году Правительство молодой Советской республики заказало начинающему режиссеру Сергею Эйзенштейну снять фильм о первой русской революции. Масштабный проект  включал рассказ и о мятеже на броненосце,  но лишь как один из эпизодов. В результате он вырос до целой картины.

Киногруппа работала с риском для жизни. Для натурных съемок использовали старый корабль времен описываемых событий – «Три Святителя». Удивительное совпадение – он был в составе эскадры, посланной к берегам Одессы, чтобы усмирить бунтовщиков. Позже выяснилось, что  ржавое судно было начинено минами, и первая же съемка могла закончиться катастрофой…

Картина принесла авторам мировую известность,  их придумка многие десятилетия воспринималась как хроника реальных событий 1905 года.
Гораздо более масштабные и трагические события с исторической точки зрения произошли позже на крейсере «Очаков»,  где вспыхнуло настоящее восстание. Его поддержали несколько черноморских кораблей.
Командование мятежным кораблем. Да и всем мятежным флотом,  принял на себя потомственный морской офицер лейтенант Петр Шмидт.

После нескольких предупреждений и требований сложить оружие по приказу адмирала Чухнина по «Очакову» был открыт огонь. Корабль сгорел, погибли сотни людей.

В ответ на это в Севастополе началось восстание, которое вскоре было подавлено. Кстати, одним из его участников был будущий писатель Александр Грин (тогда эсер Гриневский).

Оставшиеся в живых моряки «Очакова» были жестоко наказаны, многие сосланы на каторгу, а лейтенант Шмидт  и еще двое руководителей мятежа – расстреляны весной 1906 года.

На командующего флотом адмирала Чухнина впоследствии было совершено несколько покушений, и, в конце концов, он был убит.

1. Съeмки одного из эпизодов серии (в котором рассказывалось о российском императоре Николае II) проходили в Александровском дворце под Петербургом (г. Пушкин) в подлинных интерьерах царского кабинета. Актер, исполнявший роль императора, ходил по настоящим коврам Николая Второго, сидел в его кресле и даже сыграл партию на его бильярде.
2. Специально для съемок фильма Музей Кино предоставил подлинный монтажный стол режиссера Сергея Эйзенштейна.
3. Роль Броненосца «Потeмкин» в фильме сыграл крейсер «Аврора».
4. В процессе съемок для всей съeмочной группы стала настоящим открытием подлинная история «Броненосца Потемкина».
5. Часть съeмок проходила зимой, да еще в Питере, а по сюжету фильма – это ранняя осень, да еще в Крыму, поэтому ведущий фильма Игорь Золотовицкий был вынужден перед каждым дублем есть мороженое, чтобы в кадре не было видно пара, идущего изо рта.
6. Вместо горящего крейсера «Очаков» съемочная группа пыталась поджечь, и весьма успешно, старейший из действующих кораблей Черноморского флота – спасательное судно «Коммуна» («Волхов») 1913 года.

С восьмым броненосцем Черноморского флота как-то сразу не заладилось: то волокита с проектом, то сталь вовремя не подвезли, а  перед спуском на воду — пожар в котельном отделении. Проблем было так много, как будто кто-то подавал знак: может бросить все это, пока не поздно. В 1905 году броненосец «Князь Потемкин-Таврический» был принят в состав Черноморского флота, а уже через месяц на нем вспыхнул матросский бунт. В истории российского флота это был первый случай неповиновения матросов. 11 дней мятежный корабль метался по волнам и, наконец, сдался в Констанце румынским властям. «Потемкина» на буксире вернули в Севастополь, перекрасили и переименовали в «Пантелеймона».

В 1925 году Сергей Эйзенштейн получил заказ снять фильм под названием «1905 год». Съемки должны были происходить в разных городах с участием армии, флота, рабочих и крестьян. И повод был серьезный – 20-летие Первой русской революции. Советское правительство решило отметить эту дату с размахом, а так как важнейшим из искусств для нас являлось кино, вот и решили его использовать как сильнейшее идеологическое оружие.

