ГЛАВА ВТОРАЯ

«ВЕЛИКОМУЧЕНИК ВАЛЕРИЙ» В МОРЯХ ПРОСИЯВШИЙ…

Первые годы после событий на БПК «Сторожевой» о Саблине и его мятеже молчали. Все, так или иначе, имевшие отношение к этому событию, давали подписку о неразглашении информации. Да и говорить было особо не о чем, так как информации о событиях 8-9 ноября 1975 года было крайне мало.

Вспоминает адмирал Валентин Егорович Селиванов: «Особых разговоров ни о «Сторожевом», ни о Саблине не было. Участники событий, говорят, давали подписку о неразглашении. Однако особого интереса расспрашивать у них ни у кого не было. Корабли много плавали, отрабатывали задачи, ходили на боевую службу. У каждого хватало своих забот. Ажиотаж вокруг Саблина и его мятежа возник только с началом горбачевской перестройки и последующее десятилетие. Все мы считали, что коль все бучу затеял замполит, то пусть партийные органы этим вопросам и занимаются. Спустя некоторое время в дивизии провели партийную конференцию по вопросам политической бдительности. Там упоминали и «дело Саблина». Помню, что был у нас офицер по фамилии Юденич. Когда же объявили, что слово для выступления представляется  коммунисту Юденичу, у присутствовавшего на конференции вице-адмирала Шабликова глаза на лоб полезли. Он был страшно недоволен и шептал мне в президиуме: «Вы бы еще на партконференцию по политической бдительности и Колчака пригласили для комплекта!» В реальности события «Сторожевого» имели для нас последствия только в том, что вскоре после этого в дивизии был значительно расширен штат офицеров особого отдела и теперь особист имелся на каждом из кораблей».

Из воспоминаний контр-адмирала в отставке Э.М. Чухраева: «Неправда, что тема мятежа на «Сторожевом» в Советское время полностью замачивалась. Да, разговоры на эту тему не приветствовались, но и какого-то приказа о молчании я не помню. В 1983 году, когда я был начальником политотдела дивизии кораблей в Кронштадте, мы проводили на базе дивизии семинар молодых военных писателей. Присутствовали на нем и представители ЦК КПСС. Во время семинара кто-то из писателей поднял тему Саблина, задав полемический вопрос: кто Саблин — изменник или герой? Я с трибуны отвечал на этот вопрос. Говорил, приблизительно следующее. Если говорить о героизме Саблина, то он относителен. Да, для того, чтобы совершить то, что совершил он, надо было иметь и волю, и убеждения, а на это способен далеко не каждый. Однако Саблин был офицером, он дал присягу, а потом сознательно эту присягу нарушил, замарав, тем самым, свою офицерскую честь. События на «Сторожевом» не были бунтом экипажа – это было выступление всего лишь одного человека, фактически взявшего в заложники свой экипаж. При этом Саблин действовал убийственно и кровопролитно по отношению к своим подчиненным, подставляя их под уничтожение. Спрашивается, за что? Да, он выступил за свою идею, а все остальные? Хочешь быть революционером – будь им, но причем здесь боевой корабль, причем сотни людей, которые должны из-за твоих идей страдать. Экипаж чудом остался жив, но судьбы людей и в первую очередь молодых офицеров все равно были навсегда сломаны. Поэтому вывод может быть только один – Саблин не только ни герой, он антигерой».

На флоте некоторое время все же проявлялся синдром «Сторожевого». Однажды, когда я уже был командующим 5-й оперативной эскадрой, в преддверии одного из съездов КПСС, мне докладывают, что на авианосце «Киев», входившем в тот момент в состав эскадры, особист обнаружил «крамолу» — флагманский РТС публично заявил, что готовит некий «подарочек» к съезду партии. Что делать? Смутьяна срочно под надуманным предлогам отправили в корабельный лазарет, где придумали болезнь, от которой лечили демеролом и другими успокаивающими лекарствами. Когда съезд закончился, его выпустили. Прошло некоторое время. Мне стало интересно, что же это за «подарочек» готовил офицер съезду партии. Будучи в очередной раз на «Киеве» я его вызвал и спросил. На что мне последовал такой ответ: «Я уже законспектировал 54 тома собраний сочинений Ленина и собирался ударными темпами успеть законспектировать к началу съезда все 56, но заболел и не успел».

Все же кое-какие разговоры о мятеже «Сторожевого» на флоте ходили, ведь шила в мешке не утаишь. Искусственное замалчивание и откровенная боязнь властей утечки информации по Саблину были, несомненно, серьезной ошибкой. Ничего так не возбуждает интерес, как строго оберегаемая тайна, а недомолвки рождают слухи и легенды. А потому в рассказах Саблину порой приписывались дела, которых он никогда не совершал, высказывания, которые он никогда не говорил. Однако, несмотря на весь интерес к истории с Саблиным, в целом отношение к его деяниям, да и к самому к нему, как к личности было на флоте крайне негативным. Основной рефрен высказываний был такой: «Да недостатки и в государстве, и на флоте у нас есть и с ними надо бороться. Но это не повод арестовывать командира, захватывать корабль и угонять его в открытое море! Если ты такой герой, то протестуй лично сам, а не подставляй других людей, которым поломал судьбу». О политической программе Саблина было вообще ничего не известно. Говорили, что он хотел выступить по телевидению, а когда ему не разрешили, рванул в Швецию, перед которой был силой остановлен.

Х        Х        Х

Удивительно, но в США во второй половине 70-х годов со всей серьезностью писали о 82 расстрелянных по «делу Саблина». А некто Грегори Янг даже защитил на эту тему… докторскую диссертацию. Думаю, было бы весьма забавно почитать этот фантастический опус!

Когда в СССР в конце 80-х годов ХХ века зашаталась политическая власть, как немедленно грянул вал статей, фильмов и книг о мученике и романтике Саблине. Давно забытая история с неудачным мятежом на БПК «Сторожевой» обрела новую жизнь.

Одна за другой начали появляться статьи о забытом страдальце тоталитарного режима и романтике-революционере с БПК «Сторожевой». О Саблине и его деяниях писали исключительно с одобрением и восхищением. Особенно усердствовал в том, рижский журналист А. Майданов, сделавший на серии статей о Саблине, а потом и книге о нем себе имя. Появились книги других авторов, потом пошли и фильмы.

Вот лишь некоторые вехи этапов создания нового кумира:

В 1984 году в США вышел роман Тома Клэнси «Охота за «Красным Октябрем». Вот как сам автор описывал работу над произведением: «Я искал тему. И тут мне попалась история про то, как советский офицер Саблин захватил военный корабль. В романе он превратился в подводную лодку».

В 1990 году 27 февраля «Известия» опубликовала материал собкора из Нью-Йорка о событиях на Балтийском флоте в 1975 году «Был ли бунт на советском эсминце».

