1989 ГОД.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ВЫСШЕЕ ВОЕННО-МОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ ИМЕНИ М.В.ФРУНЗЕ.
Самым большим удовольствием в курсантской жизни является, конечно же, увольнение. К нему готовятся всегда особенно тщательно. Ротными утюгами гладят брюки, чистят асидолом латунные бляхи. В увольнениях Мишка обычно гулял с однокурсниками по городу, ходил в кино, иногда по музеям и в театры. Несколько раз знакомился с девушками, но все как-то неудачно. Иногда увольнение он проводил вместе с братьями. Если говорить честно, то у Ахмеда с Махмудом всегда карманы были полны денег, которые им непрерывно слал отец и в увольнениях братья могли позволить себе не только покупать сладости, но и шиковать на полную катушку. Особенно любил повеселиться Ахмед, которому его же арабы-сокурсники дали довольно странную кличку «Ахмед-оторви-ухо». Что касается Махмуда, то его прозвали Самакой, что в переводе с арабского значит – рыба. Тут для Шубина все было ясно. Махмуд отлично плавал, участвовал в первенстве военно-морских училищ и даже сдал норматив в кандидаты мастера спорта. Самого Шубина братья арабы звали без особой фантазии Джахангиром, т.е. точным смысловым переводом его имени Владимир. Так они порой и гуляли в увольнении: «Ахмед-оторви-ухо», Самака и Джахангир.
Между собой братья Шумани были очень похожи, и надо было привыкнуть к ним, чтобы по каким-то нюансам отличать. Для Шубина такими «маркерами» стала привычка Махмуда держать руки заложенными за спину и привычка Ахмеда теребить рукой мочку левого уха, за что тот собственно и получил свое прозвище. Были, конечно, и другие отличия. Махмуд, как пловец, был пошире в плечах, а у Ахмеда имелась родинка на шее.
При этом Махмуд отличался рассудительностью и неторопливостью, Ахмед же, наоборот, был типичным холериком, любящим скорость и азарт. Несколько раз он спускал в питерских казино присланные отцом деньги, из-за чего братья скандалили.
Как и все близнецы, братья Шумани любили разыгрывать не только с товарищей, но и преподавателей. Экзамены на сессии они делили поровну, а затем каждый заходили на экзамен дважды, вначале за себя, а потом за брата. Но Шубин близнецов практически никогда не путал, за что братья его уважали особо.
…А затем на третьем курсе к Вовке пришла первая любовь. С Мариной, студенткой иняза, он познакомился на училищных танцах в зале Революции. В огромном зале с хрустальными люстрами, гремела музыка курсантского ансамбля «Норд и Садко». Марина стояла сзади своих подруг, и ее почти не было видно. Но у Шубина глаз всегда был алмаз, и он сразу оценил изящную фигурку милой смешливой блондинки. Но сразу пригласить не получилось, «садковцы» зарядили подряд несколько быстрых танцев, которые Марина протанцевала в общем круге с подружками. Только после этого у Шубина получилось пригласить девушку. Так как это был последний танец, а в кармане у Вовки имелась увольнительная, он проводил Марину домой. Провожая, выпросил телефон и в следующую субботу они уже опять встретились.
Спустя некоторое время Марина познакомила его и с родителями. Вовка им сразу понравился, и они откровенно радовались роману дочери с курсантом. Маринина семья жила небогато, и родители дотошно расспрашивали Вовке о его отце-адмирале, о машине и собственном доме в Подмосковье. Дотошность родителей Марины относительно уровня благосостояния вовкиной семьи, ему не очень нравилось, но Вовка старался на это особого внимания не обращать. Вовка сочинял Марине любовные стихи, которые потом читал ей. Марине стихи нравились, и за это она разрешала себя целовать. Марина училась на третьем курсе педагогического университета, и Вовка уже потихоньку мечтал, как они в один год закончат свои вузы и вместе уедут к его месту службы.
Все складывалось как нельзя лучше, но затем вдруг резко пошло наперекосяк. Неприятности начались с того, что в одно из увольнений Вовка, по простоте душевной, взял с собой на встречу с Мариной братьев. Дело в том, что братья попросили Вовку познакомить их с хорошими девушками, Вовка передал эту просьбу Марине, и та пообещала привести с собой двух симпатичных подружек. Но с подружками у нее как-то не срослось, и вечер они провели, вчетвером. Чтобы не бродить по дождливым питерским улицам, братья пригласили Вовку с Мариной в дорогой ресторан, где начали буквально сорить деньгами, заказывая самые дорогие блюда и выпивку. Ахмед, как всегда, хохмил и без умолку болтал, а молчаливый Махмуд заворожено смотрел на смеющуюся ахмедовским остротам Марину.
