Глава 6. В подручных НКВД

 

Второе мирное десятилетие советской страны было связано не только с укреплением сталинского режима, но и проникновением его влияния в самые широкие слои общества и Красной армии. Ощущения простой человеческой жизни постепенно наполнялись страхом за судьбы близких и свое существование. Публичные шельмования оппозиционеров в партии, в большинстве своем несогласных с искривлениями во внутрипартийной демократии, и методами социалистического строительства, сменились поиском врагов среди людей не столько противопоставивших себя новому строю, сколько просто инакомыслящих и, зачастую, без вины виноватых.

Жернова репрессий, запущенных гипертрофированным аппаратом НКВД и судебно-правовой системы, поглощали сотни тысяч представителей из самых разных социальных слоев, партийных и беспартийных, военных и невоенных, ученых и неученых. Подлежали истреблению сотни старых большевиков с дореволюционным стажем, активных участников Гражданской войны, талантливые военные специалисты и комиссары.

Десятки тысяч людей либо по принуждению, либо осознанно шли на сделку с совестью и писали огульные доносы и ложные обвинения на появившихся «врагов народа», «троцкистско-фашистских шпионов», «фашистских выродков» и пр.

Личность Сталина, неизменно показываемая с мифическим Лениным, и воспеваемая его единомышленниками, эволюционировала к тирании. Причем, никто и ближайшего к нему окружения, за исключением частично неприкасаемых, не мог чувствовать себя в безопасности и периодически подвергался унижению, уступая место более оголтелому и жестокому в своих деяниях последователю.

Более других льстил вождю один из самых близких к нему деятелей нарком обороны Ворошилов, извлекая из биографии Сталина, в общем-то обычной для десятков других революционеров-большевиков, различные эпизоды и возводил их в подвиг. Это касалось боев за Царицын, где железная воля вождя спасла город и фронт, за Ленинград, где были уничтожены мятежники на Красной горке и город выстоял, организации сталинского удара через Донбасс и разгрома Деникина, руководства вместе с Егоровым Юго-Западным фронтом.

Спустя всего лишь два года после создания 1-й конной армии, в 1921 году, на собрании бойцов в Ростове-на-Дону в своем выступлении Ворошилов отметил, что Сталин, вообще-то, известен немногим, но это одна из величайших в истории личностей, так как он являлся вторым лицом в государстве и талантливым стратегом Гражданской войны.

В многочисленных выступлениях на съездах партии, пленумах ЦК и ЦКК, собраниях партийного актива Ворошилов восхвалял мудрость и достоинства Генерального секретаря ЦК ВКП(б), бросившего вызов всему капиталистическому миру. В очередном выступлении 20 января 1933 года, он заявил, что Сталин, обладая гением Ленина, его непреклонностью и громадным революционным опытом, его героизмом, чтобы победить в Гражданской войне, вступил в борьбу с рабочей оппозицией и другими фракционными группами, объединенным блоком троцкистов, атаковавших партию в 1926-1927 годах. Он бесстрашно сражался с кулаком, а с 1928 года организовал развернутое наступление на капиталистические элементы.

В этом же 1933 году он объявил Сталина наравне с Лениным, создателем РККА, причем, по его словам, на VIII съезде партии Сталин внес ясность о необходимости политического воспитания и строгой дисциплины в армии, наряду с вопросом об упразднении Всероссийского бюро военных комиссаров. Сталин охарактеризовал армию как нерегулярную вооруженную силу, не спаянную твердой организацией и дисциплиной и неготовой в любую минуту идти в бой. Дело заключалось в том, что ее части не только не могли вырасти в организованные единицы, но и сами руководители и командиры во многих случаях мешали строительству дисциплинированных частей.

Уместно упомянуть, что Ворошилов цитировал выступление Сталина по памяти, не удосужившись заглянуть в текст его речи на VIII съезде РКП(б), и сделал это с единственной целью – показать, какая Красная армия досталась т. Сталину и именно ее, такую, он сделал непобедимой.

Поддержал Клима Ворошилова 23 февраля 1933 года Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин и заявил, что Ленин был гением и стратегом революции, а Сталин – вождь трудящихся, с которым связаны победы и строительство Красной армии. [1]

Из бывших военспецов, помимо командующего Юго-Западным фронтом А.Егорова, высказался бывший Главнокомандующий вооруженными силами республики С.Каменев о том, что в минуту смертельной опасности, когда враги подступили к Красной горке в июле 1919 года, т. Сталин сплотил дрогнувшие части, поддавшиеся распоряжению т. Э.Склянского, оставить Ленинград, и повел их к победе.

Даже сдержанный в отношении к Сталину и, особенно, Ворошилову, Тухачевский, в одной из статей писал, что гарантией победы является искусство нашей партии, ее вождя т. Сталина и его верного соратника т. Ворошилова. [2]

В начале 30-х годов нарком РККА вновь и вновь возвращался к проблеме командира-единоначальника, как в докладе на Всеармейском совещании секретарей партячеек, так и выступая на партийном активе г. Владивостока во время посещения ОДВА и почти слово в слово повторил: «Мы не имеем командира не только хорошо знающего свое дело, но и чувствующего себя командиром всегда и везде и даже тогда, когда он заседает на партячейке. Мы даже не знаем, как его создать… Мы даже не думали над этим».

Мы не прививаем командирских качеств, не создаем обстановку, чтобы он хотел стать командиром, хозяином части. Партийная организация не понимает огромного значения командира и создания условий для его роста отчасти потому, что он сам этого не желает.

Теперешние части на маневрах ведут себя хуже в сто раз, чем в Гражданской войне и «от приемов командира стыдно». В полковом звене особенно много у него неуклюжести, неповоротливости и безынициативности. Нет строевой выучки, подтянутости, отсутствует физическая подготовка, словом, куда ни глянь – везде расхлябанность.

Далее он привел шокирующий пример гибели 7 человек и тяжелого ранения в войсках Московского военного округа в полку связи, где командир не сумел отличить учебную гранату от боевой.

В искренность слов наркома трудно не поверить. То ли его расстроили результаты очередных маневров, то ли вопиющий случай в МВО? Вернее всего, его чувство досады и глубокого недовольства вызывало состояние процесса становления командира-единоначальника, которого как воздух не хватало в Красной армии, и которого за время постепенного перехода к единоначалию так и не появилось. [3]

Причем подобная картина почти не менялась на фоне общего роста образованности командного состава РККА. Так, в 1928-1932 гг. число командиров, имеющих высшее и среднее военное образование, неуклонно росло и в РККА их было в 1928 году – 92% от всего состава, в 1932 году – 84%. При этом в 1928 году среди командиров корпусов с высшим и средним военным образованием было 95%, командиров дивизий 70%, командиров полков 54% от всего состава, а в 1932 году у командиров корпусов 100%, комдивов – 95%, командиров полков 88%.