Начали съемки, но очень скоро Эйзенштейн понял: всю эту масштабную панораму революции показать невозможно, надо выбрать какое-то ударное событие – тогда и остановились на мятеже одного из кораблей Черноморского флота, броненосце «Потемкин». По сценарию это был маленький эпизод: группа возмущенных матросов около туш испорченного мяса. Реплика врача, что личинки безвредны. Матросы есть отказываются…

«Мясной бунт» действительно был. В июне 1905 года новенький броненосец «Князь Потемкин-Таврический» находился на учениях недалеко от Одессы. 13 июня вспомогательное судно отправилось за провизией. Было закуплено 28 пудов мяса не первой свежести. Буфетчик сказал, что другого не нашли: поставщики мяса бастуют. Командир корабля Голиков лично отправился в Одессу за рыболовной сетью, чтобы хоть как-то подкормить братцев-матросов.

Желудок был барометром настроения матросов. В то время каждому морячку полагалось: 1 фунт (около 400 г) мяса соленого или свежего, около 3 фунтов (1 200 г) хлеба или сухарей 900 г, 250 г овощей и около 150 г разных круп. А еще из сосуда, который назывался «ендова», черпали водку. Каждому моряку полагалась чарка, в которой было 123 г.

Эти факты остались за кадром фильма «Броненосец «Потемкин». Эйзенштейн и все, кто с ним работал, не просто снимали фильм – они создавали новую реальность. Эти молодые, талантливые, довольно самоуверенные люди и обращались друг к другу не иначе, как «боги».

Съемочная группа долго не могла найти что-нибудь похожее на «Потемкин», потому что сам броненосец давно сдали на металлолом. И вот в одной из бухт Севастополя обнаружили ржавый остов корабля. Развалина называлась «Двенадцать апостолов». По иронии судьбы, этот броненосец действительно участвовал в событиях 1905 года, более того, он был в числе кораблей, которые направили на подавление бунта на «Потемкине». И вот теперь эта развалина должна была сыграть роль мятежного корабля. С помощью деревянных реек восстановили недостающие детали. Уже начали снимать, когда выяснилось, что судно использовали под склад, и оно буквально начинено минами. Времени переносить взрывоопасную начинку на берег не было, так что сцены бунта снимали реально под угрозой смерти.

1905 год оказался сложным для России. Шла Русско-японская война. Россия терпела поражение за поражением. В мае 1905 года, как раз когда праздновали девятую годовщину коронации Николая II, у берегов Японии произошла страшная Цусимская трагедия: под градом неприятельских снарядов горели и шли на дно наши корабли. Это бездарная военная авантюра стоила России очень дорого. Бастовали рабочие, начались крестьянские бунты, и в самой армии военные неудачи вызвали возмущение.

Черноморский флот не принимал участия в боевых сражениях, но и здесь росло недовольство, его подогревали агитаторы всех мастей. Случаи неповиновения возникали в основном на бытовой почве – из-за кормежки. Командир Черноморского флота адмирал Чухнин увеличил норму питания, но он знал более действенный способ, как прекратить волнения, — он отправлял корабли в море на учения.

Броненосец «Потемкин» проводил тренировочные стрельбы, когда заварилась вся эта история с борщом. В фильме зачинщиком беспорядков был матрос Вакуленчук. В реальности этот артиллерийский унтер-офицер с солидным подпольным революционным стажем работы был против мятежа. Вакуленчук отговаривал матросов поднимать бунт, потому что знал: затевать волнение на отдельно взятом корабле несвоевременно, опасно. Общее восстание Черноморского флота еще не созрело, оно было намечено только на осень. Но произошло непоправимое: командира возмутил демонстративный отказ матросов от обеда, и он решил строго наказать смутьянов. Бунтовщикам грозил расстрел. Счет шел на минуты. Матросы должны были взять в руки винтовки и стрелять в своих товарищей, накрытых брезентом.

На самом деле никакого брезента не было. И когда в 20-е годы стали появляться лжепотемкинцы, утверждающие, что именно они стояли под брезентом и ждали расстрела, Эйзенштейн признался, что сцена с брезентом была художественной метафорой. Угрозы расстрела не было. Началась драка, и Вакуленчук просто вынужден был направить приступ народного гнева в нужное русло. Бунтовщики прикончили на месте командира и семерых офицеров, остальных посадили под арест. В перестрелке офицер Гиляровский (в фильме его играет Григорий Александров) смертельно ранил Вакуленчука.

