Колотунов: похождение бравого партизана

Колотунов был захвачен на сборы у собственного подъезда при помощи участкового и 2-х сержантов ППС при возвращении с работы. Операцию милиционеры провели резко, решительно и при свидетелях, отрубив напрочь все пути отступления.

— В партизаны, что ли? – пропустив мимо ушей увещевания и запугивания соответствующие случаю, спросил он скучным тоном.

Закуривая и расписываясь в повестке одновременно, он патетически изрек: —  Вот за это-то, за такие подловатые приемчики, партизаны в своих лесных лагерях и ненавидели полицаев! – наставительно качая головой, вещал Роман.

—  Мы не полицаи, мы – милиционеры! Менты, если уж вам так хочется укусить! – обиделся рослый капитан. — У каждого — своя работа!

— Это, братцы мои, пока и временно! Еще поглядим, как у нового правительства карта ляжет! Милиция — это вооруженный народ! Как-то звучит неоднозначно для расслоившегося общества! Ибо для буржуев одно только слово «полиция» уже  душу греет! А вооруженный народ – пугает еще больше! Так что, не ровен час … [1] А сколько денег на вас заработают, что ты! Кому на дачу во Флориде, кому на яхту в Средиземке … Вот только вам при всей этой катаклизьме, опять хрен чего достанется! Только крайними – не в крайний раз – окажетесь! – последнее слово он оставил за собой.

Храбрые милиционеры наперобой кинулись защищать родное ведомство. А ведь – зря, как время показало! Роман и ухом не повел! Пусть их!

Бывают и у милиции удачные дни! В принципе, Колотунову было все равно! Пионерлагерь – так пионерлагерь! Тем более, прямо завтра, начальство, решая, кем бы его заменить, осознает его значение для дела долговременного хранения судна. Ха! Оно еще выщиплет само себе мелкие волоски с некоторых мест, осознав потерю! Пусть вот теперь этот  флотоводец лежачий  попробует разруливать то, с чем каждый день борется он сам! Ибо нет людей незаменимых — есть пока еще незамененные!

В один из первых же дней Колотунова случайно опознали среди праздно шатающихся «партизан» бывшие сослуживцы, которых он помнил еще лейтенантами, юными, любопытными и бестолковыми, как дети. Все мы через это проходили!  Время идет, у этих деток теперь на плечах не звездочки, а солидные звезды, и не по одной. Как говорили в мое время маститые начальники, увидав кого-то из былых подчиненных в серьезных погонах: «Глянь – ка! И детки бывают кап-разами!» — делано удивлялись они. А когда теток рядом не случалось, то говорили и еще хуже и точнее …

Вот и сейчас, вывернув из-за угла, он чуть было вовсе не стоптал в блин местное высокое ракетное начальство. Мелковатые  ребята попались! Рост явно подгулял! Только звезды на погонах и выросли! Ну, может еще и животы – совсем не много, как раз – для солидности. Все-таки физо в бригаде было на высоте – ему уже успели нажаловаться былые прапорщики!

Роман не вырывался вперед, но и не выпендривался. Он снисходительно выслушивал детский лепет молодых офицеров на занятиях, участвовал в обслуживании техники, иногда, исподволь, подсказывал — если что-то, по существу, делали как-то не так. Кроме того, кое-что было трудно объяснить просто на пальцах, не имея под руками убедительных демонстрационных примеров.

Оказывается, прибыв из далекой Москвы в бедные задворки России, как в окулированную страну, генерал и его группа, сразу после небрежного «здрастье», лишь бегло глянув на документы, сброшюрованные в аккуратные красные папки, заявило: «Здесь все совсем не так! И чтоб к завтрашнему утру было бы так как нужно!» Прямо, как Кощей Бессмертный! Причем. как оно должно быть, начальство ранее не задумывалось, поэтому представляло все это лишь в общих чертах.

