(Из книги «Кроты ГРУ в НАТО» Часть 2, Глава 3)

…А как это началось? Да очень просто. Он, лейтенант Лю­бимов, сидел на партийном собрании. Сам выступать не соби­рался, парторг «бэчэ» не поручал, и потому он, можно сказать, отдыхал, устроившись в уголке.

И, разумеется, не заметил, как в кают-компанию, где про­ходило партсобрание, зашел сигнальщик и молча передал ко­мандиру корабля семафор из штаба флота. А там было напи­сано: «Приказываю откомандировать лейтенанта Любимова в штаб флота». И подпись начальника штаба флота.

Командир из президиума собрания махнул лейтенанту, подозвал его и подсунул семафор.

—  Ясно?
Любимов прочитал.

—  Так точно.

— Завтра первым баркасом в штаб флота.

Что ж, в штаб так в штаб. Пропуск на него был оформлен. «Лейтенант Любимов?» «Да». «Очень хорошо. Зайдите, получите проездные документы, и сегодня вечером вам надлежит убыть в город Ленинград». «Как, что, зачем?» «Там вам объяснят».

Приказ свят. Получил командировочное предписание, по­вертел в руках: прибыть в г. Ленинград по адресу: Невский про­спект, дом такой-то. И все. Ни номера воинской части, ничего.

Вернулся вечером к себе домой, вот, мол, жена, еду в ко­мандировку в Ленинград. В доме переполох: муж едет в ко­мандировку, а жену-ленинградку в родной город не берет. Что поделаешь, служба, не положено.

Прибыл в Ленинград, пришел по указанному адресу, на Невский проспект. Подъезд, никаких вывесок. Зашел в подъ­езд, огляделся. Какой-то кабинет. Стоит лейтенант в растерян­ности. Слышит: «Как ваша фамилия?» «Да я, наверное, не туда попал». «Да нет, туда», — отвечают. «Давайте предписание».

И тут же вручают новое командировочное: на сей раз убыть в Калининград. Теперь уже убыли группой пять военно-морских офицеров. В Калининграде приехали в порт и сразу к начальнику порта. Наконец все выяснилось. Три десятка мор­ских офицеров с Балтики, с Черного моря и с Северного фло­та собрали для выполнения задачи Политбюро и Совмина: пе­регона 30 кораблей, полученных по репарации в Германии. Их следовало доставить из Калининграда в Новороссийск. Кораб­ли — обыкновенные тральщики. Офицеры, кто имел допуск на управление кораблем, шли капитанами, кто не имел — штур­манами. Были еще и капитаны-наставники. Любимову в ка­питаны-наставники достался опытнейший капитан торгового флота, прошедший гражданскую войну в Испании.

Офицеры шли под легендой гражданских моряков. Пого­ны сняли, звездочки с морского краба отломали, а мундиры… Страна послевоенная, бедная, многие в военной форме ходят. Так что мундиры без погон не вызывали подозрений.

Однако экзамены по штурманскому делу пришлось сда­вать, и документы реальные им вручили, чтобы полиция в пор­тах захода не придиралась.

Перед самым выходом в поход в клубе собрали только офицеров. Объявили, что сейчас перед вами выступит пред­ставитель разведуправления флота. Зал недовольно загудел, но флотский разведчик призвал всех к воинскому долгу, объ­яснил обстановку. Сказал, что разведка будет благодарна, если во время перехода офицеры подметят особенности береговой обороны, охраны водного района, навигационные и корабель­ные особенности.

Каждому выдали по фотоаппарату. Просили обратить вни­мание на Кильский канал. Дело в том, что во время войны анг­личане усиленно его бомбили, дабы предотвратить перебро­ску немецкого флота в Северное море, к берегам Англии. Но бомбежка эффекта не давала. Почему? Англичане после вой­ны нашли ответ, ибо канал оказался в их зоне оккупации. Но наша разведка так и не разгадала секрет живучести шлюзов Кильского канала. Были свои разведзадачи и по Гибралтару, и по Босфору, и по Дарданеллам. По возможности все это надо было сфотографировать.

Вот тогда-то в Кильском канале лейтенант Виктор Люби­мов, не имевший никакого отношения к разведке, и выполнил свое первое разведзадание. Он разгадал секрет шлюзов. Ока­залось, у немцев ворота шлюзов открывались не настежь, как привычнее для нас, а втягивались в подземные железобетон­ные бункера. При угрозе бомбежки они убирались, и англича­не бомбили воду. Так канал и его шлюзы находились в рабо­чем состоянии всю войну.

Эти уникальные шлюзы и удалось сфотографировать Лю­бимову и по возвращении подробно описать в своем отчете разведуправлению.

Этот перегон кораблей из Кенигсберга (Калининграда) в Новороссийск стал хорошей школой и серьезным экзаменом флотской закалки, штурманского мастерства и мужества для молодого морского офицера. Двенадцать лет спустя, во Фран­ции в дни гибели танкера «Нефтегорск», Виктор Андреевич бу­дет вспоминать жесточайший шторм в Бискайском заливе, в который попал наш караван кораблей.

В отдельные моменты тральщик почти полностью ложил­ся на борт, и казалось, что он не выпрямится, а перевернется килем вверх. Всем было приказано надеть спасательные поя­са. Многие моряки вышли из строя из-за жесточайшей качки. От проложенного курса пришлось отказаться. Главной задачей было удерживать корабль носом к накатывавшимся волнам. Ситуация усугублялась тем, что все это происходило ночью. Шторм разыгрался ближе к полуночи. Шедший дружно кара­ван был разбросан по Бискайскому заливу. Этот ад продолжал­ся почти половину суток и лишь где-то к середине следующе­го дня ветер начал стихать, хотя волна продолжала оставаться крутой. Поймав момент, штурман определил местоположение корабля по солнцу. Они оказались у берегов Португалии. Ка­питан корабля взял курс на Марокко в точку встречи, которая была установлена заранее.