В 1992 году в России впервые под председательством  юриста-либерала Сергея Алексеева прошло заседание общественного суда, вынесшее вердикт: «Совершая высокогражданственный поступок, жертвуя собой, Саблин служил Отечеству и народу».

В том же году выходит в свет повесть Н. Черкашина «Последний парад», посвященная событиям на БПК «Сторожевой».

В 1993 году Российское телевидение показало трехсерийный документальный фильм И. Беляева «Русская трагедия» о «Сторожевом» и Саблине.

1994 году Военная коллегия Верховного суда России пересмотрела дело Валерия Саблина, изменив приговор на 10 лет лишения свободы.

В 1996 году Губернатор Нижегородской области Немцов обратился к президенту России Ельцину с просьбой реабилитировать Саблина.

Однако военная коллегия Верховного суда России не нашла оснований для полной реабилитации.

В 1997 году на 1-м канале вышла передача «Как это было», посвященная событиям на «Сторожевом» с участием матроса Шеина.

В 1998 году на канале ОРТ показали документальный фильм «Саблин против Брежнева», опять с участием Шеина. Тогда же капитан 2 ранга в отставке Бар-Бирюков в журнале «Знамя» опубликовал повесть о Саблине «Расстрелянный Буревестник».

С 2010 года по интернету гуляет материал В. Шляхова «Почти забытая история — Саблин и Шеин» и так далее…

Особый разговор о продукции американского писателя Клэнси

В 1990 году роман Тома Клэнси был экранизирован. При этом если сам роман у Клэнси был откровенно слабым и особе не прозвучал, то на создание фильма были брошены миллионы долларов, и он стал бестселлером 1990 года на Западе.

Главный герой романа, а потом и фильма – советский капитан 1 ранга Марк Рэмиус, литовец по национальности в исполнении Шона Коннери, ранее игравший Джеймса Бонда.

При этом даже ярый антисоветчик Клэнси отказался сделать героем своего романа потомственного русского флотского офицера, не без оснований полагая, что читатели ему просто не поверят. А потому вместо русского Саблина появляется сын угнетенного литовского народа Рэмиус. И пусть Рэмиус – фамилия совсем даже не литовская, а скорее из какого-нибудь космическо-фантастического романа, куда правдоподобней был бы какой-нибудь Римачавичус или Рэмайтис. Но Рэмиус для английского уха был более воспринимаем и понятен, а это главное.

Вообще и сам роман Клэнси, и его экранизация – это полнейший воспаленный бред, без всякого понимания ни то, что реалий советской системы, но и элементарных понятий о военно-морском флоте. Но это создателям было не важно. «Охота за «Красным Октябрем» замышлялся вовсе не с целью показа реалий советского флота, а совсем для другого. И книга, и фильм – это символ грядущего уничтожения СССР (одно название корабля чего стоит!). Это призыв к свержению советского строя, провоцирование советских моряков на измену присяге.

Любопытно, что, возвращаясь на базу после съёмок, изображавшая «Красный Октябрь», АПЛ «Хьюстон» зацепила в надводном положении трос, на котором портовый буксир тянул за собой баржу. Трос оказался крепким, и при погружении лодка утащила под воду и баржу, и буксир. В результате один из членов команды буксира погиб. По решению суда родственники погибшего получили от ВМФ полтора миллиона долларов. Так что «Красный Октябрь» это без всякого преувеличения фильм, оплаченный человеческой кровью.

Случайно ли, что роман Клэнси был экранизирован именно в 1990 году? Разумеется, нет. СССР уже начал шататься, и надо было приложить последние усилия для того, чтобы ускорить падение советской державы. Не зря говорил в свое время Ленин, что из всех искусств для нас наиважнейшим является кино. Едва выйдя в свет, «Охота за «Красным Октябрем» была запущена во всех кинотеатрах СССР, и фильм сыграл свою негативную роль в идеологической обработке советского народа.

Вот, к примеру, как оценивает значение этого фильма один из апологетов Саблина журналист либерал Л. Шер: «В 1990 году был экранизирован роман американца Тома Клэнси «Охота за «Красным Октябрем». Когда во время горбачевской перестройки кассеты с этим фильмом появились в Москве, они повергли в шок всех, показав в действии безжалостную советскую машину подавления». Признание исчерпывающее…

Х        Х        Х

На первый взгляд странно, что дело Саблина оказалось востребовано отнюдь не коммунистами, а прозападными либералами и весьма пригодилось последним в деле уничтожения державы, которую сам Саблин собирался, вроде бы, спасать. Случайность? Нет, закономерность! Перед нами еще одно доказательство тому, что мятеж замполита «Сторожевого» был выгоден вовсе не советскому народу, а тем, кто планировал его уничтожение. И хотел, или не хотел того Саблин (т.е. сознавал ли он до конца, что делал, или его использовали «в темную»), но в разрушении нашей великой социалистической державы он сыграл далеко не последнюю роль.

В конце 80-х годов начались выступления в прессе и некоторых участников событий 8-9 ноября 1975 года. Прежде всего, бывшего матроса Шеина и бывшего мичмана Бородая. Врали при этом оба напропалую. О роли в мятеже Шеина и его показаниях мы уже говорили.

Вот, к примеру, что рассказывал глупым журналистам об «ужасах» застенков КГБ бывший мичман Бородай: «Следователи КГБ были в штатском… Ответы их не интересовали. Как и свои же вопросы. Они хотели выбить из нас любой материал. Но только против Саблина и только обливающий его грязью, только компрометирующий, только очерняющий. Любой ценой. И выбивали… А то и просто писали за нас показания сами…» Цель же, по словам Бородая, у следователей была одна: доказать, что «142 дурачков-губошлепов подбил на измену враг народа прямо из пеленок Валерий Саблин».