Помня о его специальности, хороших знаниях и опыте, оперативник, зашивавшийся в новом витке переделки требуемых свыше документов.  уговорил его помочь в подготовке к грядущим учениям, разумеется освободив его от рутинных «ать-дватей» на плацу, и прочих занятий по сколачиванию подразделений. Он уже представил своего былого начальника в виде палочки-выручалочки, или джина из бутылки коньяка и ринулся вперед.

Слабое сопротивление Колотунова было сломлено коварным предложением приличной домашней пищи для ежедневного пропитания. Причем, были неуклюжие намеки, что при желании для бывшего однополчанина и любимого начальника всегда найдут, чем эту пищу запить! И одобром старом шиле речь даже не идет! – намекали аборигены.

Поесть Роман Колотунов любил, и толк в пище знал. Гороховое пюре с тонкими нитками волокон мяса и якобы картофельный суп откровенно-голубого цвета, убил всякий аппетит у Колотунова, попытавшегося посетить столовую и честно поужинать.

Его потащили в одну из рабочих комнат, с железной дверью, двойным замком, стальными решетками на окнах, с прибором-глушилкой радиоаппаратуры и телефонов на стене. Он висел там как снулый паук, раскидав в стороны свои лапки-антенны.

«Вот интересно, включен он или так, висит для случая? Ведь если его включить, ни один офицер, ни жене, ни любовнице позвонить не сможет! Ну и  — наоборот! А ведь, если по правде — великая вещь — включил — и не надо никого ни уговаривать, ни пугать, ни всяких премий лишать!

Не  работает мобилка и прочая хрень — и всё тут! Хоть тресни! И без исключений по рангам, должностям и заслугам! Американцы через это уже прошли, англичане тоже длинные носы поразбивали. Наши, как всегда, сымитировали, очередной демонстративной показухой …» — подумал Роман Колотунов, криво усмехнувшись.

В опечатанных тубусах, видимо, стояли условно — секретные карты, на столах схемы, чертежные инструменты, и главное украшение рабочего стола офицера – компьютер. Куда теперь без него?

—  Смотри-ка! – восхитился ветеран, — прямо как учили! Порядок и организация! Не зря наш начштаба полка на Кильдине извращался с садизмом над этими лейтенантами!

Настоящий мужик был, царствие ему небесное! Может быть, хоть теперь они его добрым словом вспоминают…  Хотя — вряд ли! Потеряли связь причины и следствия неприятностей – тогда, и успехов — сейчас! Так устроены этот мир, и эта, блин, воинская служба — когда происходят беды и неприятности — это кто-то виноват, а вот ежели успех какой и взбрык по карьерной лестнице — так это мы сами, за счет собственной гениальности и исключительных личных качеств.

Семену Рыкину, старшему офицеру штаба бригады по оперативной подготовке было чем заняться в период к подготовки общефлотских учений, так еще в план учений включено боевое развертывание с выходом на стартовые позиции. Как это сделать с личным составом, который вообще эту матчасть впервые видит, а?

Вот подготовка и представление  этого решения и боевого распоряжения полностью была  возложена на Романа Колотунова

Командир бригады Шугин тоже знал его по службе и вспомнил и его знания и  подготовку. Уровень допуска вполне позволял. А все соответствующие формальности были оформлены соответствующими приказами. Нормативные документы можно вертеть так, а можно — эдак, как того требует обстановка и служебная необходимость. Но такой маневр требует от начальника штаба и других офицеров глубокого и неформального знания всех этих самых руководящих, направляющих и определяющих документов. Иначе таких шишек отгребешь!

Проверялы знают лучше — у них на каждом документе по офицеру, а в полку и на корабле — нам каждом офицере — их по мешку, а следовательно, и по полдесятка проверяющих.

