Служба не зависит от погодных условий, природных катаклизмов, времени суток и регламента рабочего времени. Тяготы и лишения службы — помимо объективных и необходимых — часто организуются неумением начальников, размандяйством и хищениями всех довольствующих структур…

Служить всегда трудно, но часто — весело… Когда все это вспоминаешь через десятки лет…

Виктор Горкин был разбужен сердитым звонком телефона. В комнате – темно, тепло, уютно. А вот за окном .. За окном мела метель, ветер подвывал в трубах, гремел подоконниками, трудолюбиво наметал сугробы, мстительно предвкушая радость дорожников и дворников. Судя по раскачивающемуся фонарю напротив окна, и светлым пятнам, пробивающимися сквозь шторы – шторм был уже вполне приличный и обещал еще подсобраться с силами. То-то в море веселье!

Однако, телефон не унимался! «По ком звонит колокол?» Ага, если телефон бесится именно в твоей квартире, у твоей кровати – значит, с той стороны линии, с той стороны трубки ищут именно тебя!

Хм, квартира была его, точно его. К сожалению… Теплая женщина, уютно свернувшаяся калачиком под одеялом — тоже была его. В смысле — его женой … Следовательно – чудес ждать не приходилось и трубу надо брать! Он мысленно выругался… А может, все же и шепотом?

— А будильник-то еще и не звонил! Нет, конечно, вот гады-то! – вслух, шепотом сказал он. Куда же деваться, коли надо?!

Верная жена натянула одеяло себе на голову и упорно делала вид, что ее это не касается. Совсем-совсем!

Пять тридцать на часах … Нет, ну матерь вашу …. Не смешно даже! Телефон начал уже подпрыгивать на столике от нетерпения. Красный корпус начал светиться в темноте. Так казалось. Не унимаются! Мало ли чего могло произойти?

Решительно сорвал трубку, и :

— Капитан 2 ранга Горкин! — рявкнул он, вложив в эти слова весь доступный ему сарказм и закипающее бешенство. Тихое бешенство – ибо дежурный уж точно не был виноват – это если объективно.

— Здравия желаю! Доброе утро, Виктор Николаевич! — донесся из неведомой дали жизнерадостный голос дежурного лейтенанта.

— Всяк карась на флоте знает — утро добрым не бывает! — назидательно проворчал Горкин, — Учу-учу — одни двойки! Да уж ладно, добивай мое настроение до конца … — разрешил он.

— Так вот, Виктор Николаевич, на Горбатом ночью мордобой случился. Даже кому-то челюсть сломали. Начальник штаба приказал выслать туда праздничную делегацию, а от нас шеф сказал передать вам!

— Кроме меня никого не нашлось? — заворчал Горкин. по привычке прикидывая очередность выездов на сюрпризы.

— Разгуляев после дня рождения, шеф сказал. чтобы он мозги в порядок привел, а остальные в разгоне, отбадаться не получится!

— Машина зайдет за вами минут через двадцать, уже с полным составом группы! — отрезал дежурный.

— Понял! Отбой! — сказал Горкин и грохнул трубкой, от всей души.

Включить чайник, отмахнуть куски колбасы и хлеба от буханки, соорудить бутерброды чудовищных размеров — дело двух минут, В портфеле уже лежали полотенце, несессер с бритвой, мыльницей и зубной щеткой – так, на всякий случай. Вообще-то Горбатый, где было размещено маленькое отличившееся сегодня подразделение, был рядом – в паре часов пути, на машине. Можно и катером – но залив, не надо быть Вангой, наверняка закрыт по случаю взбесивщейся непогоды.

За окном уличный фонарь раскачивался, словно пьяный после крутой попойки, и не оставлял на скорое улучшение погоды никаких надежд.

Чмокнув жену на прощанье, Горкин спустился вниз. На ветру стоять было как-то безрадостно, как и предполагалось «уазик», русский джип – задерживался, заплутав среди типовых домов и узких улочек.