О двуличии бывшего мичмана уже доказательно рассказал в свое время генерал-майор юстиции А.В. Борискин. Чтобы не повторяться, ограничусь цитатой из его статьи, посвященной личности одного из реабилитаторов Саблина бывшего мичмана Бородая: «Хитрит, мягко говоря, бывший мичман. Видимо, в расчете на то, что материалы следствия и суда не будут преданы широкой огласке, он замалчивает собственные показания в ходе следствия. Если бы послед­нее действительно укладывалось в ту примитивную схему, которую описывает Бородай разбитному га­зетчику, то во всех показаниях об­виняемых и свидетелей она бы чет­ко просматривалась. Вот, дескать, мерзавец Саблин подбил меня, вто­рого, десятого, сотого, но никто из нас не виноват — ни я, ни второй, ни десятый, ни сотый. Единствен­ный виновник и изменник — Саблин. Но многочисленные показания со­вершенно иные. Взять хотя бы про­токолы допросов того же Бородая. Кстати, Саблин отозвался о нем как о неустойчивом и ненадежном чело­веке, который во время событий «ви­лял», поддерживая то одну, то другую сторону. Наиболее показатель­ный материал в сорокатомном уго­ловном деле, позволяющий оценить поведение Бородая,- это его заявление следствию, написанное им на 21 стандартном листе убористым по­черком. Наряду с глубоким раская­нием, чистосердечными признаниями, клятвенными заверениями и обещаниями «никогда и низачто впредь» (сохранена орфография подлинника — авт.) и т.д. и т.п. в нем даны подробные характеристики если не на всех «142 дурачков-губошлепов», то на многих из них. Причем изобличается в недостой­ных поступках не только «злодей Саблин», но почти каждый, кто упо­минается в этом заявлении. Приведу короткую выдержку из этого документа. Ругая себя за то, что по молодости и неопытности поддался на агитацию Саблина и вна­чале поддержал его, Бородай вме­сте с тем очень сожалеет о том, что, поняв свою ошибку «буквально че­рез час» после содеянного, «сделать ничего не мог, ибо не находил под­держки от оставшихся мичманов и офицеров». Выходит — все заго­ворщики, кроме него, Бородая. Тог­да причем здесь следователь и при­думанная версия об «одном разбой­нике и 142 дурачках»? И почему именно 142 дурачка, когда на борту «Сторожевого» на момент мятежа находилось 194 человека. Значит, помимо 142 дурачков было и 52 умника! Любопытно было бы узнать, кого зачислил бывший мичман Бородах в их ряды?

Типичным образчиком подачи материала о событиях 8-9 ноября 1975 года на Балтийском флоте может служить статья «Исполненный долг – оправдание жизни» некого Леонида Шера в крупнейшей русскоязычной газете Германии «Европа-экспресс» за август 2006 года. В ней Леонид Шер пространно рассуждает о «героизме» Саблина и его добродетелях: «Неподкупное Время никогда не выполняет конъюнктурных заказов и властных капризов. Оно сменяет эпохи, подтверждает или девальвирует идеологии, развенчивает или возвеличивает властителей и героев. Так было раньше, так происходит и в наши дни. При этом каждая эпоха порождает своих героев. В ноябре 1975 г. при обыске гэбисты обнаружили дневник, в котором, в частности, были записаны слова американского писателя Д. Стейнбека: «В душах человеческих зреют гроздья гнева, всё больше и больше наливаясь тяжким соком, пока не наступит срок их сбора». Находка была приобщена к делу капитана третьего ранга Валерия Саблина, только что брошенного в Лефортовскую тюрьму. На крейсере (?) «Сторожевой», где Валерий раньше служил замполитом, как и вообще на флоте, говорить о Саблине было строжайше запрещено.

Из других рассекреченных документов «дела Саблина» явствует, что тот обращался с просьбой о помиловании в Президиум Верховного Совета СССР. Ходатайство было рассмотрено и отклонено. Приговор был приведен в исполнение 3 августа 1976 г. Жену расстрелянного замполита выселили из закрытого города Балтийска, правда, предоставив ей жилье в Калининграде. А один из братьев Валерия был уволен с довольно высокой должности в военной приемке одного из горьковских научно-исследовательских учреждений. Что же касается родителей Валерия, то они просто не пережили происшедшего: всего через пять месяцев после расстрела сына умер потомственный моряк Михаил Петрович Саблин, а еще через полтора года не выдержало сердце и у его жены.

В чем же состояло «преступление» Саблина? Коренной ленинградец, сын, внук и правнук русских морских офицеров, для которых офицерская честь и служба Родине всегда были смыслом жизни, он нашел в себе мужество провести грань между лживой коммунистической начинкой присяги и истинной любовью к Родине. Осознавая угрозу собственной жизни, замполит Саблин твердо решил пробить брешь в стене обмана и привлечь внимание всего мира к истинному положению дел в упрятанной за тюремные решетки и «железный занавес» стране».

Что тут сказать? Прежде всего, Л. Шер совершенно не владеет темой, по которой пытается рассуждать. Этим грешат практически все трубадуры саблинского мятежа. А потому перо бойкого журналиста лихо превращает «Сторожевой» в крейсер. Особо радует автора, то, что при обыске у Саблина были найдены цитаты американского писателя. Это своеобразный сигнал, что Саблин был для Шера свой! Он не просто мечтал о ростках демократии, пусть пока не открытопро американских, а анархистско-коммунистической, но западных авторов почитал и мысли ихтщательно записывал, а значит, ценил и принимал! Совсем уж идиотски выглядят стенания Л. Шера о переселении вдовы расстрелянного замполита из гарнизона Балтийск в большой областной центр Калининград. В чем тут прегрешение власти? Да и отец Саблина умер, думается не из-за смерти сына, а из-за того позора, который ему пришлось пережить на склоне лет.

 Ну, а утверждение автора, что Саблин боролся с «лживой коммунистической начинкой» выглядит весьма странно. Ведь никто иной, а именно Саблин  пытался доказать, что пора заканчивать с социализмом и ударными темпами совершать коммунистические преобразования не считаясь ни с  политическими, ни с экономическими реалиями.

Впрочем, возможно Л. Шер не так уж и неправ в своих рассуждениях. История показала, что запевалы коммунизма и глашатаи перестроек первыми перековывались в буржуазных политиков и олигархов. А потому при всей своей псевдореволюционности Саблина, объективно он был и изменником Родины, и врагом не только СССР, но и столь обожаемой им коммунистической идеи. А вот внимание «демократического мира» и любовь наших либералов он заслужил.

Еще одна цитата Л. Шера: «После панического доклада командующего Балтийским флотом об «угоне капитаном Саблиным советского корабля в Швецию» министр обороны сразу же сообщил об этом небывалом инциденте верховному главнокомандующему Леониду Брежневу. Генсек приказал поднять в воздух самолеты и нанести бомбовые удары по «дезертирующему» кораблю, что и было исполнено. «Сторожевой» был вынужден остановиться, Саблина и его единомышленников арестовали и отправили в Лефортовскую тюрьму, чтобы после этого инсценировать «справедливый» суд над «изменниками Родины». Тогда по Москве и другим крупным городам страны поползли, было, слухи о восстании моряков, но дальше «кухонных разговоров» дело, как обычно, не пошло. Боялись говорить и о книге Д. Оберга «Раскапывая советские катастрофы», в которой также упоминалось о бунте на «Сторожевом»…

А вот капитан третьего ранга Валерий Саблин не испугался. Однокурсники из Военно-политической академии не зря называли его «совестью курса». Свою чистую совесть этот русский офицер ценил больше жизни. Именно она продиктовала ему, тогда еще юному лейтенанту, члену КПСС, письмо генсеку Хрущеву, в котором Саблин изложил «крамольные» по тем временам мысли по поводу чистоты партийных рядов. Именно она побудила политрука Саблина сплотить вокруг себя единомышленников и направить «Сторожевой» в сторону одного из балтийских портов (а не угонять его в Швецию, как впоследствии заявило командование), чтобы затем потребовать от ЦК объявить «Сторожевой» независимой территорией и дать возможность восставшим выступить по телевидению с разъяснением своих взглядов.