Рвут они его, бедолагу, на кусочки, как негра — дежурные ротвейлеры! А   он, этот офицер, чтобы отбиться и палку-то в руки взять не может — только слабо поскуливает в ответ! Эх, проверялы! Чтобы им всем жестокую диарею да под Новый Год и день Флота, а всем снятым ими  бабам — менструацию в первую же ночь страстного свидания! — завершил Роман Анатольевич Колотунов цепь невеселых рассуждений.

Впрочем, есть люди и с понятием! Понимают, что корабельные и полковые офицеры все-таки с тобой одном окопе, да и сами такую ступеньку прошли, не переступили. А вот есть такие, что отрыть лопатку дерьмеца — первое дело! А ежели начальство того не поймет, так проведут у него под носом несколько раз фиалочным запахом, пока не дойдет, чтобы взбесилось, как голодный волк! … Вот те — особые, просто проверялы по крови! Были и среди нас такие, слава Богу, на пенсию уже ушли, а оттуда, к счастью, или — увы, не возвращаются!

Выкурив сигарету, сложив два и два, Колотунов занял определенный ему стол, открыл сейф с документами, расправил карту нужного номера на стекле «дралоскопа» и придавил ее штатными грузиками с якорьками. Аккуратно положил на вешалку форменную кепку и бросил на крюк «жабью шкурку» с подстежкой. Было не по-осеннему тепло, да и грелка работала — чтобы документы не сырели, издержки рабочего места.

— Ну, начнем, помолясь! — скомандовал сам себе, и раскрыл решение командования на постановку боевой задачи бригады.

— Итак, боевые машины колонной следует к позициям для развертывания. — вслух пробормотал Роман. Человек, который часто по работе или по судьбе остается один на один  с собой, мыслит вслух. Ну и почему бы не поговорить с умным человеком, а?

— Идем дальше! Впереди – дозорный БТР. Дорога петляет между сопок. А по обочинам у нас что? Болотца, конечно, куды же в нашем краю без них? А вот здесь обломки скалы, крутой обрыв. Замечательно! А какой коэффициент плотности почвы? Ага, вот он! А удельное давление на грунт у боевых машин? Т-а-ак! Приехали. Предположим, что противник не совсем клинический идиот, как думает карасина Сёма Рыкин, он выбрасывает вот в этот треугольник, под петлю грунтовки, диверсионную группу. Можно — воздухом, можно — морем. Садятся, значится, они на этих сопочках и потребляют сухой паек. Когда появляются эти мастодонты, пропускаем БТР и мочим тягачи — первый и последний из гранатометов, или там противобортовыми или противоднищевыми управляемыми фугасами. Старо, как сей подлунный мир!  И все, отстрелялись, нахрен, приплыли!  Ни вытащить, ни столкнуть в обочины. Нечем! Потом бандюганы чистят ботинки, зубы, бреются и идут в кабак, ожидая вручения ордена и президентских конвертов с чеками.

— Это ты, Рыкин, тут развоевался? — услышал он чей-то явно начальственный бас. Нет, это не Юрий Шугин, того он знал. В этот самый момент дверной проем заполнила крупная фигура. Несмотря на полевую штатную камуфляжную куртку, можно было с одного взгляда узнать генерала. Так, детали, но сразу же бросающиеся в глаза.

— С 1898 года, когда  англичане остались без младших и, частично, даже без старших офицеров, выбитых снайперами буров, все армии начали создавать маскировочное обмундирование, унифицированное для всех категорий личного состава. Чтобы снайпер растерялся! Но — не получается, все-таки начальство хочет выделиться! Так что видно — вы — генерал!— вместо ответа изрек Колотунов.

—Ага, так и есть! А ты кто … то есть, вы кто такой? — спросил генерал, слегка сбавив тон, разглядев мудрствующего самого с собой крупного возрастного мужика с насмешливой улыбкой и без ужаса чинопочитания на лице.

— Товарищ генерал! Капитан 2 ранга запаса Колотунов, прохожу сборы по переподготовке личного состава! — добродушно выговорил тот, не напрягаясь.