Тем не менее, партийная прослойка среди командного состава росла медленно и составляла 55% от всех в 1928 году и лишь 62% в 1932 году. Эти показатели сдерживали возможности для назначения на должности командиров-единоначальников. Возможно, как выразился К.Е.Ворошилов во Владивостоке, сами командиры не хотели этого. [4]

Увеличивалось количество военных академий с 6 в 1928 году до 11 в 1932 году. В рамках сотрудничества с Рейхсвером[20] Германии, там в военной академии в 1930 году обучалось 54 командира из РККА, в 1931 г. – 39 и в 1932 г. – 39. В военно-учебных заведениях Красной армии было подготовлено с 1927 по 1933 годы 120 летчиков и 100 летчиков-наблюдателей и три десятка танкистов для Рейхсвера.

В докладе на имя наркома об обучении командиров Красной армии в академии Рейхсвера в 1933 году обращалось внимание на основательное изучение вероятного противника, причем 75% занятий на III курсе посвящалось непосредственной подготовке слушателей в качестве командира. Побеждать учили за счет маневра, сдерживания противника малыми силами. Применение бронетанковой техники планировалось на направлениях главного удара и в единых руках высокого начсостава, не распыляя танковых батальонов.

В обучение внедрялся, наряду с высокой обученностью офицера, принцип безусловной подчиненности вышестоящему командиру. Тщательно отрабатывались вопросы противотанковой обороны и огневого боя в населенных пунктах.

На III курсе значительное место уделялось политическому воспитанию. Ежедневно проводились политические доклады и политобзоры прессы. Стержнем воспитания являлась идея отечества и аппелирование к героическому прошлому, восхваление Гитлера и его верхушки, разоблачение коммунистов. Политические занятия проводились регулярно офицерами, а с приходом нацистов политическая работа усилилась, многие слушатели находились в плену национал-социалистической идеологии. Рейхсвер поверил Гитлеру и его планам развернуть регулярные войска; чистки офицеров не будет.

Многие офицеры заигрывают с фашистами, везде портреты Гитлера, Геринга и Геббельса. Развернута подготовка офицеров на многочисленных курсах по основным командирским должностям. Некоторые офицеры открыто заявляли о ненависти к Польше и большой вероятности крестового похода Гитлера против большевизма.

С обучаемыми из Красной армии беседовал начальник политического департамента военного министерства полковник Рейхенау и заметил, что он тоже самое, что у нас Гамарник, только с меньшими правами, что мы, вероятно, судим по Германской армии по революционным бунтам в Киле, но теперь она самая дисциплинированная и отборная часть вооруженных сил.

В конце доклада был сделан вывод о том, что Рейхсвер не является фашистской армией и для Красной армии, с ее высоким уровнем боевой подготовки, не является образцом. Подписали Дубовицкий и Урицкий 23 ноября 1933 г.

В письме военного атташе т. Левичева от 29 декабря 1933 года отмечалось, что немцы хотят иметь 300-тысячную армию вместо 100-тысячной и снять Версальские ограничения. В прессе пишется о возможности военного конфликта на Дальнем Востоке СССР и Японии, опасности коммунизма для Японии. С усилением большевизма в Китае, в действиях предпринимаемых Японией, виноват СССР.

Характер будущей войны по материалам в прессе представляется как война танков, авиации, инженерной техники с возможным применением химических средств.

Маневры в Италии носили наступательный характер, усиленно пропагандировались фашистские настроения, которые внедряются во все слои населения.

В новых взглядах на развитие оперативной и тактической подготовки войск в армиях Англии, Германии и США танки рассматривались как основное условие моторизации вооруженных сил, а в армиях Франции, Румынии и Прибалтики, в связи с технической реконструкцией, они рассматривались как вспомогательные боевые машины. При этом, Германия рассматривала моторизацию, в первую очередь, для быстрого маневра и перемещения войск.

Германия, несмотря на Версальский договор, ограничивающий количественный и качественный состав Вооруженных сил, считала бронетанковую армию инструментом будущей войны наряду с развертыванием большой армии. Пока, в условиях договора, в пределах располагаемых ресурсов личный состав усиленно воспитывался на восприятии механизации и ее проникновения в толщу командного состава, насыщения ею мотомеханизированных войск, артиллерию и части противотанковой обороны.

В США подчеркивалось значение роли механизированных групп из танков подавления пехоты в звене полк – дивизия. В Польской армии готовились к использованию опытных мотоотрядов. [5]

В Красной армии, в основном силами бывших военных специалистов, С.Амосовым, А.Верховским и В.Триандафилловым с конца 20-х годов были разработаны основные направления оперативного искусства, и на стол наркому обороны 9 июля 1931 года был положен материал основных вопросов тактики и оперативного искусства в связи с реконструкцией армии. В труде предусматривалась одновременная атака на всю глубину тактического расположения войск противника с использованием огневого поражения, танков и самолетов. Глубина оперативного воздействия обеспечивалась мотодивизиями, мотобригадами, сведенными в мотомеханизированные корпуса, авиацией, а также конницей, используемой введением в прорыв в оперативном и стратегическом предназначении.

Передовые взгляды в теории глубокой наступательной операции в РККА отрабатывались лишь как отдельные показательные эпизоды в ходе крупных маневров, создание крупных танковых и механизированных корпусов являлось вопросом для обсуждения, как среди сторонников их создания, так и противников. Идеи массовой механизации войск почти не затрагивали основную часть начальствующего состава и не внедрялись в обучение красноармейской массы. [6]

По решению объединенного Пленума ЦК и ЦКК 12 января 1933 года, осудившего антипартийную группировку Толмачева – Смирнова – Эйсмана, якобы занимавшихся подпольной деятельностью и вербовкой своих членов, настраивая их против индустриализации, планировалась очередная и третья по счету чистка партии в течении года с приостановкой приема в партию, обеспечением железной пролетарской дисциплины и очищению партии от ненадежных и примазавшихся элементов.

Отличие третьей чистки от второй, боровшейся в основном с оппозиционерами правого и левого уклоном, состояло в борьбе с враждебными элементами чуждыми не только партии, но и всей стране, так как чем дальше продвигались партия и социализм, тем больше становилось врагов…

По итогам чистки в партии в РККА, подведенным в 1934 году, подвергались чистке 170 тысяч коммунистов и 91,7% из них прошли чистку без замечаний и оргвыводов, было исключено 3328 человек, что составило 5,9% коммунистов и 4% переведено из членов в кандидаты в члены партии. В целом по армии процент исключенных в 3 раза был меньше, чем по стране, где было исключено 18,3% от состава партии.

