24-30 МАРТА 2016 ГОДА.

ЧЕРНОЕ МОРЕ-НОВОРОССИЙСК. БОРТ БОЛЬШОГО ДЕСАНТНОГО КОРАБЛЯ «КОСТРОМА»

На обратном проходе проливов опять пришлось попотеть, но все, как всегда, закончилось хорошо. Зато в Черном море, вопреки всем ожиданиям, погода побаловала. На море был почти штиль, а в бездонном небе слепило южное солнце.

Подремывая в командирском кресле в такт размашистой качке корабля, Шубин думал о том, как отнесется к его решению о новом назначении жена.

С Ладой он познакомился на пляже в Херсонесе, будучи в лейтенантском отпуске. Вначале она обогнала его, шедшего с однокашником по училищу Пашей Ветлицким и его супругой Ольгой. Стройная и стремительная, она почти бежала в легком голубом сарафане по выжженной солнцем тропике. Уже многим позже Шубин признался сам себе, что совсем не случайно свернул затем именно на те «скалки», где разглядел вдали ее сарафан. Фактически же их познакомила тогда Пашкина супруга. Пока Шубин в Пашкой осуществляли традиционный «флагманский заплыв», она накоротке разговорилась с Ладой, и к моменту, когда друзья вернулись, девчонки уже вовсю болтали о всяких пустяках. Ольга же пригласила Ладу вечером составить компанию в летней кафешке на берегу Артиллерийской бухты.

Для Шубина, который с детства увлекался историей родного города, было приятной неожиданностью, что не так давно переехавшая с Донбасса в Севастополь Лада, является выпускницей истфака и всерьез увлечена древним Херсонесом. Уже отправив домой чету Ветлицких, они гуляли по Приморскому бульвару до самого утра, после чего Шубин, как настоящий джентльмен, доставил девушку к ее маме. Учитывая превратности военно-морской службы, их роман с Ладой вначале развивался, прежде всего, как телефонный. Мобильной связи тогда еще не было, а потому приходилось звонить с ближайшего отделения почты.

Спустя год в следующем отпуске он был представлен строгой маме в маленькой уютном домике на Корабельной стороне. Там, под сенью винограда Шубин и сделал предложение. Затем был веселая лейтенантская свадьба, рождение сына, потом дочери, и еще одного сына, учеба на классах, продвижение по службе и в званиях. Короче, с Шубиным происходило все то, что происходит в жизни каждого флотского офицера. И всегда рядом с ним была Лада. Как настоящая офицерская жена, она всегда находила себе дело. То работала воспитателем в детсаду, то учителем истории в школе, потом совершенно неожиданно для Шубина занималась торговлей мебелью, а затем, быстро переучившись, стала главным бухгалтером в одной из береговых флотских контор. Занятый службой, Шубин порой и не представлял, что происходит у него дома. Приходя далеко не каждый день, только удивлялся, что дети, уже, оказывается, встали на ноги, начали говорить, затем один за другим пошли в школу, что сыновья стали заниматься дзюдо и гитарой, а дочь бальными танцами. При этом дома Шубина всегда ждал идеальный порядок, ужин, ухоженные дети и пребывающая в неизменном хорошем настроении жена. Удивительно, но Ладе всегда все удавалось делать легко и непринужденно, так же, как стремительно взлетала она по несколько раз за день на девятый этаж в их новом доме, где долго не подключили лифт. При этом Шубин понимал, что, несмотря на кажущую легкость решения всех легших на ее плечи забот, на самом деле жена, как и все жены моряков, мечтала о том дне, когда ее муж переведется на береговую должность. И они заживут с ним той обычной семейной жизнью, какой живут миллионы других семей. Впрочем, он знал и то, что Лада, как настоящая жена, примет любое его решение.

То, что Лада будет бесконечно рада его новому назначению на престижную береговую должность, Шубин не сомневался, как не сомневался тому, что она устроит и перевод детей в ростовскую школу, приведет служебную квартиру в идеальный порядок, обустроит на новом месте их быт и найдет себе работу. Он не сомневался в том, что Лада сделает все, только чтобы он был рядом с ней каждый вечер.