— Есть, понял! А здесь чего делаете? И где этот дятел?

— Вы имеете ввиду хозяина кабинета? Так он у начальника штаба решение на переход в точку рассредоточения и в район боевых позиций обсуждает. Это я в том смысле, что он докладывает свои предложения. Сейчас его там пошлют, и он придет сюда отрабатывать очередной вариант — словоохотливо пояснил Роман назойливому пришельцу.

На самом деле хозяин кабинета спал из последних сил за шкафом, ибо «батарейки» практически полностью сели. Разговора он и не услышал, но и звуков бомбардировщика на старте он тоже не издавал, провалившись в глубокий сон уже в  05.30, едва сунув склейки карт в сейф, рухнув на тулуп и едва успев подтянуть на себя одну его полу.

— Допуск имеется? – спросил московский гость.

— Естественно! Самый-распросамый, который дали мне в наказание за излишнее любопытство! — просветил его Роман, — типа: прощай Турция с Египтом, мать иху басурманскую через нитку!  Окраина Баку!  А ее я видел!

— Хм, — удивился гость убийственному сравнению вожделенных центров туризма с таким занюханным эталоном. — А где учились?

— Да где только не  учился! Крайний раз — даже на Вернадского, 100.[2] Боевое применение новейшего ударного комплекса крылатых ракет! Вот только американцы попросили его грохнуть, а наши демократоры, не задумываясь, и грохнули, повизгивая от восторга мазохизма! Комплекс – на иголки, меня и другую братву – на пенсион!

На Кильдине дело было… Поставил его когда-то САМ ГОСПОДЬ БОГ у входа в Кольский залив, как береговую батарею! В войну и после так оно и было. Вот там бы поставили бы сейчас и новые ракетные, и стационарные гидроакустические комплексы, и универсальные противолодочные ракетные комплексы … только говори, где чешется! Да вот Советского Союза чуть-чуть не хватило! Тогда бы на всяком уровне супостат куда как уважительней разговаривал бы с Россией! Но у нас все наши богатства — как-то не к рукам! А потом кто-то взял – и сэкономил, все там разрушили, все распушили ….  Так америкосы клятые на радостях выпили весь виски, который был, и всю водку, какую нашли! Точно говорю! Братва из военно-дипломатического отдела ГШ рассказывала!

— Слыхал! — недовольно поморщился генерал от неприятных воспоминаний, —  Ну, а вы-то что в этих условиях предложили бы? —  вопросил он возвращаясь в реалии бытия.

В глазах  генерал-лейтенанта  было можно прочесть неописуемый восторг. Восхищение и крайнее удивление вызывал невиданный давным –давно инструмент офицера-оператора, или инженера. Ибо в руках Романа Колотунова была логарифмическая линейка. Совсем недавно он видел точно такую же в антикварном магазине, что на Новом Арабате.

— И, чего – помогает? – недоверчиво поинтересовался полководец, ибо сам уже лишь смутно припоминал, чего и куда надо там двигать и засовывать, ага!

— Так еще бы! – азартно подтвердил Роман, —  Особенно при работе с коэффициентами из таблиц руководящих документов! Практичнее, но о ней незаслуженно забыли даже корабельные штурмана!

Генерал свысока усомнился в полезности  предмета в руках у Романа, но тот  был уже готов к обороне своих убеждений.

Инспектирующий тут же получил в ответ:   — Здесь все исходные данные и коэффициенты для вычислений — на лицо, это – раз,  розетки и батарейки не нужны – это – два, и самое главное, — никакого воздействия электромагнитного импульса, ибо некуда воздействовать! А если потерял ее или она пала в бою – никаких твоих секретов не выдаст, никаких новых программ никуда вводить не надо. Сойдет первая попавшая сестрица павшей линейки! И если нечаянно шарахнуть ее об палубу – особого вреда не будет. А вы можете прямо на глазах у меня грохнуть об палубу произведение дальневосточного народа?