Укрывшись от ударов ветра за стеной крыльца, капитан 2 ранга ловко прикрылся полой шинели и закурил с первого раза. Опыт не пропьешь – он еще помнил, как это делается на открытом всем ветрам ходовом мостике престарелого сторожевика.

Впереди была работа – он уже прикидывал, что и как надо сделать в первую очередь, что оставить на потом, кого спросить, кого ткнуть носом.

Доктор –то уж наверняка будет в рабочей группе, по дороге обсудим — отмахнулся он от неприятных мыслей.

Вдруг подъездная дверь с треском и грохотом распахнулась, застонав старыми, изношенными петлями. Ее кто-то крепко ударил изнутри.

Из желтого светового квадрата скупо освещенного тамбура, выкатился молодой пес, мускулистый боксер Буч, с белым подтянутым брюшком, как будто прикрытый чепраком сочного шоколадного цвета. Это он регулярно выносил своей мощной грудью преграды к свободе, грохоча на весь подъезд и навлекая на хозяина постоянные выговоры и сочные пожелания соседей.

» Да, у хозяев собак жизнь – не забалуешь! Погода – не погода, подъем – и – вперед! Даже в воскресенье, даже в редкий выходной! Но, собачники авторитетно заявляют, что Творец хозяевам собак за это отмеряет дополнительно 15-20 лет. Кто знает? Но Бог никогда не забывает добрых дел, может быть и правда оно того стоит?”

Сосед с верхнего этажа, здоровенный, крепко сбитый мичман, когда-то служивший на соседней лодке, а теперь дослуживавший на торпедной базе подплава, потягиваясь, вышел на крыльцо. На лодку бежать не надо, какой бы шторм не ожидался. Все надо делать вовремя – и служить на лодке и красиво уйти с неё!

Кирпичные и бетонные корпуса и ангары торпедо-технической базы не сдует даже ураганом! Вот выгуляю пса, позавтракаю, побреюсь-помоюсь и , не спеша, погребу на службу, укрываясь от зарядов колючего снега с ветром! – думал он.

Бучу эта снежная круговерть не понравилась. Он быстро делал все накопившиеся за ночь собачьи дела, поглядывая на хозяина. Из-за снежинок, забивавших его короткий нос, он даже не мог толком обнюхать территорию перед подъездом, которую он, как порядочный кобель, не без оснований считал своей и старательно ее метил – к неудовольствию соседей. Пес во всей обозримой дали не заметил ни одной кошки – что они — дуры, шляться в метель, да еще в такую рань? Сидят по домам или в теплых подвалах, кому не повезло с хозяевами …

Однако, эта малоприятная прогулка затянулась, решил было Буч. А хозяин тем временем не на шутку увлекся выковыриванием снега из-под порожка подъездной разболтанной, видавшей еще те виды, дощатой двери.

Пёс заворчал. Ноль внимания! Потом басовито гавкнул, привлекая внимание. Хозяин повернулся к нему и недовольно спросил: — Ну что тебе? Нагулялся?

И тут вдруг, глядя в глаза мичману пес сказал , с хрипотцой в голосе: — Да конечно! В такую хреновую погоду порядочный хозяин и собаку за порог не выгонит! Пошли домой! У меня все шерсть уже снегом набита!

На некоторое время воцарилась тишина. даже подвывания метели затихли!

Мичман перекусил сигарету, и сел в сугроб. Какое-то время он таращил свои большие глаза из-под мохнатых бровей. Огляделся – ни одной человеческой души вокруг!

Буч нетерпеливо поскуливал, пытаясь извлечь хозяина из кучи сырого снега, переступая с лапы на лапу – мокрый снег забился ему между подушечек.

И тут из –за стены родного подъезда появился Горкин.

— Ты чего сел-то ? Задницу напрочь отморозищь! – заботливо поинтересовался офицер

— Ты знаешь, Николаич, со мной Буч сейчас разговаривал! Ей-богу не вру!