В ходе чистки из партии были исключено 302 политработника. По принадлежности к классово-чуждым элементам исключено 19,8% от общего числа исключенных, пассивному пребыванию в партии 19,1%, дисциплине 29,9%, двурушничеству 5,3%, перерожденчеству 5,1%, карьеризму и шкурничеству 4,4% и по морально-бытовому разложению и пьянству 11,9%.

Отмечалось, что наибольшую устойчивость проявило рабочее ядро армейских и флотских коммунистов, среди которых без замечаний прошло чистку 64,8%. Кампания подняла волну критики и самокритики, а политорганы проявили выдержанность и партийность. В качестве недостатка подчеркивалось, что армейские газеты и особенно многотиражки, плохо отражали ход чистки и зачастую ее результаты превращали в выставку негативов недостойных личностей вместо изложения напряженной борьбы с недостатками.

Ничем иным, как просчетами в системе подготовки и укомплектования было не объяснить большой некомплект политсостава среднего звена, несмотря на увеличение емкости военно-политической академии, введение заочной и вечерней форм обучения. Вновь прибегли к испытанному приему – проведению мобилизации коммунистов из гражданских местных партийных организаций и в 1931 году их было призвано 1300 партийных работников, а в феврале 1932 года более 4000 лучших, как считалось, коммунистов.

Если в Гражданскую войну партийные мобилизации являлись крайней мерой для повышения устойчивости частей, то в мирное время в число мобилизуемых в большинстве попадали коммунисты, не имея никакой военной подготовки, не определившиеся в жизненном выборе и не желающие служить. Подобные акции ЦК ВКП(б) не способствовали авторитету политсостава и улучшению состояния партийно-политической работы.

В целях улучшения политического воспитания красноармейцев с 1931 года начинаются ежедневно планируемые политические информации для личного состава, и в этом же году вводится марксистско-ленинская подготовка командно-политического состава. В 1930 году в политотделах дивизий вместо отделений агитационной и организационной работы были введены старшие инструкторы по организационно-партийной и агитационно-пропагандистской работе, а позже, с сентября 1932 года, в полках были введены инструкторы по пропаганде.

Приказом ПУ РККА №0101 от 22 февраля 1934 года выделялось 5 вечеров в месяц для проведения общих собраний, партийных собраний частей и подразделений, комсомольских собраний, заседаний партийных бюро, причем продолжительность мероприятий не должна была превышать 2-3 часа. Политические информации проводились, как и ранее, ежедневно по 20-30 минут, политзанятия в утренние часы с 8 до 10 часов по 10-12 часов в месяц. Запрещалось проведение собраний и совещаний в субботние и выходные дни. [7]

Для усиления антирелигиозной пропаганды специальной директивой в каждой части создавались ячейки Союза безбожников под руководством военных комиссаров или помощников по политической части. Ячейки должны были вскрывать классовую сущность религии, выявлять и контролировать верующих среди военнослужащих, в т.ч. и среди начсостава, а также вести антирелигиозную пропаганду, более агрессивную в отличие от требований циркуляра №18/623 от 10 января 1921 года, которым определялись меры лишь рекомендательного характера и верующим не было надобности указывать на отрицательные стороны религии и привлекать их в безбожники не принуждением, а формами, не носящими напрямую антирелигиозный характер.

Очередной директивой ПУ РККА №184 от 20 октября 1933 года вновь был рекомендован к возрождению институт сочувствующих партии, вводимый в годы Гражданской войны и с ней закончивший свое существование. С сочувствующими лично должны были беседовать начальники политорганов и военные комиссары, секретари партийных организаций и вовлекать их в партийную работу. К каждому из них  прикреплялся конкретный коммунист. На практике работа с сочувствующими результатов не давала, отвлекала время и силы обязанных ее проводить и отражалась только в отчетности. [8]

С началом 30-х годов в целях укрепления единства армии и народа, улучшения военно-патриотического воспитания и повышения культурных связей в войсках разворачивается шефство над воинскими частями со стороны предприятий, учебных заведений и сельскохозяйственных структур. Оно приобрело массовый характер. Если в 1931 году пролетарским шефством было охвачено 4 764 000 предприятий и заведений, то в 1932 – 9 645 500, а за 6 месяцев 1933 года 8 020 000. В погоне за шефами в войсках допускался перебор и формализм. При проверке оказалось, что в 89 стрелковом полку СКВО 30 шефов, в 3 сп ПриВО 20 шефов и т.д. Дополнительным указанием войсковые части лишили права самим выбирать шефов и ликвидировали подобную самодеятельность. [9]

В целях улучшения технической пропаганды и технической культуры при домах культуры были организованы занятия по техническому минимуму.

В клубах и домах культуры насчитывалось 1646 стационарных киноустановок, но из них только 51 были со звуковым сопровождением.

В войсках разворачивалось соревнование ударников, причем требовалось соревноваться однородными подразделениями и частями, но без гигантизма не обошлось и по взаимной договоренности в соревнование вступили Белорусский и Украинский военные округа. [10]

Через годы после начала движения ударничества в Красной армии и стахановского движения заместитель наркома обороны – начальник ПУ РККА т. Гамарник на армейском совещании стахановцев 23 января 1936 года был вынужден отметить, что танкистов среди стахановцев всего несколько сотен, а аварийность в использовании танков возросла, в 1934 году было выведено из строя 24 танка, а в 1935 – в результате 150 аварий вышло из строя 50 танков. Имелись многочисленные факты самочинного подхода к движению стахановцев и соревновались «на сутки» использования боевой техники, в «три дня» обслуживания танков выполнить за 2 часа. Он подчеркнул, что безаварийность – основной критерий стахановцев при использовании техники от одиночек до подразделений.

Были поставлены задачи борьбы за безаварийность при вождении боевых машин и на огневой подготовке, экономии материальных средств и даже по таким явно надуманным критериям как образцовое управление частями и подразделениями и бесперебойность связи.

Необходимо отметить, что по вопросам соревнования, по стахановскому движению в Красной армии не было издано ни одного положения, инструкции или рекомендаций и во многих частях, за неимением их просто копировали формы и методы учета стахановцев с гражданки: заводили книжки ударников, популяризовали в основном материальное поощрение, для чего, к примеру, в 11-й кавалерийской дивизии по договоренности с местными парторганизациями устанавливали специальные взносы (поборы) с колхозов, за что был наказан начальник политического отдела. [11]

Для улучшения воспитательной работы в национальных частях, введенных военной реформой 1924 года, потребовалось увеличение числа переводчиков и их дополнительной подготовки, введения их в состав работников штаба и тыла («коренизация»). Накапливался опыт отбора курсантов из национальных кадров и специальной подготовки политруков в течении 6 мес. для национальных частей на Украине, Белоруссии и Средней Азии. Дополнительно организовывался выпуск наглядных пособий, кинофильмов, грампластинок, литературы на национальных языках. Упорядочивалась работа клубов и Домов культуры Красной армии, ленинских уголков, ставились задачи Воениздату.