Да уж, по существу! Крыть было нечем, и надо было разбираться по существу вопроса, не увязая в деталях, где, как известно, и есть ЗКП Сатаны.[3]

Роман вопросительно глянул на генерала, тот кивнул, разрешая ответ.  Не спеша,  обстоятельно, показывая детали указкой, делая рабочие пометки карандашом на чистой карте, он излагал свой замысел, исходя из поставленной задачи,

—  Товарищ генерал, я лишь бегло ознакомился с обстановкой, но, думаю, что принципиально это будет выглядеть где-то так!

Генерал был не совсем согласен, но что-то в этом было!

В помещении стоял запах хорошего табака, с какой-то «благородной ноткой». Чувствовался вкус!  А вкус — он или есть, или его нет!

Московскому полководцу сейчас не дано было постичь, что источником этой «нотки» была жидкость в стакане с ложечкой и в подстаканнике. По корабельным традициям стакан без подстаканника — сосуд для пьянства! А вот в оном – только для чая, лишь бы жидкость имела чайный цвет, или там около того! Подстаканник знатоками умело применялся для маскировки в случаях непредсказуемого вторжения нежелательных и социально-опасных субъектов. Так считалось, но бывало столько приключений!

Роман в так своим мыслям сделал пару мелких глотков и попытался вернуться к оформлению решения, но у генерала было желание поговорить. А почему бы и нет? Перед ним  человек, видно, знающий, где-то — плюс-минус — ровесники, опять же не подчиненный и даже, строго говоря, не военный. Можно и поспорить, не боясь мордой в грязь впечататься прилюдно. Но Колотунов на такое общение настроен не был. Время поджимало! И он «выдал» …

В буси-до есть постулат: « воюй так, как будто бы тебя уже убили» и, слегка обнаглев, Роман спросил: — Вопросы? Решение будет готово к утру.» Генерал,  понимая кто перед ним, с важным видом ретировался. Надо, мол, посмотреть, как там вокруг пусковых установок суетятся.

А до сдачи решения оставалось почти 3 часа, коньяк хозяина кабинета был очень хорош. Колотунов длинно выругался, коротко вздохнул и достал карандаши и фломастеры.

— Глаза боятся, а руки — делают! Ну, поехали! Нарисуем, как красные синим морду бить будут! Одни – до посинения, другие  — до покраснения.

И дело пошло.

Утром комбриг, начальник замученного уже им штаба, начопер, и мобисты предстали перед светлыми очами московских опричников, глядя невыспавшимися глазами престарелых бассетов в светлые блестящие энтузиазмом очи холёных проверяющих.

Генерал стоял перед строем, покачиваясь, с пятки на носок. Карты были развешаны по всему периметру командного пункта бригады. Он приготовился задать целую кучу неприятных и умных вопросов командованию ракетной бригады.

Справедливости ради, надо сказать что с решением, и то — в общих чертах,  ознакомился начопер, а до остальных… не дошёл ход.

— Кто разрабатывал? — поинтересовался грозный воевода.

— Штаб… — не моргнув глазом ответил оператор, подразумевая: — А  кто ж ёщё? Но  — про себя, разумеется.

—  Утвердили, проверили? Сами уверены? — спрашивал генерал

Начальник штаба подумал — «А кто же ёщё мог это сделать, чай тоже не ботфортом консоме хлебаем. Уж как-нибудь дело свое знаем! Даже не как ни будь  — а как следует!

И тут  генерал вдруг вспомнил о той «благородной нотке» в атмосфере кабинета местного начопера. Что интересно — так же пахло от проверяющего тыловика. Это уже признак «пятой колонны»!

У него в управлении было незыблемое правило: пока проверка не закончена — никаких поползновений! А вот потом — можно, дабы  не отрываться от служилого народа.