К вечеру дело было сделано. Мятежники выбрали себе новых командиров, вымыли палубу, попутно ограбили каюты убитых и арестованных офицеров и сварили себе новый обед. На броненосце воцарился революционный порядок. На следующий день, 14 июня, броненосец «Потемкин» и вспомогательное судно миноносец за номером 267 направились в сторону Одессы. Что делать дальше, бунтовщики представляли себе очень смутно.

15 июня 1905 года Николай II записал в своем дневнике: «Получил ошеломляющее известие из Одессы: команда броненосца «Князь Потемкин-Таврический» взбунтовалась, перебила офицеров и овладела судном, угрожая беспорядками в городе. Просто не верится».

Этот год начался для императора из рук вон плохо. В Крещение возле воздвигнутого на Неве Иордана проходил обряд освящения воды. Государь император, как обычно, при этом присутствовал. Обряд закончился. Из Петропавловской крепости грянул выстрел, но не холостым, как принято, а боевым зарядом. Так и не удалось выяснить: умысел это или недосмотр. Погиб один человек – полицейский по фамилии Романов. Император счел этот несчастный случай дурным предзнаменованием и уехал в Царское село.

Забастовка крупнейшего из заводов – Путиловского. Расстрел мирной демонстрации. Террор эсеров и убийство великого князя Сергея Александровича. Крестьянский бунт. Поражение при Цусиме, погибла большая часть русского флота. И вот теперь эта история с мятежным броненосцем.

16 июня в дневнике – а император вел его почти с механической скрупулезностью – появилась новая запись: «Утром принял по этому случаю Чухнина, который немедленно отравляется обратно в Черное море». От императора Чухнин получил полномочия примерно наказать бунтовщиков.

Адмирал Чухнин во время мятежа находился в Петербурге. Вызвали его на обсуждение новой кораблестроительной программы. Чухнин принял флот примерно год тому назад. Морское хозяйство было в заметном расстройстве: казнокрадство и чрезмерная жестокость соседствовали с излишне либеральным отношением офицеров к нижним чинам. Словом, порядка не было.

«Товарищи, смерть или полная победа – победа рабочего народа! Лучше смерть с оружием, чем жизнь раба! Товарищи матросы, не слушайтесь начальства, отказывайтесь выполнять его приказания! Долой войну! Долой царское самодержавие! Прочитай и передай товарищу», — таких листовок было напечатано за полгода около 12 тысяч, и все они были распространены на 50 кораблях Черноморского флота, включая и броненосец «Потемкин». При тогдашней тотальной безграмотности, понятно, что эти листовки матросам читали агитаторы. И морячки сразу были недовольны: и каша прогорклая, и щи жидкие, и хлеб черствый. А почему это служба на флоте дольше армейской? К тому же офицеры стали проверять личные вещи, искать прокламации – какое они имеют право? Чухнин, как умел, старался наладить дисциплину.

После расправы над офицерами потемкинцы пришли в городской порт, чтобы заправиться углем и продовольствием. В это время в городе была забастовка рабочих, и на броненосец пришли представители забастовщиков. Они уговаривали матросов поднять красный флаг. Флаг подняли. Одесса ликовала: наконец-то в революционной борьбе флот присоединился к рабочему классу! Потемкинцев принимали как героев, но что делать со своей свободой, они не понимали.

Потемкинцы обратились к одесскому городскому начальству, они просили разрешения похоронить своего погибшего товарища Вакуленчука. Власти не ожидали такого, но разрешили. Во время похорон к морякам начали присоединяться бастующие одесситы. Тут же появились пламенные ораторы, начался стихийный митинг. Тогда войска, которые были введены в город для подавления забастовки рабочих, попытались оттеснить демонстрантов от потемкинцев.

Известный всему миру потрясающий эпизод на лестнице в Одессе, которая теперь называется Потемкинской, от начала и до конца был придуман режиссером. Эта лестница стала своего рода символом ужасов царизма. В реальности никакой кровавой бойни не было. Арестовали троих матросов с броненосца «Потемкин» — этим репрессии и ограничились.