А спустя некоторое время Вовка почувствовал, что Марина уже не слишком рада их встречам, выдумывая все новые причины для отказа от них. Ничего не понимающий Шубин терзался догадками, писал и рвал душещипательные письма, почти забросил учебу. Все открылось при очередном увольнении, когда спешащий с букетом цветов в руках Вовка столкнулся у подъезда с Мариной, обнимающейся с Махмудом. Увидев Шубина, Махмуд стушевался, зато Марина, как ни в чем не бывало, рассмеялась Мишке в лицо, попросив больше не беспокоить ее своими визитами и звонками.
В тот день Вовка впервые напился в рюмочной неподалеку от училища. Наверное, все закончилось бы для него тогда очень печально, но на счастье шатающегося курсанта узрели сокурсники, которые и организовали доставку тела в роту, минуя дежурно-вахтенную службу училища.
С этого дня Шубин прекратил все отношения с вероломным Махмудом. При случайных встречах в коридорах училища, тот тоже чувствовал себя неловко, молча кивал и отводил глаза. Что касается Ахмеда, то он сразу же заявил Вовке, что осуждает брата, так как тот, отбив девушку у друга, поступил нечестно. О Марине Ахмед отзывался не слишком уважительно, мол, она просто очень практичная, поэтому позарилась на большие деньги их семьи и не более того. Так или иначе, но Вовка еще долго не мог прийти в себя от происшедшего. До конца учебы у него было еще несколько не очень серьезных романов, но жениться он так и не решился и ушел на флот холостяком.
Что касается Марины, то незадолго до выпуска братьев, она вышла замуж за Махмуда и вместе с ним уехала в Сирию. Кто-то говорил, что она приняла сирийское гражданство и даже ислам, кто-то, что практичная Марина так и осталась гражданкой России. Вовку эти слухи уже мало интересовали, неудачная первая влюбленность осталась давно позади и лейтенант Шубин жил совсем другими интересам и заботами.
Уже многим позднее от отца, который иногда перезванивался с Мустафой Шумани, он узнал, что братья, благодаря отцовским связям, получили хорошие назначения: Ахмед — в штаб ВМС Сирии, а Махмуд — на ракетный катер, что у Махмуда и Марины родился сын, а Ахмед женился на местной девушке. К этим новостям он тоже отнесся совершенно равнодушно, так как они были из другого очень далекого от него мира.
Попав в «сирийский экспресс» и бывая в Тартусе, Шубин, конечно же, как-то вспомнил о братьях Шумани, с которыми когда-то курсантом свела его судьба, и не преминул навести о них справки. Фамилия Шумани была в сирийском флоте известной, братьев многие знали, но узнать о них что-то конкретно удалось немного. В принципе, об обоих бывшие сослуживцы отзывались положительно. И Ахмед, и Махмуд служили вполне достойно, своими связями и деньгами не кичились. А незадолго до первых антиправительственных демонстраций 2011 года братья неожиданно для всех с флота уволились, несмотря на то, что карьера у них шла в гору. Оба к этому времени уже стали капитанами 1 ранга, Ахмед командовал флотилией ракетных катеров, а Махмуд являлся командиром военно-морской базы Банияс. От адмиральских погон братьев отделял всего один шаг. Несмотря на это, оба одновременно подали рапорты об отставке и тотчас уехали к отцу в Дамаск. Возможно, что Мустафа Шумани решил в начинающееся беспокойное время привлечь сыновей к спасению семейного бизнеса. Рассказали Шубину и о том, что Ахмед, перед своим увольнением, сильно проигрался в казино, причем спустил не только семейные, но и казенные деньги. После этого был большой скандал, и его отец возмещал государству понесенные убытки. Рассказали и о ходивших позднее слухах, что в семье Шумани, якобы, вскоре произошла большая трагедия — неизвестные зарезали отца и обоих братьев, причем тела всех были так изуродованы, что их едва опознали. Тогда же куда-то исчезли и все немалые капиталы клана Шумани. Что стало с семьями Ахмеда и Махмуда, так же никто ничего конкретного сказать Шубину не мог. Да это и не мудрено, кому какое дело до сбежавших с флота братьев в кровавой круговерти гражданской войны!