Знал ли Валерий о том, что ждет его в случае неудачи? Несомненно. Ему, как политработнику, наверняка была известна трагическая судьба восстававших в Грозном, Темиртау и Новочеркасске. Конечно, знал он и о репрессиях в отношении тех, кто осудил ввод советских войск в Венгрию и Чехословакию. Но «девять граммов в сердце» этого мужественного человека не испугали: Саблин наивно полагал, что слух о его выступлении сможет всколыхнуть весь советский народ. Однако народ безмолвствовал. Лишь зарубежная пресса сравнила «саблинский бунт» с восстанием под руководством лейтенанта Шмидта.

Он был романтиком, этот честный и искренний человек. Этаким советским Дон Кихотом. Очевидно, лишь в тюрьме Валерий окончательно осознал бесперспективность своего выступления. На рисунках, сделанных им во время заключения, — рыцарь из Ламанчи, в одиночку пытающийся сражаться с огромными ветряными мельницами. Совершил ли капитан Саблин воинское преступление? Строго говоря, да: по законам большинства стран мира нарушение воинской присяги именно так и характеризуется. Однако мужество этого человека, осознававшего всю тяжесть последствий и, тем не менее, решившего выступить против репрессивного режима, не может не вызывать уважения и восхищения. Что же касается «раскаяния» и «признания своих ошибок», о чем упоминалось в материалах суда, то в это верится мало. Уж слишком хорошо сегодня известно, какими методами добывались подобные «признания». Но даже если Саблин и попросил сохранить ему жизнь, кто осмелится поставить ему это в вину? Как точно заметил известный писатель, умение жить за идею важнее, чем смерть за нее.

Когда на экраны вышел фильм «Русская трагедия», общественность, наконец-то узнавшая правду о судьбе капитана Саблина, была шокирована. Несмотря на то, что за реабилитацию мятежного офицера выступил ряд общественных организаций и государственных деятелей, суд снял с Саблина клеймо изменника только с третьей попытки, в 1994 г., изменив квалификацию преступления на такую, которая «тянула» на 10 лет тюремного заключения. Этим пока благодарность потомков и ограничилась…

Если же когда-либо мятежному капитану поставят памятник, то на нем, пожалуй, должны быть высечены слова еще одного мятежника духа, Джека Лондона: «Исполненный долг — оправдание жизни».

В этом опусе многое вызывает удивление. Во-первых, откуда немецкому журналисту знать, как с Саблина называли его однокурсники по академии. Он что с ними лично общался? Если да, то почему не назвал конкретного имени? Ведь 2006 год, это совсем не 1937, и даже не 1975-й? Смешны рассуждения Саблина о его наивности. Весь ход подготовки к мятежу, как и сам мятеж, демонстрируют как раз обратное, Саблин не был наивным романтиком и Дон Кихотом (которого он старательно изображал в письмах для потомков) а холодным и расчетливым провокатором. Впрочем, даже немецкий журналист вынужден признать, что Саблин совершил преступление, которое он всячески пытается оправдать. Интересно, если бы немецкий офицер угнал немецкий боевой корабль, что бы тогда писал о нем немецкий журналист? Особо следует отметить идею Шера о памятнике Саблину и даже о надписи на этом памятнике. Надо же, свои демократы о памятнике почему-то не додумались, и им пришлось подсказывать из Германии!

Х        Х        Х

Не счесть и трафаретных журналистских «уток» вокруг событий 8-9 ноября 1975 года на БПК «Сторожевой». Остановимся хотя бы на нескольких из них.

Вот весьма популярная  выдумка глупых журналистов, кочующая уже более двадцати лет из издания в издание: «Вскоре на палубу корабля вывели в наручниках хромавшего Саблина. Его поддерживали под руки два моряка со «Сторожевого». Все моряки экипажа-бунтаря, которых построили на верхней палубе, затаили дыхание, еще не отойдя от перенесенного потрясения. Один из десантников что-то пробурчал в адрес Саблина. Тогда матрос, помогавший идти своему раненому командиру, обернулся и отчетливо – так, чтобы услышали все вокруг, – произнес: «Запомните этого человека на всю жизнь! Это настоящий командир, настоящий офицер советского флота!» Спускаясь по трапу на катер, Саблин крикнул: «Прощайте, ребята! Не поминайте лихом!»

Ну, прямо из кинофильма о лейтенанте Шмидте! Даже слезы наворачиваются, до чего красиво и пафосно!

Начнем с того, что никто команду корабля в общем строю на верхней палубе «Сторожевого» не выстраивал и мимо нее Саблина не проводил (этот эпизод только для фильма). Подобного никогда не стали бы делать сразу после захвата корабля, а вдруг среди команды еще много сторонников Саблина и они попробуют его отбить? Команду наоборот изолировали на небольшие группы и держали под вооруженной охраной до выяснения всех обстоятельств. По воспоминаниям мичмана Бородая всех разогнали по помещениям и скомандовали: «Лицом к стене, руки на переборку!». Конечно же, никакие матросы из команды не сопровождали и Саблина. Этого бы тоже никто никогда не допустил. Его сопровождали вооруженные бойцы из группы захвата. Никакие «десантники» ничего в адрес Саблина «не бурчали», так как их на борту «Сторожевого» в тот момент просто не было. Группы захвата состояли из обычных корабельных офицеров, вооруженных штатными пистолетами и матросов с кораблей со штатными автоматами. Разумеется, никто не мог выкрикивать Саблину и панегирики (причем в столь явной литературной форме!) в тот момент (даже верный Шеин), так все были насмерть перепуганы, что каждый думал только о себе. К тому же, еще раз повторю, Саблина выводили в отсутствие команды. Совершенно очевидно, что и Саблин не кричал, чтобы «его не поминали лихом», так как кричать было просто некому. Палуба была пуста, и никто не мог слышать его прощального крика. Да ему бы и не дали кричать, т.к. никто не знал еще ситуации на корабле.