Планировалось обсудить вопросы улучшения работы политорганов и партийных организаций на окружных совещаниях политсостава и собраниях партийного актива. В конце 1932 года был заслушан член Военного совета – начальник ПУокр САВО. [12]

С приказом начальника ПУ РККА №55/с «О мобилизации политсостава на бдительность» от 28 июня 1933 года начала набирать обороты всеобщая подозрительность, в т.ч. и среди политсостава. Так, на 19 политруков рот, имевших хорошие документы по докладу от 9 ноября 1933 года, из СибВО, пришли  через 4-5  месяцев дела на их несоответствие и плохую работу, а в действительности  они просто скрыли свое социальное положение.

В Уральском военном округе 80 политработников были переведены на другую работу, а 52-м, скрывшим свое социальное происхождение, по докладу из ПУокр, не место на политической работе и они были исключены из партии.

Из военно-морской академии им. Ворошилова докладывали 14 сентября 1934 года о разоблачении правого оппортуниста, инженер-механика подводной лодки Круглова, члена партии с 1928 года, участника Гражданской войны и матроса с крейсера «Аврора», который в разговоре упомянул о неудачах социалистического строительства, ухудшающих положение рабочего класса. Он выражал недовольство генеральной линией партии и назвал повышение денежного содержания к XV годовщине Октября очковтирательством, а начальника академии и военного комиссара оппортунистами.

Из Каспийской флотилии 15 июля 1933 года сообщили на комиссара Полякова, признавшего ошибочным учение Маркса и Ленина. В качестве меры пресечения подобных разговоров он был направлен в «психушку», а начальник политотдела флотилии просил об его увольнении.

Были случаи и другого рода. В 97-м стрелковом полку, комиссар Ермаков, несколько политруков отказались выехать в военную политшколу с учебой на 2 года из-за тяжелого материального положения.

В ОКДВА политуправлением  был исключен из партии и снят с должности в мае 1933 года военный комиссар полка Журавлев за зажим критики, пьянки и разбазаривание денежных средств.

Проверками ПУР на местах и по докладам ПУокров отмечались многочисленные недостатки в партийно-политической работе, воинской дисциплине, боевой учебе, в жизни и быту войск. [13]

Начальник ПУ РККА т. Гамарник, как член Оргбюро ЦК ВКП(б) в «нагрузку» к должности курировал развитие промышленности на Дальнем Востоке и входил в состав комиссии по выбору места для легендарного г. Комсомольска-на-Амуре. В одной из поездок по ОКДВА он отметил безобразное отношение к быту личного состава, живущего в грязных казармах, запущенных и неубранных городках, где не разбиты аллеи и дорожки, а личный состав бродит, куда ему хочется. В Богуславском гарнизоне не было окон ни в столовой, ни в казармах, не было кружек у красноармейцев, вынужденных пить чай из мисок – возмущался начальник ПУ РККА.

В колхозном корпусе обслуживающем 100 тысяч га была низкая урожайность, а боевая и политическая подготовка запущена и ею занимались, если позволяло время, только зимой. Он обратил внимание на наличие множества несчастных случаев, которых в РККА имелось более 2000 в год. [14]

В письме на родину красноармеец 5 кавалерийского полка 8 кавдивизии Исаков сообщил, что систематически голодает, как и его товарищи по службе. Письмо по инстанциям из ПУР вернули обратно в полк, где военком Леферкус поручил разобраться в сути жалобы начальнику клуба и подписал ответ. Начальник ПУР строго наказал военкома и предупредил нач. ПУ округа БВО т. Смирнова и начподива т. Нестерова, а также потребовал, чтобы в полку были устранены недостатки в быту и питании, соответствующим образом была налажена партполитработа. Начальнику политотдела было приказано личной работой помочь в устранении недостатков в полку.

Во многих местах изучение решений XVII съезда ВКП(б) было поставлено плохо. В САВО в 32-й стрелковой и 7-й горнострелковой дивизиях изучение материалов съезда было пущено на самотек, работа с людьми была организована плохо, в партийных организациях подразделений перестали бывать старшие начальники, а в политшколе 7-го артполка занятий не проводилось, т.к. она существовала только на бумаге.

Подобное положение было и на Каспийской флотилии, где имелись случаи притупления классовой бдительности, старшие начальники перестали замечать недостатки в собственной работе и не видели их у подчиненных, политический отдел флотилии работу в частях не планировал.

С введением в частях пропагандистов в 1933 году вместо инструкторов по агитации поначалу об их системе подготовки, в т.ч. и курсовой, сборовой никто не подумал. Проверкой ПУР этот факт был установлен. В 5 сд, где начальник политотдела Горностаев изучение решений XVII съезда не спланировал и в частях пропагандисты были предоставлены сами себе, как и их работа в национальных подразделениях. [15]

Начальником ПУР строгий выговор был объявлен начальнику политотдела 207-й авиабригады и его заместителю (СКВО) за развал партийно-политической работы и слабую воинскую дисциплину. В бригаде 8 месяцев политические занятия не проводились вообще, стало системой полеты в воздухе с гражданскими лицами.

На 22 ноября 1934 года согласно положения №114 ПУ РККА состоял из отделов руководящих политорганов, культуры, пропаганды, лекторской группы, кадров, снабжения политпросветимуществом и 5 отделов партийно-политической работы по видам и родам войск (ВМФ, бронетанковый, автомобильный и др.), партийная комиссия.

Выступление на совещании начальников политорганов БВО 26 ноября 1935 года Я.Гамарник начал с необходимости классовой бдительности и борьбе с врагами, а затем резко отозвался о докладе нач. ПУокра т. Смирнова, заметив, что доклад «хороший», но с ним неплохо бы посидеть за чаем. В БВО было исключено из партии 556 человек, среди которых есть шпионы, 5 белогвардейцев, троцкисты, которых во время чистки не обнаружили, и нашли во время проверки документов, проверенных у 13 912 коммунистов.

Выяснилось, что начальники политорганов знают о людях только формально и не «думайте, что вам всех врагов удалось выявить», — предупредил он. Необходимо говорить с каждым новым коммунистом, когда тот приходит в дивизию.

Областью работы начальников политорганов является партийное хозяйство, которое в большинстве своем запущено, а сами начальники плохо знают Устав партии, инструкцию, документы по партийному строительству.

Нужно не ослаблять, а усиливать классовую, политическую бдительность и поднимать идейно-политический уровень политсостава. Надо проверять политическую грамотность военных комиссаров, если слабый военный комиссар, то слабы и политруки.