— Гена, а ты точно вчера не … того этого? У вас, торпедистов, «шило» чай . не перводится-то? Знаю я вас! Шурани у тебя на кухне – на антресоли пара другая литров найдется? Да что литров — трехлитровых банок, если я что-то еще понимаю в службе! Особой очистки? – посмеивался Горкин. Судя по тому, что мичман промолчал, хватая воздух открытым ртом — Горкин угадал. “Тоже мне, Бином Ньютона!” — как говаривал кот Бегемот.

— Да ты чего, уже дня три как … ни в одном глазу! Или два? Но давно!

— Так иди домой, вон пес замерз, от холода и заговорил! Бывают такие случаи!

— Чего –то ноги отнялись! – пожаловался мичман, вот как с лодки ушел – так все, чем тогда не доболел — на меня и рухнуло! – тут мичман сокрушенно покачал головой.

— А теперь еще и галлюцинации! Приехали, блин…- “посочувствовал” Горкин

Ничего-ничего! На гражданку выйдешь – еще хуже будет! — утешил офицер соседа.

-Смотри, только, не запускай болячки! На гражданке нужно железное здоровье, ибо больного на себе ни одна гражданка не потерпит! — резюмировал разговор офицер

Глядя на удрученное лицо соседа, Горкин не выдержал и рассмеялся: — Да ладно, Геннадий Алексеевич, плюнь и разотри! Это я тебя разыграл, вон там за стеной от ветра и снега прятался!

В это самое время из-за поворота выкатился штабной «уазик», лихо развернулся, почти на «пятке», распахнулась задняя дверь справа, кто-то призывно махал ему.

Горкин влез в дверь, на ходу здороваясь со знакомыми офицерами, тоже отправленными в метель и темень. А куда денешься? Служба.

Плюясь непрогоревшей смесью, отчаянно покашливая, машина вывернула за угол и ее тут же спрятала метель под свой плотный белый полог.

А мичман Ухналев поднялся на третий этаж, к своей квартире. Там уже стоял Буч, нетерпеливо пытаясь открыть обшитую утепленным дерматином дверь.

Пес быстро устроился на своем стареньком уютном диванчике, положил умную голову на лапы и пытливо смотрел на хозяина. В комнатах – оно теплее, но не при хозяине же? Можно заработать и тапочком – за нарушение порядка … флотского порядка!

Геннадий тем времен сбросил куртку, прошел на кухню. Все домашние спали, как сурки в норках, досматривая самые сладкие сны перед пробуждением. Кому – в школу, кому – на работу …

Однако, этот Горкин – обормот! Хотя, если честно, еще и не так безобидно разыгрывали … Бывало-ча!

Сердце как-то ныло и быстро билось .. На погоду, наверное! Геннадий достал флакончик валокордина, собирался было накапать в мерный стаканчик, но задумался. Махнув рукой, из –за банки с сахаром он вынул фляжечку с коньяком – доктор с бывшей лодки настоятельно рекомендовал. Нет, доктор-то много чего полезного рекомендовал, но вот коньяк запомнился почему-то лучше всего.

Гадость, конечно, опять же — вред организму, но сто грамм еще никому не вредили!

— За наших в море! – прошептал он сам себе, на секунду представив лодку, зарывавшуюся в холодные. черные валы, и проваливавшуюся куда-то между ними … Вспомнил и офицеров, которые ехали черти-куда, сквозь заносы и удары ветра разбираться с чужой дурью, глупостью и их последствиями.. Служба – что поделать?

Он не спеша, наслаждаясь, выпил осушил хрустальную рюмочку и закусил кусочком хорошей белорусской колбасы. Подумав еще, Геннадий занюхал валокордином прямо из- под крышечки. Вот теперь – вроде всё! Он удовлетворенно кивнул сам себе, прижмурился, ожидая эффекта. Ага!

Пора было собираться на службу….