Как в во всех Советских городах, больших и малых, была улица Ленина, непременно центральная (а то и памятник вождю мирового пролетариата стоял) так были дома, дворцы пионеров, где наша детвора могла найти себе занятия по интересам. Там учились рисовать, лепить, мастерить, собирать радиоприёмники, водить машины и многому чему другому. Случайно зайдя на кружок судомоделистов деревянного дома пионеров в конце улицы Ленинской, наш Сашка тут же в него и записался. И было почему!
Здесь шла работа, творились настоящие чудеса: кружковцы, испачканные клеем и краской творили красоту — боевые корабли и суда. Правил этим человек в тельняшке — молодой флотский офицер с пшеничными усами. Его тёмно — синий китель с погонами старшего лейтенанта и фуражка покоились на вешалке, а сам он, засучив рукава, что- ни будь строгал, пилил или обтачивал, помогая ребятам. При этом весело шутил, рассказывал то флотские байки, то неприятные случаи на море. А уж когда заходило до рассказов о морских сражениях, походах и открытиях, все обращались в слух и до того впечатлялись услышанным, что забывали обо всём на свете: что они тут делали, для чего здесь, так что Борис Теретьевич (так величали моряка нашего) принуждён был прерывать свой рассказ и просить продолжить корабли тачать. Служил он в небольшом отряде танкодесантных самоходных барж «Т-4», размещённым на нашей Анивской реке Лютоге.
Помните беспримерный дрейф по Тихому океану такого судёнышка, сованного штормом на Курилах с четырьмя солдатами на борту: 49 дней без еды, которые потрясли мир. Столичные стиляги даже сочинили песню про команду Зиганшина, которую распевали на мотив популярного рок-н-ролла:
«Зиганшин — буги, Зиганшин — рок,
Зиганшин съел второй сапог…»
На Родине отважную четвёрку, спасённую 7 марта 1960 года экипажем американского авианосца «Кирсадж», встречали как героев.
Семейство десантных катеров проектов Т-4, Т-4М, 306 и 1785 изначально создавались как копии американских плашкоутов, LCM (3), постройки 1940-х годов. При этом проекты Т-4, Т-4М и 306 объединялись под шифром «Танкист»..
Надо признать, что рассказчик он был прирождённый, умел передать события интонацией и в лицах, так что не известно ещё, что больше привлекало сюда: возможность чего построить, или услышать? Текучки почти не было, небольшой коллектив единомышленников сдружился и выдавал много интересного. Четверо старшеклассников: Володя Корнеев, Виктор Шабанов, Валера Вечкутов и Алик Старовойтов творили настоящий шедевр — трёхметровую модель английского крейсера, которая занимала добрую треть всего помещения мастерской.
Остальные мастерили модели поменьше. Переговорив с новичком, наш руководитель предложил ему сделать небольшую полуметровую модель советского пограничного катера. Чертежей его не было, только фото. Вот за эту работу и взялись. Подобрали деревянный высушенный брус и начали давать ему обводы корабля. Методы у моделистов при создании копий разные: Корнеев и компания вот делали корпус из папье-маше. Сначала к килю выпилили лобзиком фанерные шпангоуты ( своеобразные рёбра корабля), а затем стали обклеивать их бумагой — ватманом в несколько слоёв. Верхнюю палубу тоже сделали из фанеры. Так и на настоящих кораблестроительных заводах строят, только режут и сваривают уж лист стальной. Клей был натуральный столярный (мездровый), изготовленный из подкожного слоя, белка кожи животных. Плитки коричневого клея надо было разбавлять водой и постоянно подогревать на водной бане, так что запах стоял ещё тот.
Пограничный сторожевой катер (ПСКР) проекта 133 Антарес стремительно набирающий ход и выходящий на редан — своеобразное подводное крыло, резко уменьшал сопротивление воды движению, отчего скорость возрастала прилично и достигала 61-го узла (почти 120 километров в час), вдохновил нашего строителя.
Спустя месяца три модель была готова. Сделали для неё подставку в виде высокой морской волны, в общем, смотрелось всё неплохо. Пограничником Сашка не стал, а вот моряком — получилось. Тут встал вопрос, что дальше? И наш Борис Теретьевич предложил строить трёхмачтовый барк «Товарищ» . Парусник в кружке ещё никто строил, дело было новое. Сашка загорелся. Самое простое оказалось изготовить деревянный корпус корабля. А уж когда дошло до мачт, такелажа, вант и прочих снастей — тут пришлось изрядно повозится. Детали были небольшими, хотелось соблюсти пропорции, сделать максимально похожими. Тут и мать родную пришлось Сашке подключить, когда дело дошло до шитья парусов. А мать его была профессиональной швеёй, потому вышли белоснежные паруса красивыми. Название корабля вырезали из золотистой фольги, как и порт приписки. Смотрел наш кораблестроитель на свое творение и налюбоваться не мог, да и другим модель нравилась. Вот так романтика морских странствий и взыграла где-то там у него внутри.