Политорганы упускают работу с семьями начсостава, которым по 18-19 лет. Их надо вовлекать в работу, а не бить, публично попрекая социальным происхождением. Необходимо бороться с морально-бытовым разложением, предупреждать самоубийства, реагировать на факты издевательств старшего и младшего комсостава над красноармейцами, изживать грубость и хамство.

В заключении, говоря о прибавке к жалованию и художественной самодеятельности, он в ключе знаменитой фразы Сталина «жить стало лучше, жить стало веселей» произнес: «Веселей и лучше стало жить во всей стране, но еще веселее стало жить в РККА. Сталин, вождь, он знает, как двигать страну! БВО – лучший округ и мы отмечаем неплохое руководство тт. Уборевича и Смирнова, на смену которого направлен т. Булин». [16]

Политизация все больше проникала в умы самых различных категорий командно-политического состава и порою в самых неожиданных формах. В проверяемом артиллерийском полку 8 сд руководитель комсомольской школы, рассказывая о сути взглядов Троцкого, попросту запутался в них и заявил, что он революцию, как и мы, защитили на штыках, и поэтому в колхозах нехватка продовольствия и массовые побеги колхозников. Помощник по политической части в агитационной работе, как и политруки полка, выглядели беспомощно. Выяснилось, что ни он, и не они к занятиям не готовятся и перед беседами с красноармейцами даже не читают газет, по которым приходилось беседовать.

Из ЗакВО по докладу инспектора ПУ РККА от 22 октября 1935 г. в артполку армянской дивизии пом. по политчасти батареи Махмудов вместе с командиром батареи занимались склоками и разжигали националистические настроения. Военный комиссар полка Александрин не самокритичен, на него заведено дело о растрате шефских сумм. Начальник штаба полка, сын кулака, наложил дисциплинарное взыскание на командира батареи Арутюняна, но тот  написал в объяснительной записке, что в системе диктатуры пролетариата не может быть, чтобы сын кулака арестовал рабочего.

Начальник политического отдела Абрамян состояние воинской дисциплины в артиллерийском полку не знает и ее оценить не смог, ссылаясь, что на проверке полк сдал на «хорошо», и значит, беспокоиться не приходится.

В 74-й стрелковой дивизии политрук Шаповалов, ввиду отказа прокуратуры возбудить уголовное дело, устроил показательный суд над рядовым Пищенко, так как тот устранялся от сборов и высказывался о кулацких настроениях. В этой же дивизии вся политико-массовая работа сводилась к читкам газет, которые были плохо организованы ввиду неподготовленности групповодов.

Забота о личном составе переменщиков, призванных на сборы, была забыта, не было палаток для жилья, подбор продуктов и их качество были плохими. Обувь развалилась и у 150 человек были потертости, с которыми они не могли выходить на занятия по боевой подготовке. С коммунистами переменного состава никакой работы не проводилось и уже в ходе сборов выяснилось, что один из них убил жену и скрывается от уголовного преследования, другой служил у Махно, третий сын кулака, четвертый уже 7 месяцев не состоял на учете и т.п.

В военной академии химической защиты один из лучших слушателей Пересыпкин за рассказы антисоветских анекдотов в 1935 году был арестован НКВД. По докладу в ПУР 29 апреля 1935 года на 35 отдельном складе парторг Семин скрыл, что его брат бежал из мест заключения, а дядя служил у белых.

В военном институте химобороны выяснилось, что у одного из сотрудников брат в Америке и, якобы, он высказывает поэтому антисоветские настроения. Распространялась книга Троцкого «Моя жизнь». Многие в разговорах высказываются об уходе из института. Партийная организация в институте работала формально, а в партбюро заседают одни начальники. Требуется срочно назначить помощника по политической части – докладывал инспектор ПУ РККА 5 августа 1935 г.

В 10 сд СКВО, несмотря на то, что дивизия сдала проверку с оценкой «хорошо», командир дивизии и начальник политотдела в частях бывают редко, авторитетом не пользуются. В партийных организациях многие допускали антисоветские настроения и контрреволюционные высказывания, критики и самокритики нет. В 29 стрелковом полку была организована встреча с осужденными лагеря, случались угрозы комсоставу свести с ними счеты. В 10 артполку было три случая троцкистских высказываний, бойцы говорили, что Троцкий создал Красную армию, а некоторые командиры приглашали попов в семьи. В 28 стрелковом полку командование полка разложилось в быту и пьянствует. Ряд военнослужащих, призванных из Азербайджана, имели иранское подданство и многие служили в дашканской армии.

В 5-м механизированном корпусе арестовано 9 человек. Групповод Матыш опоздал на политзанятия на один час, а когда пришел, то сказал заниматься еще два часа и поручил помощнику групповода обсудить тему «Что было бы, если бы партия не покушалась на Троцкого?» Затем он снова ушел.

Сообщалось в ПУР о недостатках в агитационно-пропагандистской работе. В 64 сд в Смоленске начсостав, командиры и члены их семей перестали посещать дом культуры и устранились от мероприятий ввиду их неудовлетворительной подготовки. С пропагандистами работа не налажена и инструктирование с ними не проводилось, поэтому и говорить что-либо об их методической подготовке не приходится. Конференция по теме «Партия в революции 1905 г.» была сорвана ввиду неподготовленности. Комсомольская школа работала только по бумагам.

В Киевском гарнизоне в мае 1935 года проверкой установлено, что партийная школа работает плохо, руководители к занятиям не готовились и вместо них занимались читкой политучебника.

На учениях СКВО (Северо-Кавказского военного округа) в октябре 1935 года особо отмечалось, что начальники политических отделов 22 и 74 сд не знали настроений и политико-морального состояния подчиненных, не вникали в организацию быта и питания красноармейцев и именно отсюда – недовольство и многочисленные нарушения воинской дисциплины. Учет политических настроений был налажен плохо. Термин политическое информирование заменен на «систему сигнализации», по замыслу ее авторов, она должна быть отработана или нет. Начальник политотдела 22 сд нежелание командира дивизии беседовать с людьми охарактеризовал как «неумение его себя вести».

Особенно были слабы на учениях политруки, не знавшие настроений бойцов, не умеющие вести живую работу, а когда люди сами подходили к ним, они не знали, что сказать и отмалчивались.

Работу политических посредников на учениях работник ПУ РККА назвал «лишним нагромождением» контролеров, поскольку они не знали, чем себя нагрузить. Он же, отмечая хорошее снабжение газетами с помощью авиации, с большим юмором отозвался о работе передвижных агитповозок, не справившихся с работой на учениях: «А короче едет гроб, а в нем начклуб», а далее стихом от бойцов прибавил:

Есть четыре колеса

Гроб на них болтается.

В нем лежит мешок овса

Как он называется?

