Наш капитан – радиолюбитель.

Он любит радио. Для занятий любовью у кэпа даже есть лицензия. Обычно он его любит в позиции, когда он сидит, а радио сверху. Нога его судорожно подергивается на педальке, с помощью которой он включает передачу или выключает, переходя на прием.
В его каюте как минимум одна серьезная радиостанция, стоимостью не меньше 3 тысяч уёв, по его словам. Плюс один сканер, который постоянно работает, и с его помощью кэп подслушивает все, что происходит вокруг судна на всех частотах. Плюс как минимум одна портативная станция. Я не стану говорить о двух GPS в его каюте, которые помогают ему находить дорогу в океане (на мостике еще три штуки судовых, но эти два – его личные).

Правда, мы вот уже полтора года никуда не ходим. Мы стоим на бочке от 18 до 22 часов в сутки. И всего от 2 до 6 часов в день мы тратим на обслуживание баржи, которая строит новую нефтяную платформу.

Моя каюта расположена в двух метрах от капитанской, двери напротив. Когда я закрываю дверь (весь день она открыта настежь), обозначая этим всему миру, что хочу спать, то у капитана дверь остается открытой. И в течении еще долгого времени ночная тишина вдруг взрывается его криком «Kilo Echo Five Alfa America Ocean, Maritime Mobil, come in». Это он начал общаться с миром.
Из его каюты выходит целый жгут проводов, через просверленное возле иллюминатора отверстие, слегка заделанное силиконом. От самого верха надстройки через весь пароход натянут провод, исполняющий роль межпланетной антенны. Его убирают, когда судно подходит к платформе или вышке, чтобы работающий кран его не задел.

KE5AAO/mm – это его позывные. Он отвечает людям из самых разных уголков планеты, что он капитан на судне в Атлантике, возле берегов Анголы, и что судно работает на обеспечении нефтяных вышек и платформ, и еще кучу всякой всячины. Монолог в две-три минуты он производит на одном дыхании, ни разу не останавливаясь и не сбиваясь. Всем, с кем он разговаривает, он говорит практически одно и то же, так что слова пьесы он хорошо выучил. После он коротко выслушивает собеседника, и они обмениваются адресами и позывными.

А завтра он напечатает на принтере открытку и при случае отошлет ее своему невидимому собеседнику. За рейс у него набегает до нескольких сотен таких контактов. Собеседники высылают свои открытки ему, и это все является свидетельством его активного радио-общения, что помогает ему в продлении его радио-лицензии на следующий срок.

Все бы ничего, но орет он очень громко. До пяти утра. Но это только тогда, когда он любит радио. А если он его не любит, то из его каюты доносятся раскатистые звуки стрельбы, визг шин и тормозов, плач детей и женщин, крики «Я разорен» или «Мне в Париж по делу срочно». Тогда он смотрит фильмы. И тоже до пяти утра. Поэтому лучше бы он любил радио, от этого шума меньше.

P.S. Вот фотки его каютного радио-счастья. Особенно хороша просверленная переборка с проводами, заделанная силиконом. На экране компьютера видна программа, в которой происходит автоматический обмен адресами с его невидимыми собеседниками. А стопки карточек (сотни, чтоб его, сотни!) для него заполняют трудолюбивые филиппинцы, так как его принтер уже устал и не хочет ему помогать.

Максим Николаенко