Потемкинцы не собирались бросать своих товарищей в беде и потребовали немедленно освободить арестованных, пригрозили даже пальнуть из корабельного орудия по театру – там как раз расположились правительственные войска. Потемкинцы выстрелили, но по театру не попали.

Командиры эскадры получили приказ морского ведомства: «Следуйте немедленно со всей эскадрой и минными судами в Одессу. Предложите команде «Потемкина» покориться. Если получите отказ, немедленно топите броненосец двумя минами с миноносцев». Из Севастополя навстречу восставшим потемкинцам с полным боевым запасом развернутым строем вышли 5 броненосцев и 6 миноносцев.

Встречу с эскадрой Эйзенштейн задумал как апофеоз революционного подъема. Для этого ему требовались настоящие корабли и настоящие залпы орудий. Чтобы получить разрешение, Григорий Александров поехал в Москву и добился приема у наркома Фрунзе. Фрунзе выслушал вдохновенный рассказ и дал на один залп согласие – но не больше: слишком дорогое удовольствие. А напоследок сказал: «Ждем картину. Очень важно, если к юбилею революции 1905 года появится фильм о непокоренном острове революции».

Александров побежал отбивать срочную телеграмму, но телеграфистка прочитала текст и отказалась ее принимать: «Что это вы написали: радуйтесь, боги? Бога нет! Идите переписывайте». И в Севастополе получили следующую телеграмму: «Эйзенштейну. Срочное. Радуйтесь, черти!»

Съемочная группа и многочисленные гости расположились на высоком берегу бухты, все было готово к съемке. На горизонте появилась эскадра. Все ждали сигнала режиссера, и тогда одна из приглашенных дам спросила: «А как можно с такого расстояния управлять кораблями?» Эйзенштейн взял у нее платок и сказал: «А я вот так махну кораблям». Он махнул, корабли и выстрелили, и операторы не были готовы. Так залп и не вошел в фильм, как, впрочем, его и не было в реальных событиях.

Броненосец «Потемкин» двинулся навстречу эскадре. Сигнал встать на якорь и вступить в переговоры он игнорировал. «Потемкин» держал на прицеле корабли эскадры и ждал, когда они начнут атаковать. Экипажи кораблей стрелять по восставшим отказались. Броненосец гордо прошел через строй кораблей, а вместо залпов грянуло раскатистое «ура!». Командиры на крайние меры пойти не решились, приказ не выполнили, а чтобы другие корабли не примкнули к восставшим, они развернули эскадру и увели ее в море.

Только один корабль «Георгий Победоносец» все же примкнул к восставшим. Правда, он потом сдался властям. Кто-то говорил, что его намеренно посадили на мель, другие уверяли, что следовать за мятежником отказалось большинство командования. Но факт остается фактом: «Потемкин» остался в гордом одиночестве. Вскоре вместе с запасом угля и продовольствия иссяк и революционный запал потемкинцев. Они сдались румынским властям. Броненосец был возвращен в Севастополь.

«Виновато время и состояние психики всего народа», — так адмирал Чухнин объяснил для себя бунт на корабле. Он, главный командир флота, обязан был наказать бунтовщиков. Чухнин беспощадно расправился с флагманами: он уволил их без права восстановления на флоте. В Севастополе начались массовые суды над матросами, виновниками беспорядков на кораблях. Многих приговорили к каторге, к ссылке, тюремному заключению, а зачинщиков расстреляли.

Именно в это время в севастопольской тюрьме отбывал 10-летний срок эсер Гриневский – в будущем известный писатель Александр Грин. За свои 24 года арестант успел побывать грузчиком, банщиком, рыбаком, переписчиком, золотоискателем. Бежал с армейской службы, вступил в боевую организацию эсеров и был схвачен за агитацию. Свой первый рассказ Гриневский начал писать в тюремной камере. Осенью 1905 года Грина освободили по амнистии, но вскоре опять посадили. Дело в том, что он срочно отправился в Питер к любимой девушке Кате Бибергаль. Он спешил напрасно: ей нужна была революция, а не любовь. И тогда Грин выстрелил и ранил любимую девушку. К счастью, не смертельно.