В Полоцком гарнизоне БВО партийные организации устранились от контроля за питанием и обустройством красноармейцев, на складах бардак, учет запущен и отсюда воровство продовольствия, бойцы неряшливы и плохо одеты, в тоже время находится дорогое питание для начсостава. Политработники всех степеней никакой заботы о людях не проявляли и к хозяйственному аппарату не имели никаких претензий. [17]

Германский Рейхсвер, переименованный в Вермахт[21], подчиняющийся и присягнувший непосредственно фюреру, 7 марта 1936 года устроил Европе экзамен на лояльность, когда по приказу Гитлера в Рейнскую область, демилитаризованную согласно Версальскому договору, была введена 35-тысячная группировка войск. Экзамен удался полностью, т.к. Франция, чьи интересы затрагивались в первую очередь, ни на какие действия не решилась, а Англия промолчала.

В Испании 17 июня 1936 года началось восстание против республиканского правительства, и мятежники генерала Франко развязали гражданскую войну, в которой, по решению Исполкома Коминтерна от 18 сентября 1936 года стали принимать участие интернациональные бригады добровольцев. Общественное мнение в СССР и либеральная интеллигенция Запада воспринимала борьбу в Испании, как войну против фашизма, который в лице Германии и Италии начал помогать режиму генерала Франко. Из СССР, принявшего соглашение Франции, других государств Европы и США о невмешательстве в конфликт, в ответ на «секретные» поставки оружия мятежникам, помимо добровольцев, отправлялись через третьи страны боевая техника и вооружение. Всего за три года войны в Испанию Советский союз поставил 648 самолета, 347 танков, 1186 орудий. [18]

Выступая по итогам очередного Пленума ЦК ВКП(б), 4 января 1936 года, на совещании актива пропагандистов Московского гарнизона начальник ПУР Я.Б.Гамарник довел задачу, поставленную т. Сталиным, создать из РККА образцовый общевойсковой оркестр, т.к. ни одна армия не имеет такой учебно-материальной базы, ни одна армия не провела бы такие маневры как Киевские, ни в одной стране народ не любит армию как у нас.

Анализируя первые итоги проверки документов, проведенные после чистки партии 1933 года, он отметил, что из партии было исключено более 200 тысяч коммунистов, из которых 15 тысяч пришлось арестовать. В армии с партийными билетами расстались 3% от всех коммунистов. Были вскрыты факты, когда поддельный билет и два лжеордена Красного знамени имел командир авиаотряда С.Г.Токарчук, командир взвода Г.Г.Семерделев расстреливал в Гражданскую войну крестьян, помощник командира роты В.А.Рогач – шпион с 1923 года и неоднократно переходил границу с Польшей. Более 3000 человек имели расхождения в учетных данных, а 2786 приняты в партию с грубыми нарушениями устава партии.

Начальник ПУР напомнил, что каждый вновь прибывший коммунист должен был приходить к начальнику политотдела поговорить, разобраться с документами. Необходимо закрыть все щели для врагов во время обмена партийных документов.

С 1 июня 1936 года должен был проводиться прием новых членов партии и пройти он должен без кампанейщины и группового приема. В роте необходимо иметь 10-15 коммунистов вместо 3-4 на сегодня.

По-прежнему отмечалась высокая аварийность техники в войсках и низкая воинская дисциплина, много фактов пьянства и очковтирательства. На подводной лодке Балтийского флота «Семга» была вскрыта приписка миль подводного плавания. В 55-й сд наряду с недисциплинированностью были отмечены отказы от приема пищи. В ряде полков образовались «группы индивидуальных троек»: командир, комиссар и ответственный секретарь парторганизации, вместе пьянствуют, покрывают друг друга и действуют заодно, – подытожил Гамарник.

По итогам проверок ПУ РККА и донесениям сообщалось, что в армии по-прежнему много случаев пьянства, поборов средств на оборудование казарм (в/ч 1605, Харьковский ВО, УрВО). Среди командно-политического состава продолжалась практика издевательства и рукоприкладства. В I полугодии в сравнении с 1935 годом, увеличились случаи самоубийств и покушения на самоубийства на 20,5%, среди них комсостава более чем на 50%. Участились морально-бытовое разложение, семейные неурядицы, у многих появились упаднические настроения. Заместитель начальника ПУ БВО доложил о покушении на самоубийство командира 51 сд Петровского (Левинзона). [19]

Количество нарушений на 100 человек в 1935 году составило 68,8 случая, а только за январь 1936 года их зафиксировано 23,5. В большинстве своем о фактах нарушений воинской дисциплины знали командиры и начальники политорганов, помощники по политической части, но они зачастую никаких мер по ним не принимали. К примеру, в 23 сд командир дивизии продавал сено на сторону и незаконно предоставлял сенокосные угодья. Зачастую при проведении учебных сборов приписной состав по договору с военкомами районов продолжал работать по месту жительства, а командиры частей на это не реагировали. В 65-й сд незаконно использовалось 100 человек в качестве строителей. Эти факты установлены военными прокурорами.

В донесениях отмечалось, что из-за низкой грамотности многие красноармейцы не могли освоить политучебник. Политруки рот были слабо подготовлены, не способны довести содержание учебника до красноармейцев и никто их этому не учил. В основном они читают газеты и используют их содержание в работе.

Помощник начальника танковой школы Муркин не знал танк, несвоевременно появлялся на службе, многие политработники 86 сд безграмотны в тактическом отношении.

Почти повсеместно отмечался непривлекательный внешний вид красноармейцев, а временами даже безобразный, не было спецодежды для чистки коней. Красноармейцев приходится не пускать на встречи с представителями местной власти и мероприятия с участием гражданских лиц. [20]

Из политуправления Московского военного округа сообщалось о либеральном отношении к пьянкам в Липецкой и Борисоглебской авиашколах. В 52-й сд ни командир, ни комиссар не борются против этого зла. Пьют молодые командиры 17 сд, но никакой работы с ними, помимо арестов, не проводилось. Политработники перестали заботиться о досуге и культпросветработе с офицерами. В Ржеве командиры представлены сами себе, никуда, кроме ресторана, не ходят, «шатаются» пьяными и небритыми, а реакции противодействия никакой, случаи пьянок не расследовались и подобные проступки командованием покрывались. Пьют красноармейцы в увольнении, процветает бытовое пьянство по квартирам, а партийные и комсомольские организации в стороне. В 52 сд 10 человек уволены со службы и 11 осуждены за преступления, совершенные в нетрезвом состоянии.