У побережья Марокко вскоре собрались все корабли ка­равана. Потерь, к счастью, не было, но в экипажах обнаружи­лись больные и травмированные. Начальник перегона кораб­лей, капитан дальнего плавания Шанько, подвел итог пройденного пути и поставил задачи на переход через Средиземное и Мраморное моря. Неугомонный капитан-наставник Онищенко похвалил Виктора за умение ориентироваться по звездам и за выдерж­ку во время шторма. Он разрешил команде искупаться в океа­не, а затем напугал всех криком «Акулы!». А когда все подплы­ли и забрались на борт, он заявил: «Все отлично, ребята. Я по­шутил, чтобы вы не заплывали далеко». За эту шутку он был схвачен, раскачен и прямо в одежде выброшен в океан. Все посмеялись и занялись корабельными делами. Дел впереди было еще много.

А Онищенко рассказал Виктору еще одну забавную исто­рию, которая, к счастью, закончилась благополучно.

Дело в том, что в Кильской бухте Онищенко покинул ко­рабль и командование тральщиком было возложено на Люби­мова. Однако уход капитана-наставника оказался вынужден­ным. Когда они стояли в Кильской бухте к ним на борт прибыли представители английских оккупационных войск и немецкой полиции. Виктор немного знал английский, Онищенко — не­мецкий. Общими усилиями разобрались. Оказывается, англи­чане и немцы пытались объяснить, что русский корабль нахо­дится в бухте, подает сигналы гудками «прошу помощи», но ко­гда к нему на борт хотят подняться немецкие или английские представители — капитан никого не пускает.

Онищенко и Любимов сразу смекнули, почему русский ка­питан не разрешает никому подняться на борт. Перед уходом в плавание «особисты» до посинения инструктировали их, что, если кто-то попытается бежать с корабля, следует принимать самые жесткие меры к задержанию, а также никого не пускать на борт.

Оставался единственный вопрос — почему он просит по­мощи? Пришлось Онищенко передать командование Любимо­ву, а самому убыть с местными властями к подающему сигна­лы бедствия.

«Ты не переживай, Виктор, — обнял его на прощанье Они­щенко, — в Северном море я тебя догоню».

И вправду догнал, и вот что поведал.

Капитан 3-го ранга, штурман подводной лодки, успевший понюхать пороху на войне, был назначен командиром тральщика и шел общим караваном. Перед заходом в Кильскую бух­ту со штурманом тральщика они крепко выпили и междуна­родный сигнал: «Возьмите лоцмана» не заметили.

А заход в Кильскую бухту был крайне сложным. Однако ка­питан 3-го ранга тоже не промах. Они в войну в боевых похо­дах немецких лоцманов не спрашивали, ходили и более слож­ными фарватерами.

Словом, держась в кильватере впереди идущего, ориен­тируясь по его сигнальным огням, тральщик вошел в бухту без лоцмана. Но дальше случилась незадача. Кильская бух­та чем-то похожа на Севастопольскую, на холмах располо­жен город с большим количеством огней. И если в море удер­жаться за кильватерные огни передового корабля вполне под силу опытному капитану, то здесь перед тобой — море огней. И вместо того чтобы войдя в бухту, и отвернуть вправо в сто­рону канала, встать в очередь, наш боевой «кэп-три» оказал­ся в центре бухты.

Он застопорил машины, лег в дрейф и стал гудками пода­вать сигналы бедствия. Но предварительно вооружил всю ко­манду баграми, дубинками и приказал всякого, кто сунется на борт, охаживать по голове.

Онищенко подошел к тральщику на полицейском катере и обложил «кэп-три» смачным русским матом. Тот притих, а по­том с мостика подал команду: «Матерщинника пустить, осталь­ных в воду, если полезут».

Так закончилась эта история.

Вторая половина маршрута по Средиземному, Мраморно­му и Черному морям прошла без приключений. По прибытии в Новороссийск Любимов доложил о походе, сдал фотоаппа­рат с отснятой пленкой и забыл о своем первом разведзадании. Но, видимо, тот, кто читал его отчет и оценивал отснятые фотокадры, запомнил молодого лейтенанта. И когда Любимов уже служил на эскадронном миноносце «Боевой» командиром артиллерийской боевой части, мечтая стать настоящим «мор­ским волком», подал рапорт с просьбой отправить его на выс­шие офицерские курсы, судьба сделала резкий поворот.

И вот теперь случилось то, что случилось: завтра ему пред­стоит явиться в Фили, на курсы, тоже высшие и даже академи­ческие, но только офицеров разведки Генерального штаба.

…Поздней осенью 1952года, в октябре, высшие курсы разведки были позади. Любимов закончил их с отличием, по­лучил денежную премию. Правда, ее хватило на один вечер. Но погудели всей группой славно.

Аттестация

«Любимов Виктор Андреевич, старший лейтенант, С де­кабря 1951 года по декабрь 1952 года — слушатель Краснозна­менных Высших академических курсов офицеров разведки Гене­рального штаба Советской Армии.

На учебу разведВАК прибыл с должности командира БЧ-2 эскадренного миноносца «Боевой». В разведке раньше не слу­жил. Занимался добросовестно. Все учебные дисциплины изу­чал серьезно.

Основную дисциплину — специальную разведку освоил от­лично. Теоретически знает организацию и ведение разведки в масштабе округ—флот.

Изучал английский язык.

Учебу на разведВАК закончил с общей отличной оценкой. Может быть использован на должности офицера морского подразделения разведки.

Начальник курса разведВАК генерал—майор Бедняков

3 декабря 1952 года».

Михаил Болтунов