Относительно судьбы «Сторожевого» либеральные писаки тоже, не стесняясь, врут: «Сторожевой» поставили на ремонт, после чего перевели в другой класс кораблей, заменили название, тактический и бортовой номера, сменили большую часть команды и перегнали служить на Тихоокеанский флот. Со всех кораблей, участвовавших в пресечении бунта, были собраны вахтенные журналы, где фиксируются события, происходящие на корабле и вокруг него. Они были возвращены, но без листов, на которых было отражено происшествие 8-9 ноября. Об этом чрезвычайном инциденте не было издано ни приказов, ни директив. Полное молчание…»

Полная глупость! В ремонт «Сторожевой должен был встать в любом случае, независимо от событий 8-9 ноября. В данном случае увеличился лишь объем ремонтных работ. Никто персонально большой противолодочный корабль « Сторожевой» в наказание не разжаловал в сторожевые корабли. В 1977 году все БПК проекта 1135 были классифицированы  в сторожевые корабли в соответствии с изменением решаемых ими боевых задач. Никто никогда названия кораблю не менял и до конца своих дней «Сторожевой» так и плавал под своим первоначальным именем. Что касается бортовых номеров, то они периодически менялись на всех кораблях советского ВМФ, чтобы вводить в заблуждение вероятного противника. Никто вахтенных журналов с кораблей, участвовавших в погоне, по крайней мере, с кораблей Лиепайской ВМБ не забирал и листы с них не выдирал. Выдирание страниц из вахтенных журналов – дело уголовно наказуемое. Да и смысл какой, ведь буквально через какие-то пару недель эти вахтенные журналы все равно будут сданы в архив, зачем же из него драть листы? Глупость! Что касается приказов и директив о повышении бдительности, улучшению качества отбора курсантов в военно-морские училища по моральным качествам, улучшению работы кадровых органов и политически управлений и политотделов, усилению работы особых отделов, то их, наоборот, вышло немало. Ну, а что до «полного молчания», то я, простой 18-летний мальчишка уже в том же 1975 году знал о событиях на «Сторожевом», конечно без особых подробностей, но знал.

А вот еще одна типичная интернетовская «утка»: «Полк стратегической авиации, который базировался на Украине, получил задание – «Осуществить запуск ракеты Х-22 с самолета ТУ-22-М3 и потопить корабль». Но, ко времени вылета, ракета не была готова, на что командир одного из самолётов, вместе с экипажем, принял решение «Идти на таран»! Об этом было доложено на самый Верх. Оттуда ответили одной фразой «Согласны. Ждите приказа». Команда — смертников сидела в офицерской столовой и нервно курила. Через час пришел приказ – «Отбой». Этим лётчикам повезло, что корабль остановила фронтовая авиация».

Для начала поясним, что ракета  Х-22 — это советская сверхзвуковая крылатая противокорабельная ракета воздушного базирования большой дальности «Буря» (по классификации НАТО— AS-4 Kitchen (Кухня). Предназначалась она для поражения радиолокационно-контрастных точечных (авианосцы) и площадных целей (авианосных ударных групп), с помощью специальной (ядерной) или фугасно-кумулятивной БЧ, с дальностью 600 километров. Ракета была весьма внушительна длина почти 12 метров, да и вес приличный – одна боевая часть весила больше тонны. Точность, однако, у нее была небольшой, поэтому и использовать Х-22 предполагалось или по огромным авианосцам или просто по площадям, целясь в середину большого корабельного соединения, кого-нибудь да накроет.

Стрелять такой ракетой в кишащем гражданскими судами Балтийском море в мирное время — верх идиотизма, а стрелять в преследуемый пограничными катерами «Сторожевой», тем более. Х-22 накрыла бы там всех без разбора, и своих, и чужих.

Ну ладно, пусть какой-то недоумок приказал готовить где-то на Украине Х-22, но где именно?

Где имелись в 1975 году на Украине ракеты Х-22 и их носители самолеты ТУ-22М? А были они в Николаеве в 33-й ЦБП и ПЛС, в 943-м МРАП ЧФ, да еще в полтавском 185-м гв. ТБАП. Но в Полтаве летчики были не морские и как применять Х-22 по кораблям, они вообще понятия не имели. Ну, а лететь без всякой подготовки на скорую руку, не имея представления об акватории и стремительно меняющейся ситуации из Крыма, это что-то из ряда вон выходящее. Не лучше было бы уж вызвать ТУ-22М с такой же ракетой из белорусского городка Быхово где базировалась 57-я Смоленская морская ракетная авиационная дивизия (МРАД) Балтийского флота. Это и ближе, да и летчики акваторию знают, ведь именно в 1975 году быховская дивизия как раз и приняла на вооружение Х-22. Увы, даже этого поверхностного анализа достаточно, чтобы понять – перед нами очередная журналистская «утка». Так что безвестный «летчик-камикадзе», решившийся таранить БПК «Сторожевой» и повторить подвиг Гастелло в мирных условиях, абсолютно ничем не рисковал.

Активно выступал в печати и на телевидении отбывший свой срок от звонка до звонка Шеин. В 90-х годах пришел его «звездный час» и Шеин постарался его не упустить. Причем, не особо стесняясь, он принялся создавать свою собственную «шеинскую» историю мятежа.

Из рассказа Шеина журналистам в 1990 году: «Почти все матросы поддержали нас, офицеры и часть старшин отказались, они особо и не высказывали свое мысли, скорее всего, трусили. Мы им предложили перейти в кубрики корабля, где их и закрыли. Один из механиков, секретарь комитета комсомола (?) Фирсов, перебрался на борт стоящей рядом подводной лодки и продал нас. Поэтому уже все знали еще до нашего отхода из бухты о действиях экипажа. В ночь на 9 ноября 1975 года (в 58-ю годовщину Октябрьской революции) “Сторожевой” снялся с якоря, и двинулся в Рижский залив вдоль устья Даугавы. За нами по пятам — с расчехленными орудиями и пулеметами двинулись сторожевые пограничные корабли».

Насколько отличается речь «пособника» охочим до жаренных фактов журналистам в 1990 году от его же речи во время суда в 1976 году. На суде он с потрохами сдавал своего вождя Саблина. Перед журналистами же строил из себя героя и борца за великую идею, о которой имел самое смутное представление. Все матросы, согласно версии «позднего Шеина», с радостью и песнями поддержали мятеж, все офицеры и старшины дружно струсили, а Фирсов просто всех гнусно продал! Какая патетика и смелость в суждениях! Только где была эта патетика и смелость во время суда? Интересно, когда Шеин все же говорил правду на суде или перед журналистами? Если он врал на суде – значит он трус, если врал перед журналистами, значит лицедей.

Что касается интеллекта Шеина, то о нем можно судить по таким выражениям — «двинулись вдоль устья» и «сторожевые пограничные корабли». В первом случае полная общая безграмотность, во втором — военно-морская. Впрочем, чего с него взять, пособник, он и есть пособник.

Х        Х        Х

Одним из ярых апологетов Саблина долгое время выступал капитан 2 ранга в отставке О.П. Бар-Бирюков, почему-то присвоивший сам себе воинское звание капитана 1 ранга. Ну, что ж у демократов это часто бывает!

Так уж получилось, что судьба несколько раз сводила у меня с этим человеком, а потому могу высказать некоторые соображения относительно личности этого самозванца-адвоката.