За критику существующего положения в 52 сд инструктора политотдела Тюленина на партийном собрании осудили и запугали. В 41 сп также много случаев пьянства, в полку пища готовилась плохо, имели место массовые случаи разбазаривания и продажи вещевого имущества, присвоения денег. На жалобу молодого командира Хакимова о непригодности предоставленного жилья для проживания, командир полка не реагировал. Партийно-политическая работа в полку запущена и помощник по политической части был снят с должности, а ответственный секретарь партбюро «очень молод, растерялся и разводит руками». [21]

Своеобразно отреагировал начальник ПУ РККА на слезную просьбу оставить в кадрах и партии младшего летчика Голубева Н.М., который оставил в ресторане в залог партийный билет, т.к. он из бедняков. Гамарник прочитал просьбу и заключил «согласен».

Возобновившийся с 1 июня прием в ВКП(б), несмотря на предупреждения в ряде мест превратился в кампанейщину с множеством вопиющих фактов, среди которых подмена индивидуального отбора групповым приемом по заранее подготовленным спискам. В эти списки помимо комсомольцев вносили и тех, кто никогда не состоял в членах ВЛКСМ. Хуже того, в публикациях открытой печати отдельные коллективы брали на себя обязательства по вступлению в партию. Но ни ЦК ВКП(б), ни ПУ РККА в сводке по приему в партию конкретных адресов не указали. [22]

Одержимый не только массовым поступлениями в войска танков, авиации и других видов вооружения М.Н.Тухачевский, будучи заместителем наркома и начальником вооружений РККА, не без влияния милитаризации фашистской Германии и Польши на новую расстановку сил в Европе, предложил 25 декабря 1935 года провести в Генеральном штабе большую стратегическую игру, в ходе которой можно было отработать возможный характер развязывания будущей войны и отражения агрессии со стороны Германии и Польши.

С учетом изменения военно-политического баланса у ближних границ СССР, И.В.Сталин дал согласие и такая игра, разработанная Генеральным штабом и под руководством его начальника Маршала Егорова, состоялась с 19 по 25 апреля 1936 года и при этом Западным фронтом СССР командовал Уборевич, польскими войсками Якир, германскими – Тухачевский.

В ходе обмена мнениями перед началом игры Тухачевский, во изменение замысла, предложенного Генштабом, заявил, что немцы будут наносить главный удар через Украину, создадут двойное превосходство в численности дивизий и развяжут войну внезапно нападением с поражением стратегической группировки РККА и продвинутся на 150-200 км, что принудит Красную армию в течении 8-12 месяцев оборонятся, восполнять потери и только после этого она перейдет в решительное наступление.

Генштаб полагал, что противник будет наступать через Польшу, что красные раньше немцев завершат сосредоточение войск на предполагаемом направлении главного удара и тем самым лишат противника превосходства.

Сталин, выслушав предложенные варианты, даже упрекнул Тухачевского в возможном развитии событий после начала агрессии, и возможного решения для ликвидации удара с фланга упредить противника и войти в Прибалтику!

С учетом мнения вождя был исключен фактор внезапности и других угроз и развернулись фронтальные сражения, в ходе которых-таки Уборевич получил удар Тухачевского с Минского направления.

В целом, Сталин учел предложения Тухачевского об увеличении численности войск и количества дивизий у Западных границ, о дальнейшем развитии бронетанковых сил и авиации, на что крайне негативно отреагировал Ворошилов, но его личная неприязнь не помешала 7 апреля 1936 года назначению Тухачевского Первым заместителем наркома обороны и начальником Управления боевой подготовки РККА, выведенным из организационной структуры Генштаба.

Августовско-сентябрьские маневры 1936 года снова показали низкий уровень боевой подготовки войск и Ворошилов упрекнул Тухачевского, без учета незначительного пребывания в должности, назвав его на Военном Совете  НКО 19 октября чуть ли не главным виновником упущений в обученности личного состава. [23]

Совершено неожиданно для многих во второй половине года была арестована и обвинена, кто в покушении на Ворошилова, кто в подготовке заговора против власти группа высших лиц начсостава РККА: комдив 8 мех. дивизии Д.Шмидт, заместитель командующего ЛВО комкор В.Примаков, комбриг М.Зюк, военный атташе в Англии, комкор В.Путна, армейский инспектор КВО С.Туровский и ряд других. Все они были ранее в разработке НКВД и вряд ли, как считает ряд исследователей, это было актом пресечения давней враждебности старших командиров против Ворошилова, либо упреждением испанского варианта и ликвидации заговора, подобного генералу Франко. Вернее всего, это было первым шагом к началу подавления всякого инакомыслия среди начсостава РККА, в рамках тотальной кампании, проводимой в СССР среди всех без исключения представителей больших социальных групп.

О серьезности положения обвиняемых свидетельствовало то обстоятельство, что обвинение по делам было в руках прокурора СССР А.Вышинского, близкого к Сталину человека, отбывавшего с ним срок в одной тюрьме. Когда-то он, являясь комиссаром Временного правительства Якиманского района Петрограда, получив постановление об аресте В.И.Ленина, бросился немедленно проводить следственные и розыскные действия, но успеха не имел. Он вошел в историю не только своими грязными прокурорскими делами, но и выполнял роль главного обвинителя против нацистов на Нюрнбергском процессе.

По докладу заместителя начальника разведывательного управления РККА т. Артузова совершенно искренне была удивлена арестом мужа жена военного атташе В.Путна и когда в Польше журналисты обратились к ней по этому поводу, сказала, что не может поверить, что он гад и троцкист и если бы знала, то давно бы ушла от него. [24]

Смертельную опасность для Тухачевского представляла папка с информацией из Германии о его вербовке немецкой разведкой, полученная 26 декабря 1936 года. Ранее в сентябре 1936 года в парижской эмигрантской газете «Возрождение» была напечатана статья о скором аресте маршала. Сегодня доподлинно известно, что обе утки были сфабрикованы НКВД в целях представить Сталину руководителя заговора. [25]

Поразительно точную характеристику фашистскому режиму дал Н.И.Бухарин на излете своей политической карьеры, выступая на конференции в Париже 3 апреля 1936 года по основным проблемам современной культуры. «Фашизм, как теоретически так и практически довел до крайностей антииндивидуалистические тенденции над всеми институтами, он воздвиг всемогущее «тотальное государство», которое деперсонифицирует все, за исключением вождей и сверхвождей… Обезличенные массы здесь прямо пропорциональны прославлению вождя». Кое-кто не сомневался, что эти слова, безусловно, отнесут и к Сталинскому режиму, но его юная жена в своей книге не разделяет это мнение. [26] Так это или нет, но Сталин в 1936 году не тронул Бухарина, отстраненного от всех постов, то ли что-то выжидал, то ли за известные заслуги в авторстве новой Конституции СССР.

