Особое место в курсантской жизни занимало ротное начальство. Тем более такое, какое было в нашей роте. Наверное, у всех офицеров первый командир курсантской роты навсегда остается в памяти. Капитан 3 ранга Барабаш Вячеслав Петрович, впоследствии капитан 2 ранга, останется в памяти не только у тех, кого он выпускал, но и у многих других, кто его просто знал.
В училище он пришёл с Балтийского флота, конкретно с моего любимого Балтийска, где командовал тральщиком в бригаде охраны водного района. «Я тринадцать лет командовал кораблем, а вы …» — начинал он обычно свою очередную речь.
Именно его афоризмы и стремление находиться в центре событий были своеобразной визитной карточкой. Когда комбат ставил какую-то задачу, Вячеслав Петрович, как киногерой знаменитой комедии Л.Гайдая, делал шаг из строя, при этом грудь выгибалась дугой вперед, и произносилось четко: «Я!». Поэтому мы были всем, ротой оповестителей училища, ротой заступающей по тревоге в караул и заменяющей всю дежурную службу. Мы ездили с различными миссиями по предприятиям и учебным заведениям, выполняли функции парадного расчёта моряков на всех небольших праздничных мероприятиях города Киева и на всех похоронах ветеранов флота.
Рота была ответственной за приборку одной стороны улицы, соединяющей учебную и жилую территорию училища. «Мести Ильинскую от КПП и до отбоя, с метлами я уже договорился», — так ставил нам задачу командир. По поводу наведения порядка на этой улице, особенно обязанностей Юры Рунаева регулярно обновлять разметку пешеходного перехода, в классе даже стишок родился:
Основа воспитания —
Всё тот же диф. подход.
Кто курит…Кто танцует..
Кто красит переход.
Со временем стало понятно, что многое В.П. Барабашом было заимствовано с флотской службы и кладовых флотского юмора. Но и сам Вячеслав Петрович, несомненно, обладал хорошим чувством юмора, оставаясь при этом несколько прямолинейным «сухарём» в службе. Однако, отношение к нему было скорее больше положительное, чем отрицательное.
Любая речь В.П. Барабаша начиналась, содержала или заканчивалась выражением, которое было достойно размещения в юмористическом журнале. А некоторые его действия напоминали мини спектакли театра миниатюр Аркадия Райкина.
На очередной нашей диспансеризации между В.П. Барабашом и начальником училищной поликлиники Л.М. Гензик возник разговор о вреде курения и его влиянии на половую жизнь. На реплику врача, что об этом надо спросить жены, Вячеслав Петрович среагировал молниеносно: «Правильно, у жены и ещё трех соседок».
Чтобы подготовить парадный расчёт к какому-то мероприятию, он выносил на плац баночку (табурет), становился на неё и заставлял расчёт перед собой маршировать. При этом на плацу громко звучало: «Внимание, я памятник! Смотреть своей головой только в мои глаза! Чьих глаз я сейчас не увижу, или у кого не будет там радостных искр, тот не будет видеть Киева в течении месяца! Ногу выше, строй равнее, а улыбку шире на все сорок зубов!».
А какой спектакль он нам показал, когда участвовали в подготовке мероприятий, посвященных 30-летию освобождения Киева от фашистских захватчиков. Всё началось с самых первых минут нашего пребывания во Дворце культуры «Украина». Мы пришли с одним знаменным флагом, а надо было с двумя, для выхода двумя колонами. Вячеслав Петрович исчез в кулисах. Через несколько минут он появился с каким-то дрыном. На эту палку был одет чехол от знаменного флага. Вот так со знаменным флагом и дрыном с чехлом мы и ходили между рядами на тренировке.
В перерыве между прохождениями Вячеслав Петрович, как обычно, в кругу курсантов травил флотские байки. Появился полковник со штаба Киевского округа, который был там каким-то старшим.
— Майор, стройте людей! — бросил в нашу сторону полковник. Но реакции Вячеслава Петровича не последовало, он продолжал свой рассказ.
— Майор, стройте людей!- пробасил полковник.
— Я не майор,- отчётливо сказал Барабаш, не поворачивая даже головы в сторону полковника.
— Майор, я Вам говорю! Стройте людей! — более грозно повторил полковник.
— Я тринадцать лет командовал кораблем, — произнёс Вячеслав Петрович, бросив на полковника взгляд через плечо.
— Морской майор! Стройте наконец-то людей! — прокричал полковник.
— Я не майор, я — капитан 3 ранга! — невозмутимо отвечал наш командир.
— Капитан 3 ранга! Постройте людей!— вышел из себя полковник.
— Алякринский, постройте людей!— спокойно сказал Барабаш нашему командиру отделения, который начал быстро выполнять команду.
