26 АВГУСТА 2016 ГОДА.

СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ. БОРТ БОЛЬШОГО ДЕСАНТНОГО КОРАБЛЯ «КОСТРОМА»

В операционной все было давно готово к тому, чтобы спасать своих, а если понадобиться, то и чужих. В том, что работы сегодня будет много, Рустем не сомневался. Присев рядом на койке, они с Элеонорой молчали.

Певица доверчиво положила голову Рустему на плечо. Тот отрешенно смотрел куда-то вдаль, мысленно настраиваясь на то, что ему вскоре предстояло.

Корабль резко увеличил ход, а через некоторое время ощутимо качнуло.

— Пошли на сближение! – флегматично резюмировал доктор.

Встав, Рустем взял проспиртованную салфетку и тщательно вытер руки.

Элеонора, вскрыв пакет, достала оттуда стерильные перчатки и довольно ловко натянула их ему на руки.

— Молодцом! Значит, еще не забыла!

— У меня хорошая рефлекторная память! – со значением ответила певица.

Через некоторое время корабль дернулся от достаточно сильного удара.

— Сошлись бортами! – прокомментировал  Рустем. – Сейчас рванут на  абордаж!

Практически сразу раздались автоматные очереди, вначале достаточно близко, затем уже в отделении. Затем заговорила артустановка. Несмотря на задраенные иллюминаторы, грохот выстрелов и разрывы снарядов буквально сотрясали операционную.

— Ну, началось! Сейчас пойдут раненные.

— А террористов тоже к нам будут приносить? – с опаской заглянула в глаза Рустему Элеонора.

— Возможно и принесут?

— Лучше бы не приносили. Я их боюсь!

— Чего их бояться, я же с тобой!

— Ну, тогда я не боюсь! – счастливо заулыбалась Элеонора.

По коридору кто-то тяжело топал ногами…

— Эля! Давай, принимай первого!

Два матроса, отдуваясь, втащили раненного. Рустем глянул и обомлел – это был механик! Черт возьми, почему сразу надо резать лучшего друга. Но раздумывать было некогда.

— Эля, премидикацию. Внутримышечно два миллилитра промедола!

— Ясно! – без лишних расспросов кивнула Элеонора и, разломив ампулу, наполнила разовый шприц, после чего ловко, будто это делал только вчера, ввела обезболивающее.

Санитары, по приказу доктора быстро раздели Каланова догола. Тот приоткрыл глаза, и, стесняясь Элеоноры, пытался было прикрыться

— Перестань, мех, Эля сейчас не женщина, а операционная сестра!  — поняв его движение, зло одернул сослуживца Рустем. – Чего она там у тебя не видела!

Пока Элеонора готовила зону операции, Рустем быстро дооблачился в стерильное белье, халат, шапочку и бахилы.

— Док! – прошептал Каланов заплетающимся языком. – Ты бы мне для храбрости спиртику-то налил!

— Потом, Коля, обязательно выпьем и не один раз! А сейчас не отвлекай. Эля, корнцанг!

Элеонора быстро передала жутковатого вида щипцы. Рустем прихватив корнцангом тампон, начал предварительную обработку раны, дважды тщательно смочив спиртом окружность раны.

— Новокаин!

Получив шприц с новокаином, ввел его в верхнюю часть раны.

— Не переживай, мы отключили всю нижнюю часть тела, поэтому никакой боли не почувствуешь, – сказал Каланову. — Будет, конечно, не очень приятно, но не более того.

Тот лишь молча закусил губу.

— Ну, что, поехали! Зажим… Скальпель…

Точными, выверенными движениями Рустем послойно рассекал подкожные мышцы. Операция началась….

Через несколько минут краем глаза он увидел, как санитары положили в углу операционной еще двоих. Один из них  (это был боцман), прижимая окровавленные руки к животу, пытался даже шутить, второй же лежал неподвижно (это Рустему сразу не понравилось).

«Вначале на стол недвижимого, а Кулаков пусть еще немного потерпит — машинально подумал Рустем.

Элеоноре он приказал сделать принесенным по обезболивающему уколу. Самому отвлекаться на это времени не было. Подойдя к лежавшим, Элеонора отпрянула. Лицо ее стало белым, как простыня.

— Он умер! – выдавила она из себя с большим трудом.

— Если один умер, делай укол второму и пошевеливайся! – крикнул на нее Рустем.

Сделав укол Кулакову, Элеонора опрометью вернулась к операционному столу.

 — Начинаем ревизию раны! – скомандовал Рустем сквозь защитную маску.

Элеонора быстро развернула на операционном поле стерильную салфетку. Забравшись рукой в рану, хирург начал осторожно вытягивать оттуда кишки, вначале тонкую, потом толстую. Внимательно осмотрел, нет ли на них повреждений. В толстой кишке обнаружил приличную дырку. Извлек пулю. Покачал головой.

— Накладываем анастамоз! — объявил медсестре.

Отрезав поврежденный участок, он соединил между собой неповрежденные концы. Следующий этап — гомеостаз – остановка кровотечения и перевязка сосудов.

— Ну, кажется все. Зашиваем!

У Элеоноры все было уже готово. Она передала кривую иглу с кетгутом – ниткой из бычьих жил. Кетгутом Рустем зашил мышцы. Затем уже обычной шелковой нитью быстро заштопал и саму рану. Как и положено, в таких случаях, наглухо зашивать не стал, оставив небольшое отверстие, куда вставил турунды из перчатной резины, для оттока крови и других внутренних выделений. Крикнул санитарам:

— Забирайте! И поосторожней!

Санитары бережно перенесли прооперированного механика в изолятор.

— Давайте следующего!

На операционный стол положили почти уже бесчувственного боцмана Кулакова. У Рустема в горле встал ком. Даже беглого взгляда на рану было достаточно, чтобы понять — Кулаков очень тяжелый.

Боцман приоткрыл глаза:

— Прости док, что так получилось. Я вот подставился, а тебе работа!

— Ничего, я привычный! – подмигнул ему Рустем. – Сейчас будет немного больно, а потом нормально. Ты главное думай о чем-нибудь хорошем! Лады?

— Я буду думать о цирке, – прошептал Кулаков и закрыл глаза.

«Почему о цирке? – подумал Рустем. – Все мы, однако, не без странностей!»

— Эля, премидикацию. Внутримышечно промедол! – обернулся он к Звездинской.

Совсем рядом  над головой гремел бой, автоматная стрельба перемежались с одиночными выстрелами. Периодически короткими очередями вставляло свое веское слово и артустановка. А санитары вносили уже следующего….

— Эля, промокни!

Звездинская схватив, салфетку вытерла Рустему вспотевший лоб. Вооружившись скальпелем, док начал вторую операцию… 

Сколько их еще ждало его сегодня, не знал никто кроме Господа Бога…