В бытность меня заместителем командира дивизиона тральщиков в Лиепае ко мне прислали исключенного из ВВМУ им. Кирова курсанта А. Бар-Бирюкова. Бывший курсант имел условную судимость. Вместе с друзьями в увольнениях он разбивал стекла в автомашинах и забирал из салонов радиоприемники и другие ценные вещи. На том и попались. Едва бывший курсант оказался на дивизионе мне начал названивать из Москвы его папа (капитан 2 ранга в отставке Бар-Бирюков) пытаясь при этом выдавать себя за большого начальника с большими связями. Звонил он и другим. Потом прибыл в Лиепаю и уже там убеждал меня в том, какие у него мощные связи в Москве и если я возьму его сына под свое крыло, то у меня непременно откроются великие служебные перспективы.

Чтобы быть честным, скажу, бывший курсант Бар-Бирюков (ББ) служил у нас на дивизионе вполне достойно. Успев окончить три курса штурманского факультета, он был почти готовым штурманом, что с пользой для дела и использовал командир дивизиона, сделав его фактически внештатным штурманом. Алексей пользовался авторитетом, как среди офицеров, так и среди матросов. Когда на каком-нибудь тральщике не было штурмана, то на небольшие и несложные выходы ББ выходил в его качестве и вполне справлялся с обязанностями. Когда закончился срок срочной службы, он остался на сверхсрочную. Помимо этого ББ был талантливым художником и писал неплохие морские пейзажи. И сейчас у меня в рабочем кабинете висит написанная им небольшая картина, подаренная командирами кораблей после поступления в академию. Возможно, все в жизни Алексея сложилось бы хорошо, но флот вывели из Лиепаи, начались сокращения. ББ уволился. К отцу он не поехал, а устроился в Ленинграде. До меня доходили слухи, что он серьезно занимался живописью, даже расписывает храмы. Но в середине 90-х годов ББ, по рассказам наших общих сослуживцев, связался с бандитами. Позднее был осужден на большой срок по делу Кингисепской преступной группировки. Честно говоря, мне искренне жаль Алексей, что его жизнь сложилась столь трагично.

Что касается его отца, то он неожиданно снова объявился, когда я уже трудился в журнале «Морской сборник». В то время старший ББ повсюду публиковал свои статьи о гибели линкора «Новороссийск», на котором некогда служил. Статьи старшего ББ были весьма тенденциозны, представляли собой дешевую компиляцию из других книг и поэтому вызывали большое возмущение ветеранов линкора, которые слали к нам в журнал письма с просьбой найти управу на Бар-Бирюкова. Но самое любопытное было в том, что в момент самой катастрофы старшего ББ на борту линкоране было, так как он находился тогда в отпуске. Впоследствии это, однако, не помешало старшему ББ в числе фактических участников трагедии получить орден Мужества. Как можно получить орден за неучастие, для меня и сегодня остается загадкой. Снова было много писем ветеранов, возмущенных таким поведением старшего ББ, но что спрашивать с человека о незаслуженном ордене, когда он спокойно носит незаслуженные погоны!

Когда же старший ББ завершил свои статьи о тайнах «Новороссийска», почувствовав вкус к разоблачительству, он сразу же переключился на Саблина. А так как времена настали самые демократические, то «капитан 1 ранга» и «орденоносец» сразу же стал лепить из Саблина героя-демократа. Не имея никаких документов о событиях 8-9 ноября 1975 года, старший ББ склеил свой опус из того, что было под рукой – из чужих статей.

Опубликовав несколько скомпилированных материалов о Саблине, он затем опубликовал в журнале «Знамя» целую повесть, где, разумеется, вознес Саблина в ранг народного героя. Из повести старшего ББ: «Поступок Саблина сродни подвигу лейтенанта Шмидта. Его честное имя совершенно незаслуженно предано забвению, а семья — опале. Пора положить этому конец! Справедливость должна восторжествовать — как это произошло в отношении большинства репрессированных участников кровопролитного Кронштадтского мятежа 1921 года. Дело капитана 3 ранга В.М. Саблина (так же, как и матроса А.Н. Шеина и других товарищей по выступлению) должно быть принципиально пересмотрено соответствующими структурами с учетом перемен, происшедших в стране. А сам он и его товарищи — реабилитированы (с восстановлением Саблина в воинском звании, с возвращением наград и выплатой денежной компенсации семье)».

Вот ведь как, кто-то пиратски захватывает и угоняет боевой корабль, а мы всей страной должны за это перед ним извиняться, возвращать чины и медали, да еще и одаривать государственными деньгами. По мысли О.П. Бар-Бирюкова правительство России должно прямо заявить: «Каемся и посыпаем голову пеплом, что в 1975 году верные государству корабли вообще погнались за «Сторожевым». Дорогие господа пираты! Российское государство обещает вам, что в будущем мы будем только приветствовать захваты наших военных кораблей, а помимо этого гарантируем вам компенсацию материальных расходов, понесенных вами во время этих захватов. Милости просим не обойти вниманием наш военно-морской флот!»

Ну не идиотизм ли?

Х        Х        Х

Уже не реальный Валерий Саблин, а его идеологизированный образ с середины 80-х годов стал вовсю использоваться революционерами новой демократической волны. Именно поэтому имя Саблина, как одного из зачинателей уничтожения великой советской державы, очень близко и дорого сердцам наших прозападных либералов-демократов.

В 1990 году группа депутатов Верховного Совета СССР из т.н. «Межрегиональной группы», объединившей в своих рядах известных персонажей будущего ельцинского разграбления страны, обратилась к Горбачеву с прошением о пересмотре дела Саблина. Но даже могильщик КПСС и СССР Горбачев счел невозможным реабилитировать замполита «Сторожевого».

Вы думаете, «демократы» на этом успокоились? Как бы ни так! В 1992 году депутаты-демократы тогдашнего Верховного Совета РСФСР провели общественное слушание по делу Саблина с участием бывшего председателя Конституционного Суда «демократа» С. Алексеева. Разумеется, что на этом общественном слушании собравшимися был единодушно вынесен вердикт – Саблин невиновен. Ободренные первым успехом, сразу же после этого «демократы» атаковали Верховный суд РФ, требуя реабилитации своего героя. С ходатайством о реабилитации своего земляка обратился к Президенту РФ тогдашний губернатор Нижегородской области известный борец за «демократию» Б. Немцов.

В 1994 году военная коллегия Верховного суда РФ в составе генерал-майоров юстиции Л. Захарова, Ю. Пархомчука и В. Яськина, пересматривавшая дело «в свете новых обстоятельств», заменила Саблину «расстрельную» статью за измену Родине на статьи о воинских преступлениях – превышение власти, неповиновение и сопротивление начальнику, – которые, по мнению членов военной коллегии, имели место в ходе мятежа на БПК «Сторожевой». За это Саблину были определены 10 лет тюремного заключения, а помогавшему ему Шеину 5 лет. Саблин, как мы знаем, давно уже к этому времени был расстрелян, а Шеин полностью отбыл положенные ему восемь лет, так что пересмотр приговора выглядит достаточно абсурдно.