-Капитан 3 ранга! Я же Вам приказал построить людей!— негодовал полковник, лицо которого стало похожим на очень зрелый помидор.
— Зачем мне? У меня есть хороший старшина, — невозмутимо ответил Вячеслав Петрович, вполоборота повернувшись к полковнику и сделав свой знаменитый жест со среднем пальцем, который за океаном называют непристойным.
Полковник ретировался, и больше мы его не видели. Была ли потом «разборка» с В.П. Барабашом — не знаю, но курсанты от этого диалога были в восторге, как и от много другого.
Это от Вячеслава Петровича я впервые услышал, что «нарушения воинской дисциплины — это подлая ржавчина на теле курсанта», что «хлорка является запахом утренней свежести гальюна», а «гальюн – это лицо дневального», что «ботинки надо чистить с вечера, чтобы утром их одеть на свежую голову». Благодаря командиру роты мы узнали, что мы «не первый раз на свет родились», что «у нас должна быть совесть на плечах» и «надо всегда торопиться не спеша», а «приказания выполнять быстро, чтобы пятки сверкали, как начищенные «гады» (ботинки из кирзовой кожи).
По субботам, после большой приборки Барабаш давал команду командирам взводов и старшине роты «проверить выборочно тумбочки каждого и определить какая тумбочка сегодня в увольнение не пойдёт».
Отправляя нас на очередное мероприятие, Вячеслав Петрович обязательно напоминал, что мы должны «продемонстрировать мощь гражданского населения, которое без нас об этом имеет смутное представление». При этом подчеркивал, что «курсанты тоже люди, но только подстриженные и одетые в военную форму», и что «в строю надо видеть грудь четвёртого, а не смотреть на живот второго».
Поэтому мы должны были помнить, что «все наши неприятности находятся в не застёгнутом крючке бушлата и сдвинутой на затылок бескозырке», и всё это мы «обязаны намотать себе на будущее».
Любое появление Вячеслава Петровича среди курсантов обычно начиналось с какой-то крылатой фразы, достойной увековечивания, но самым ходовым началом был краткий монолог: «Вы что делаете? Ничего! Тогда давайте быстрее и перейдём к решению образовавшихся без нас задач, которые будем сейчас решать независимо от наших желаний и возможностей».
Во время самоподготовки из класса в класс кочевал огромный фолиант, в который скрупулёзно записывались «мудрые» фразы В.П. Барабаша, услышанные за день. Думается, что не всё записанное принадлежало Вячеслав Петровичу, были там и курсантские выдумки. Даже когда В.П. Барабаш для получения звания капитана 2 ранга, перешёл на преподавательскую работу, читать курс по морской практике и корабельному уставу, ритуал фиксирования его изречений остался. Громкие читки записей доставляли всем истинное удовольствие и снимали, говоря научным языком, морально-психологическое напряжение. Перед выпуском этот «кладезь мысли В.П. Барабаша» загадочно исчез, видимо кто-то стал наслаждаться им в одиночку или преподнёс в дар командиру.
Была у Вячеслава Петровича и одна трепетная слабость — это привезённая с Балтийска списанная большая дюралевая шлюпка, которая должна была стать катером для хождения по Днепру. Три весны подряд, с апреля по июнь, группа курсантов, в которую входил и я, начинала работы на корпусе шлюпки. Регулярно после занятий, при хорошей погоде, мы отправлялись в учебный отряд ВМФ на Рыбальский остров, где в гавани особого назначения (ГОН) находился объект работ.
Каждый год шлюпка, которая пребывала в притопленном состоянии, вытаскивалась на берег, чистилась, шпаклевалась и шкурилась, а осенью она опять погружалась в воду и ждала весны. О лучшем отдыхе после учёбы и мечтать не могли – Днепр, песок, солнце и свобода с небольшими элементами труда.
Периодически оценивая фронт работ, Вячеслав Петрович часто спрашивал нашего командира отделения: «Алякринский! Что лучше, автомобиль или катер?». «Конечно, автомобиль, взять к примеру «Волгу», — бодро отвечал Боря. «Ничего Вы не понимаете, Борис Евгеньевич! Нет, Вы ещё не моряк. Надо было поступать в институт автотранспорта, а не в морское училище,- разочаровано говорил командир роты,- Я сюда поставлю мотор от «Волги» и буду королём на Днепре, а Вы на своей «Волге» не станете на дороге даже вельможей».
Наша бригада так и не увидела воочию этого катера. Правда, встретив случайно в Киеве своего командира, когда уже старшим лейтенантом был на курсах, среди прочих новостей я услышал: «Витя! Я наконец-то сделал свой катер! Это не катер, это просто неземное чудо!».
Конечно, чудо было не земным, а водным, так как двигалось-то оно по воде. Хорошо, что эта мечта у командира сбылась, и он стал в районе Киева королём на Днепре.