17 октября 1905 года Николай II подписал манифест, в котором была декларация некоторых политических свобод и обещание созвать Государственную думу. Император надеялся, что накал народных волнений спадет. Он сильно ошибался. Забастовки охватили всю Россию. Как стало известно позже, в Севастополе митинги начались на следующий же день после опубликования манифеста. Закончились они плачевно: народ двинулся к тюрьме, требовал освободить политических, солдаты стали отстреливаться. В результате 30 человек получили ранения, 4 были убиты.

Из письма императора Николая II матери от 17 ноября 1905 года: «Милая дорогая мама, крестьянские беспорядки трудно остановить, потому что не хватает войск, чтобы поспевать всюду. Но что хуже всего – это новый бунт в Севастополе в морских командах, на берегу и в некоторых частях гарнизона. До того больно и стыдно становится, что словами нельзя выразить. Вероятно, ничего этого не случилось бы, если команда «Потемкина» была строго наказана».

Самым заметным участником событий в Севастополе был лейтенант Петр Петрович Шмидт. На флоте он служил с неохотой, а свое призвание видел в другом – мечтал, что монархия рухнет, власть перейдет к народу, и он станет его достойным представителем в Учредительном собрании. Теперь митинги стали его стихией. Шмидт говорил так доходчиво и убедительно, что люди повторяли его слова, как клятву, и плакали. «О! Я сумею умереть за них! – писал в одном из писем Шмидт, – Сумею душу положить! И никогда ни они, ни их дети не пожалеют, что дали мне это звание».

В ноябре 1905 года революционные события в Севастополе развивались так стремительно, что растерялись не только власти, но и сами революционеры-агитаторы. В городе шли бесконечные митинги, бастовали рабочие, но особенно активными были матросы с крейсера «Очаков». Они выгнали с корабля начальство, а когда приехал Чухнин, выгнали и его.

14 ноября к дому № 14 по Соборной улице на квартиру к Петру Петровичу Шмидту шла делегация с крейсера «Очаков». Матросы уговаривали Петра Петровича возглавить восстание на крейсере, а тот не только не отказал, но даже огорчился, что к нему пришли так поздно. В форме капитана второго ранга Петр Петрович Шмидт со своим 16-летним сыном и делегатами отправился на корабль.

В тот день Шмидт должен был уехать в Киев по очень важному личному делу. Полгода тому назад в вагоне поезда Петр Петрович познакомился с молодой женщиной. Незнакомке показался слишком настойчивым человек, одетый в пальто не по погоде. Позже Шмидт объяснил, что всячески пытался скрыть ненавистную ему форму морского офицера. Его первый брак был неудачным, он женился на женщине легкого поведения в желании наставить ее на путь истинный, но ничего хорошего из этого не вышло. Жена его вскоре бросила и оставила на него сына. Знакомство с Зинаидой Ивановной Шмидт считал подарком судьбы. 14 ноября должна была состояться их встреча, но жизнь распорядилась иначе.

С крейсера «Очаков» лично императору была передана телеграмма: «Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, перестает повиноваться вашим министрам. Командующий флотом гражданин Шмидт».

Над крейсером «Очаков» реял красный флаг. Матросы еще нескольких кораблей подняли красные флаги. В город были введены верные правительству войска. От Чухнина ждали приказа открыть огонь по мятежному кораблю, но адмирал медлил, он надеялся, что бунтовщики опомнятся. И только в 14:15 восставшим был предъявлен ультиматум о сдаче корабля в течение часа.

Все обернулось не так, как предполагал Шмидт. К восставшему кораблю присоединилось несколько судов, а он мечтал о единодушной поддержке флота. Почти все офицеры расценили выступление Шмидта как предательство. Мятежный командир мечтал, что не будет никакого насилия, но насилия избежать не удалось. «Очаков» решил не сдаваться и готовился принять бой. Время ультиматума закончилось, грянул залп орудий, крейсер «Очаков» загорелся.

«Очаков» горел. Обитатели Аполлоновки, рабочего района Севастополя, высыпали на маленькую пристань. Им казалось, что пылает вода – такой страшный пожар они видели впервые. В толпе был 11-летний Ваня Папанин. Будущий полярник Иван Папанин родился и жил именно в этом районе, его отец был простым портовым рабочим. Это событие на всю жизнь запомнилось Папанину. В 1917 году он без колебания примкнул к красным, пошел в ЧК, а очень скоро ужасы революции заставили будущего полярника бежать на север. Так сложилась судьба одного из мальчишек Аполлоновки.