Однако самое главное, что в определении Военной коллегии Верховного суда РФ от 12 апреля 1994 года было указано, что ни Саблин, ни Шеин не подлежат реабилитации.

Однако апологеты Саблина и после этого не сложили оружия. В конце 1996 года к президенту России по вопросу реабилитации Саблина снова обратился все тот же «радетель» земли Русской Борис Немцов. Одновременно тогдашний генеральный прокурор РФ Юрий Скуратов вынес протест на определение Военной коллегии Верховного суда от 1994 года, в части исключения из него формулировки о том, что Саблин и Шеин не подлежат реабилитации. Но Скуратов, как известно, вскоре засветился на скандальном видео с путанами, и ему стало уже не до Саблина. Что же касается Верховного суда, то он еще раз подтвердил свое решение о том, что Саблин и Шеин реабилитации не подлежат. Но и после этого страсти вокруг реабилитации Саблина не стихают.

Журналисты-либералы часто ставят Саблина в один ряд с еще одним «революционером-комунаром» генерал-майором Григоренко. Не так давно Саблин посмертно был даже удостоен медали имени Григоренко, что должно было символизировать единство духа и мировоззрений двух ниспровергателей советской власти.

Кто же он такой, этот духовный брат Саблина? В феврале 1961 года начальник кафедры военной кибернетики Военной академии имени Фрунзе генерал-майор П.И. Григоренко выступил на партконференции Ленинского района Москвы с речью, в которой заявил: «Мы одобряем проект программы, в которой осуждён культ личности, но возникает вопрос: всё ли делается, чтобы культ личности не повторился» (намёк в адрес тогдашнего руководителя советского государства Н.С. Хрущёва). Что сказать, выступил генерал довольно смело! Далее Григоренко предложил «усилить демократизацию выборов и широкую сменяемость, ответственность перед избирателями. Изжить все условия, порождающие нарушение ленинских принципов и норм, в частности, высокие оклады, несменяемость. Бороться за чистоту рядов партии». Тоже смело. Реакция на речь генерала было прогнозируемым —  его выступление было признано «ошибочным», а сам Григоренко лишён мандата участника конференции. Казалось бы, ничего страшного не произошло и на этом все  и закончится. Но обиженный Григоренко написал открытое письмо к московским избирателям, в котором критиковал «неразумную и часто вредную деятельность Хрущёва и его окружения». Это был уже вызов власти. За крамольное письмо генерал был незамедлительно уволен из академии и переведён с понижением начальником оперативного отдела штаба в Дальневосточный военный округ. На этом бы Григоренко и остановиться. Если бы так и случилось, то в памяти он остался бы как порядочный и честный человек, не скрывающий своих убеждений и не побоявшийся заявить о них с высокой трибуны. Но Григоренко пошел дальше, и начал готовить государственный переворот, целью которого было возвращения к принципам Маркса, Энгельса Ленина, т.е. примерно тоже самое, что хотел сделать десятилетие спустя Саблин. Осенью 1963 года Григоренко создал тайный «Союз борьбы за возрождение ленинизма», в который вошли 13 человек. «Союз» выпускал и распространял листовки с критикой советской бюрократии и официальных профсоюзов. В своих листовках Григоренко выступал «за возврат к ленинским принципам», «за отстранение от власти бюрократов и держиморд, за свободные выборы, за контроль народа над властями и за сменяемость всех должностных лиц, до высших включительно». Помимо этого генерал планировал распропагандировать ряд воинских частей Дальневосточного округа и затем во главе их возглавить новую революцию в стране, т.е., опять же, планировал именно то, что хотел сделать Саблин. Но начать свою коммунистическую революцию Григоренко так и не успел. В феврале 1964 года генерал был арестован и доставлен в Институт им. Сербского на судебно-психиатрическую экспертизу. Там признан невменяемым и переведён в Лефортовскую тюрьму, где содержался до августа 1964 года. В июне 1964 года Военная коллегия Верховного Суда СССР он был признан душевнобольным, лишён воинских званий и помещен в Ленинградскую спецпсихиатрическую больницу. После отставки Хрущёва, Григоренко был освобождён, но не восстановлен в воинском звании. Казалось бы, успокойся и живи себе спокойно. Но Григоренко уже попал в поле зрения диссидентов-антисоветчиков. Для них он был находкой. Еще бы, фронтовик и генерал! И Григоренко начинает самым активным образом сотрудничать с диссидентами. Вскоре о нем заговорили на Западе. С этого момента начались и его контакты с ЦРУ. Вскоре Григоренко написал самиздатскую работу о первых месяцах войны и личной ответственности Сталина за трагедию поражений 1941 года. Затем он резко осудил вторжение советских войск в Чехословакию в 1968. Всюду бывший генерал выступал, как сторонник активной и гласной общественной деятельности диссидентов. Поддержал крымско-татарских националистов, став их кумиром.

1969 году во время экспертиза в Институте им. Сербского установила, что Григоренко «страдает психическим заболеванием в форме патологического (паранойяльного) развития личности с наличием идей реформаторства». Был вновь помещён в психиатрическую больницу на принудительное лечение.

В 1972 году был арестован за антисоветские выступления и осуждён на 7 лет заключения. В 1974 под давлением международных протестов освобождён, продолжил диссидентскую деятельность. В 1976 стал членом Московской Хельсинкской группы, был одним из членов-основателей Украинской Хельсинкской группы. Совместно с другими правозащитниками, Григоренко подписал открытое письмо в защиту диссидента Буковского. В конце 1977 выехал  в США для операции и свидания с ранее эмигрировавшим сыном. Через несколько месяцев был лишён гражданства и тем самым права возвращения в СССР. В последующие годы он продолжал принимать активное участие в антисоветских компаниях, отстаивая идеи украинского национализма, и уничтожения СССР. Умер в Нью-Йорке в 1987 году. В 1997 году президент России Ельцин подписал указ «Об увековечении памяти Григоренко П.Г.».

Начав с борьбы за светлые и непорочные идеалы ленинизма, т.е. именно за то, за что ратовал Саблин, Григоренко, в конце концов, стал открытым проамериканским агентом влияния, антисоветчиком и бандеровцем. Такой путь прошел не он один. Практически все «демократы» (включая Горбачева и Ельцина) прошли тот же путь, а потому можно говорить уже об определенной тенденции. Абсолютно уверен, что и Саблин, оставшись он жить, занял бы достойное место в этой когорте. Все задатки для этого у него имелись.