Нет, но ведь правда: опытный зам по тылу не мог не угостить своего проверяющего настоящим цейлонским чаем. А как же! Такой напиток с давних спор способствовал формированию взаимопонимания.

Тыловик, кстати и не был «его человеком», так, был где-то пойман и прикомандирован.

Тренированная память услужливо сработала. Сразу вспомнился «партизан», чай в стакане с подстаканником, его уверенность, граничащая с почти отсутствием чинопочитания и главное — логарифмическая  линейка.

Генерал поймал в прицел оператора. Он почему-то сразу решил, что именно он — на данном этапе военной эволюции может ответить на все вопросы наиболее грамотно и осведомленно.

—  А как сделаны вычисления? — сверкнул очами Малюта Скуратов. Такое прозвище за ним ходило, и о нем узнали еще до приезда группы. А что? Казахский Узун-кулак без телефона лошадь обгонял, а у нас сейчас и телефон, и Интернет!

Рыкин отвечал спокойным, бодрым тоном: — Установленным порядком, согласно соответствующим руководящим документам!

— У вас что  —  нищенство в последней стадии? Мало получаете, не можете примитивный китайский калькулятор купить?

Этот вопрос понял лишь начопер и ответил за комбрига — Дык, так оно надежнее, потому что …

— Далее не продолжайте, не напрягайтесь! Мне вчера доходчиво объяснили!  — и при этом он неожиданно для своих подчинённых многозначительно заухмылялся.

Семен Рыкин тихо злился. Вот ведь сказано, что внутри наших границ — два разных государства — Москва и Россия. Первая определенно не понимает всю остальную часть народа, вторая тихо ненавидит первую за это самое непонимание все нарастающих проблем. Питер, он конечно — Питер, но к русскому народу, все-таки, ближе. Из Москвы, по мнению большинства, исходило все, что усложняло жизнь. Кроме того, там обитали чиновники, которые делали нам всякие гадости за большие и очень большие деньги, нанятые империализмом и мировым сионизмом.

Но, самое главное, парадокс! Те, кто москвичей люто ненавидел, больше всех им завидовал. Ибо самое ужасное не то, что там собрались все злыдни и вредители, главное, что нас там нет! — вот такой злой ход мыслей бродил по усталым за длинные дни и очень короткие ночи извилинам Рыкина.

А генерал-лейтенант с невероятной четкостью вдруг представил, что бы ответили молодому майору с отличной родословной и связями. При всех этих качествах ни знаний, ни войскового  опыта … А служилых он знает – на третьей фразе усадили бы белолагу в галошу. По любому аспекту! Ничего нового в этом мире не бывает!

«Да… Вот что ни говори, хорошо быть генералом — лишний раз не нахамят! Опять же, дальнюю извилистую дорожку вслух не укажут! Все-таки, верно говорили еще во времена лейтенантства: — Генерал — это уже не воинское звание, это — счастье!» — заключил он.

Инспектор еще раз внимательно осмотрел карты, схемы. Бегло пробежался по выкладкам.

— Всё ясно, штаб бригады поработал хорошо, решение утверждаю! И повернувшись к к своей группе проверяющих: — А ведь смогли и почти на на целых 2 часа  раньше норматива! — это он высказал укор кое-кому из своих. Те поняли, потупив глаза. Стыд — глаза не ест, но иногда неприятно!

«Возможно,» —  подумал генерал про себя, — что профессионализм, взаимовыручка со взаимопониманием сдобренные хорошим коньяком могут творить чудеса в мирное время! А в военное — пусть трепещет супостат, так ему и надо!

Московский гость улыбнулся своим мыслям, бегло взглянул на часы:

— Итак, товарищи офицеры, с этим этапов  — все! Комбриг, доложите ваши дальнейшие действия, согласно плану!

---

[1] Так ведь и накаркал, сукин сын!

[2] Там располагается Академия /Генерального Штаба ВС РФ

[3] По поговорке: «дьявол прячется в деталях»

Виктор Белько