Оставшиеся в живых и раненые матросы «Очакова» с криками о помощи бросались за борт. Из команды в 365 человек судьба 165 так и осталась неизвестной. Шмидт не помнил, как он оказался в трюме какого-то корабля. Он не помнил, кто и как спас его с горящего «Очакова». Он не понимал, зачем он ввязал в эту историю своего 16-летнего сына. Петр Петрович Шмидт лежал в трюме на куче угля и понимал только одно: он проиграл. Вскоре пал миноносец, на котором спасся Шмидт, а беглецов перевезли на корабль «Ростислав» и посадили под арест. А через полчаса над «Очаковым» взвился белый флаг.

Люди в панике бежали из города. Александр Куприн с большим трудом уговорил извозчика довезти его в Севастополь из Балаклавы, в которой он жил. И вот теперь писатель смотрел, как полыхает на рейде корабль. «Никогда, вероятно до самой смерти, не забуду я этой черной воды и этого громадного пылающего здания», — написал он в своем очерке «События в Севастополе». В трагедии с «Очаковым» Куприн винил главного командира Черноморского флота Чухнина, потому что ему была близка и понятна жизнь простых людей. Однажды со своими друзьями, греческими рыбаками, он послал телеграмму самому императору Николаю II: «Балаклава объявляется Свободной республикой греческих рыбаков». Он получил ответ от Столыпина: «Когда пьешь, закусывай».

Петр Петрович Шмидт в марте 1906 года был расстрелян на острове Березань недалеко от города Очаков. Накануне казни в Очаков приехала Зинаида Ризберг. Они увиделись второй и последний раз в жизни.

Вскоре эсеры вынесли смертный приговор самому Чухнину. Однажды в приемную адмирала пришла 18-летняя Екатерина Измайлович. Ее пропустили без досмотра, она была дочь генерала. Юная террористка достала револьвер и выстрелила. Потом ее расстреляли, а Чухнин выжил. Тогда в Севастополь приехал знаменитый Борис Савенков – один из руководителей боевой организации эсеров. Он лично хотел привести приговор в исполнение. Не успел – арестовали. За дело взялся сочувствующий офицер и матрос Акимов. Он все тщательно рассчитал и не промахнулся.

Когда материал к фильму «Броненосец «Потемкин»» был отснят, для Эйзенштейна началась основная часть работы – монтаж. Вся пленка разрезалась на кадры и потом склеивалась обыкновенным ацетоном в специальном устройстве, которое называлось «пресс». В фильмах того времени в среднем было 400 склеек, а у Эйзенштейна их было 1 280. Он сталкивал кадры, как бильярдные шары, то замедлял, то ускорял время. Он хотел, чтобы немое кино брало за живое. Монтажную он превратил в лабораторию, где рождалось прекрасная, хотя и далекая от реальных событий легенда о революции.

В январе 1926 года у московского кинотеатра «Художественный» толпился народ. Такого колоссального интереса не ожидал никто, разве что сами авторы фильма «Броненосец «Потемкин». Фасад украшал макет корабля, а перед сеансом вышел горнист и протрубил сигнал к восстанию. Эйзенштейн очень волновался, он не мог усидеть на месте, бегал по лестнице вверх-вниз, прислушивался к реакции зрителей. И вдруг он вспомнил, что плохо склеил последнюю часть. Режиссер с ужасом ждал, что зал вот-вот взорвется от возмущения, но пленка выдержала. И вдруг по залу пополз шепот – это сотни губ читали слова с экрана: «Революция есть война, единственная законная, справедливая и великая из всех войн, какие знает история. В России эта война объявлена и начата…»

Пройдет совсем немного времени – и фильм Эйзенштейна будут воспринимать не как гениальное собрание метафор, а как подлинный исторический документ. И сам режиссер напишет: «Потемкин» действует как драма, а построен как хроника».

Смотрите оригинал материала на http://www.1tv.ru/documentary/fi6494/sn5