Работавший с документами уголовного дела по Саблина генерал-майор юстиции А.В. Борискин в своей, наделавшей в свое время много переполоха в среде демократов статье «Лицедеи», («Военно-исторический журнал 1990 г. № 10), так характеризует личность В.М. Саблина: «Саблин все время стремился к парадности, показухе, то и дело лицемерил, лицедейство­вал. Разоблачая в своих «револю­ционных   воззваниях» очковтира­тельство советской бюрократии, сам занимался укрывательством устав­ных проступков и правонарушений на корабле, покровительствовал на­рушителям, завышал оценки на по­литзанятиях, к которым, как и к обязанностям политработника, от­носился более чем прохладно и фор­мально, подтасовывал другие ре­зультаты соревнования и учебы лич­ного состава. Цель — вверенный ему корабль  должен быть «отличным», «лучшим», «показательным». Не­важно, что хвалебные рапорты о до­стижениях находятся в резком про­тиворечии с реальным положением дел. И после всего этого — разобла­чать «застойные  порядки»?.. Он стремился к всесоюзной популярно­сти и славе. Его программа, кото­рую он вынашивал тайно долгие го­ды, заключалась в создании новой партии, сформировании нового пра­вительства, создании нового «ком­мунистического» общества.

Вообще-то в нынешние времена на много­численных митингах можно услы­шать куда более «крамольные» про­жекты и фразы. Но дело не в пла­нах и программах. Дело в том, ка­ким способом они навязывались другим, с помощью каких средств осуществлялись. Саблин это решил сделать с позиции силы. Анализируя поступки этого чело­века, удивляешься той главной це­ли, которую он поставил перед со­бой: ему, во что бы то ни стало, хо­телось выступить по Центральному телевидению и изложить свои убеж­дения. С годами это желание на­столько овладело им, что он подобно герою рассказа Стефана Цвейга «Амок» готов был, кажется, пожерт­вовать репутациями и жизнями от­ца, матери, двух братьев, жены и сына, целого экипажа. Он был одер­жим этой идеей, и получилось в ито­ге так, что одержимость породила бездумную решительность, болез­ненную настойчивость, преступную агрессивность. Саблин стал на путь экстремизма и разбоя». Полностью готов подписаться под каждой фразой А.В. Борискина.

Бывший главный редактор журнала «Военно-исторический журнал» генерал-майор Н. Филатов так характеризует демократическую возню вокруг Саблина: «Говорят, судьбы зачастую бывают слепыми и необузданными. Случа­ется и так, что они имеют довольно схо­жие параллели в жизни, казалось бы, раз­ных людей. Вот Саблин. В его авантюрных и безответственных поступках, в его отноше­нии к родной стране было много такого, что перекликалось с деятельностью акаде­мика Сахарова, которого Саблин, по его словам, не признавал. Но случай распоря­дился так, что немалая часть их жизни и деятельности связана с одним городом — Горьким (Нижним Новгородом). А разве не является парадоксом судьбоносного вре­мени (хотя, возможно, и закономерностью, которой следуют нечистоплотные люди), что имя Саблина повязано в наши дни с другим, ставшим уже нарицательным име­нем — Григоренко? Учрежденной в наши дни «неформалами» медалью имени Григоренко (№ 11) оценена «революционная доб­лесть» Саблина, которую тот сам, в конце концов, осудил и от которой отказался. Но такое награждение вполне резонно, поско­льку оба этих деятеля придерживались при­мерно одинаковых жизненных принципов, а строили свою карьеру по одинаковому ме­тоду. Григоренко, являясь слушателем Ака­демии Генерального штаба, писал доносы, пытаясь выставить в лучшем свете себя, а в худшем других, что затем делал я его последователь Саблин, обучаясь в Военно-политической академии. И тем, и другим, руководили личные выгоды и амбиции, прикрытые фальшивой саморекламой прав­долюбцев и «народных страдальцев». Или такое совпадение. Разрабатывая «демокра­тические» программы по совершенствова­нию советского общества, записывая на магнитную пленку (записи составили около полукилометра) свои речи и автобиогра­фию, Саблин в то же время глушил на ко­рабле всякие попытки добиться справедли­вости и истины силой недисциплинирован­ных матросов я старшин, издевавшихся над молодыми воинами. Он отмахивался от жа­лоб последних, покрывая и защищая их притеснителей, в чем цинично признавался. «Мне известно много случаев,— сообщил Саблин на допросе 1 марта 1976 года,— когда молодых матросов не пускали на просмотр кинофильмов, заставляли отраба­тывать наряды в это время, вне очереди мыть посуду и обслуживать за столом, при­чем все это в унизительной форме. Особен­но в этом отличались такие старшины, как Гавриленко, Уловкин, Берия…» Фамилия последнего, являвшегося соратником Саб­лина, тоже заставляет усомниться: а так ли уж слепа судьба в выборе лжегероев-лицедеев, попирающих честь, совесть, зако­ны? А так ли уж безвинны и те, кто про­пагандирует подобных героев-лицедеев? Они, эти пропагандисты, тоже ведь лице­действуют».

В 90-е годы рижский журналист Майданов, подвизавшийся на ниве «саблиниады», озаглавил свою книгу о событиях на «Сторожевом» «книгой-памятником» и кинул клич собирать всем миром деньги на памятник Саблину. Деньги доверчивые люди слали, памятник, понятное дело, не поставили, а деньги, тоже, понятное дело, куда-то исчезли.

В последние годы началась очередная волна безудержных восхвалений Саблина. При этом, если раньше, апологеты «флотского коммунара» все же соблюдали некие рамки приличия, то ныне Саблин является перед нами уже не как революционер-романтик и буревестник коммунистической революции, а как новый мессия. И пусть патетика новых саблинских апостолов откровенно корява, а все факты перевраны, главное в ином – «подвиг» замполита «Сторожевого» ныне возносится до масштабов вселенских. Для апологетов новой веры их кумир – это Христос ХХ века, взявший на себя уже не грехи отдельного экипажа, а всего человечества.

…Но стыдно, братишки, нам будет до слез,

Что, выпив всю чашу до капли,

Возьмет всю вину на себя, как Христос,

Валерий Михайлович Саблин.

А ветер рыдает и рвет облака,

А чайки парят на просторе,

И помнит распятого политрука

Свободное синее море…

И ведь это далеко еще не финал саблинской истерии! Реальный Саблин с его реальным пиратским захватом корабля уже по большому счету никого не интересует. Вместо него создан удобный символ, который можно эксплуатировать всем ниспровергателям власти от крайне левых, до крайне правых. А почему бы на самом деле не возвести автобиографию мятежного замполита в ранг нового «евангелия», почему не петь в честь нового божества священные гимны и не запечатлевать его светлый лик на иконах! Работы — край непочатый! Не удивлюсь, если вскоре объявятся очевидцы вознесения «распятого политрука» на небеса, откуда он и ныне ласково смотрит на всех нас, призывая неустанно организовывать мятежи на кораблях, арестовывать своих командиров и начинать новую братоубийственную гражданскую войну. С него станется!