Уже на подходе к Новороссийску заместитель по работе с личным составом капитан 3 ранга Матюшкин вместе с матросами торжественно водрузил на переборку стенд «Флаг Родины – Средиземноморье». Основа газеты — патриотическая статья самого Матюшкина и фотографии «Костромы», Вот БДК отходит от причала в Новороссийске, вот проходит Босфор, вот минует Дарданеллы, а вот и в Тартусе.  На отдельном фото весь экипаж во главе с командиром. Матюшкин отошел и посмотрел на дело рук своих, поцокал языком. Стенд ему понравился.

— Мостик радиорубке! Прошу командира! — раздался в «каштане» голос Матюшкина.

— Слушаю! — отозвался Шубин.

— Товарищ командир, давайте «нашу» поставим? Пусть народ порадуется, ведь домой идем!

— Давай! — отозвался Шубин. — Почему бы и нет!

«Вот и Новороссийск уже стали называть «домом», как раньше Севастополь, что поделать, «экспресс» диктует свои правила» — почему-то подумалось ему.

Впереди по курсу в фиолетовой предутренней дымке виднелись кавказские горы. До Новороссийска оставалось какая-то пара часов хода.

…Но и в центре полярных вьюг,

Что, казалось, сойдешь с ума,

Я на север шла и на юг:

«Кострома», вперед, «Кострома».

Привезу я ваших ребят

И два дня отдохну сама.

Вот товарищи мне трубят:

«Кострома» пришла, «Кострома».

Неожиданно на сердце Шубина стало необыкновенно легко. Вначале он даже удивился, с чего бы это? Потом сам себе улыбнулся. Ведь слушая любимую песню, он только что принял, возможно, одно из самых важных решений в своей жизни и, приняв, сразу же перестал терзаться бесконечными терзаниями и сомнениями. Теперь все, как и до звонка кадровика, вновь было ясно и понятно.

…После швартовки и доклада начальству о выполнении задачи, Шубин позвонил в Севастополь жене. Лада долго не подходила, Потом услышал в трубку ее запыхавшийся родной голос:

— Извини, была на кухне, готовила твои любимые голубцы. Как поход?

— Да как обычно. Все нормально, — выдохнул он в телефон. — Как сама, как дети?

— У ребят все как всегда, оценки хорошие, мальчишки ходят на свои секции, Катя выиграла танцевальный турнир. Все очень скучают по тебе, — голос на мгновение запнулся. – И я тоже…

В этом «я тоже» слышался немой вопрос о том, когда же они, наконец, увидятся.

— Думаю, скоро выберусь на побывку! — успокоил он жену, а заодно и себя.

— Это точно? — с недоверием спросила она.

— Надеюсь! — ответил он, и сердце захлестнула огромная жалость к ней, обреченной на вечное ожидание, к детям, которые растут без его отцовского внимания, к себе, вечному морскому страннику, лишенному обычных семейных радостей.

— Ладно, — примирительно сказала жена. — Я же все понимаю. Главное, чтобы ты знал, мы тебя очень любим и всегда ждем.

— Спасибо, дорогая! — только и смог ответить Шубин.

Х        Х        Х

Весь следующий день экипаж занимался кораблем, старший помощник, вернувшись из штаба базы, вывалил на командирский стол стопку новых директив и приказов, которые надлежало прочитать, осмыслить и, разумеется, неукоснительно исполнить. К бумажной работе Шубин относился как к неизбежному злу, как говорится, не нами началось, не нами и кончится. Вздохнув, взял в руки первый документ.

— Товарищ командир! Оперативный на связи!

— Соединяй!

— Как у тебя с топливом и водой? — раздался из трубки голос оперативного дежурного Новороссийской базы.

— Запасы пополнил до установленных норм, — ответил он, с чувством облегчения отодвигая от себя бумаги. – Когда под погрузку?

Оперативный что-то говорил еще, но Шубин его уже не слышал. Он смотрел в открытый иллюминатор. Над пенными барашками волн отчаянно кружила одинокая чайка.