Волна репрессий в начавшемся 1937 году накрыла и политсостав РККА. В первой половине года были репрессированы 241 политработника, из них 4 члена Военных советов округов, 2 начальника политуправления округа. Ян Гамарник, безусловно, понимал, что происходит, как сфабрикованы обвинения и даже пытался защитить отдельных лиц. Так, он лично просил, чтобы внимательно разобрались с командующим Черноморским флотом И.Кожановым, брал под защиту и не верил в вину члена Военного совета – начальника политуправления флота Гущина и заместителя начальника политуправления Мустафина.

На собрании командного и начальствующего состава наркомата обороны 13 марта 1937 года, где присутствовали Ворошилов, Гамарник, Буденный, Егоров, Осепян и другие обсуждалось постановление пленума ЦК ВКП(б) о преступлениях террористической группы Бухарина, Котова, Шмидта, Нестерова, Рындина. Назывались фамилии Сытова, Цейтлина, Лебедева, Радека, Угланова, Сокольникова, Пятакова – последних уцелевших большевиков, — обвинявшихся в обмене между собой «преступной информацией».

Ворошилов вальяжно и со смехом обратился к Гамарнику и спросил: «Допустимо ли это в РККА?» — «Конечно же, это недопустимо», — ответил тот вполне искренне. [27]

Где-то в себе, многие руководители наркомата обороны и на местах, в округах, свои надежды на стабилизацию положения и торжеством справедливости связывали, прежде всего, со снятием с должности Генерального комиссара госбезопасности – наркома внутренних дел Г.Ягода в сентябре 1936 года, лишенного всех постов и арестованного по обвинению. Но на смену ему заступил другой палач, его заместитель Н.Ежов и начал с чистки кадров НКВД, подвергнув аресту 2273 сотрудника. [28]

В выступлениях начальника ПУ РККА на мероприятиях в марте-апреле: активах наркомата обороны, в МВО и ЛенВО, Балтфлота, совещании комсомольских работников зазвучала лексика, созвучная риторике газетной пропаганды: «Японо-германские агенты», «шпионы и вредители» оказались в рядах армейского организма, в штабах, учреждениях и военно-учебных заведениях. Комментируя мартовский Пленум ЦК ВКП(б) 1937 года в ЛенВО Гамарник, пригвоздив троцкистов Рыкова, Бухарина, Томского, отозвался об арестованном военном атташе в Англии Путна, как обманувшего партийную организацию и поддерживающего связь с Троцким, о троцкистском агенте Примакове близким к Троцкому в 1925-1927 гг., комдиве Зюке, поддержавшим связь с ним, не оправдавшему доверия после восстановления в партии и оказавшегося, в конечном счете, мерзавцем. Начальник штаба бригады Кузьмичев, близкий к Примакову был его адъютантом в годы Гражданской войны, в 1925 году был исключен из партии, затем восстановлен, но оказался врагом.

Группа врагов была обнаружена в военно-медицинской академии, а в знаменитой ВПА им. Толмачева группа преподавателей, хорошо законспирированная, оказалась шпионами и вредителями. После убийства Кирова академию хорошо почистили и формально они в то время не были в оппозиции, никогда в открытую не голосовали, выглядели членами партии, а на деле оказались врагами.

В Толмачевке низкий уровень партийной работы, она менее активна, чем в частях. Преобладает логика, что академия политическая, а значит, на партийную работу не надо тратить время и это нанесло ей вред. Вскрытие банды троцкистов в академии не 100 человек, как говорят, а меньше, появление ее – все это из-за зажима критики. Она зажата начальником академии и начальниками кафедр по причине отрыва командования от масс. Идея пропорции военизации и политической работы в академии вредна, так как она готовит кадры для политработы, прежде всего, и поэтому надо пересмотреть программы и планы и там, где есть перегрузка, программы несущественным материалом, все пересмотреть. Надо развивать вкус к политической учебе и марксизму-ленинизму.

Непосредственно виновно в недостатках руководство академии и т. Иппо. Он передоверился другим, не контролировал, сам партийно-политической работой не занимался, не был в центре партийно-политической работы и не знал обо всем. В этом вина ПУ РККА, считали, что в Толмачевке все благополучно, там все коммунисты, а надо было проверять. Новый начальник академии Андросов из ПУРа и надо дать ему поработать, поднять партийную работу и перестраивать как преподавателей, так и слушателей.

Толмачевцам надо овладеть толмачевским большевизмом, изучать книги, расширять политический кругозор, чтобы не отрываться от повседневной работы, как это было раньше.

Продолжив дальше о шпионах, Гамарник заметил, что список этот неисчерпаем. Арестованы преподаватели в военно-транспортной академии, много арестованных в СКВО. В учреждении Киевского гарнизона раскрыла заговор рядовой член партии Николаенко, аспирантка, она смело вскрыла недостатки своего учреждения и в работе руководителей.

Причину убийства Кирова Гамарник изложил как недооценку характеристики троцкистов в 1931 году и классовой борьбы, которую нужно усилить, а значит надо знать о врагах все: с кем встречается их окружение, семью, жену и ее ближайших родственников. Необходимо сохранять военную тайну и прекратить болтовню в санаториях и на курортах. Все происходит из-за командирского чванства и отрыва командно-политического состава от людей. Вот Корк представил на беседу группу пьяниц, а сам их не вызывал, знает их по рапорту командира дивизии, но после моей беседы некоторые из них стали на путь исправления.

Идут доклады только о плохом, а сами с нарушителями не работают, не хотят ссориться, боятся, что на них напишут. А надо сказать прямо о воровстве, разбазаривании имущества и расходе моторесурсов.

В мехкорпусе Полякова (МВО) есть случаи неподписания на заем, что говорит о недовольстве людей, что они против партии и против советской власти. Также в МВО заморозили 500 человек на марше в 50 км и это случилось у плохого командира и большевика. Продолжаются массовые заболевания ввиду выбитых стекол в казармах, отсутствия теплой одежды и плохих продуктов.

Еще в 1936 году на должности политруков было выдвинуто более 2000 младших командиров и красноармейцев и они требуют внимания. У нас нет системы учебы политруков и в дивизиях на сборах. Необходима система их переподготовки в Московской и Ленинградской военно-политических школах. Помощников командиров по политической части учат в Толмачевке, а выше дивизии надо учить в Москве на 3-4-месячных курсах или 6-ти месячных.

Все политработники должны заниматься пропагандистской работой и исправлять в ней недочеты, не опекать комсомол, а учить его овладевать большевизмом в сочетании с практической работой.

Распространены случаи пьянства, с которым борьба не ведется. В Ленинграде были задержаны красноармейцы, разгромившие отдел милиции и об этом доложили лично т. Сталину. Был избит по пьянке командир полка и это уже политическое хулиганство. Командир взвода, будучи пьяным, ворвался на квартиру к гражданским и, когда был выставлен оттуда, вызвал 17 бойцов и те избили хозяев квартиры.

В 9 артполку в Грузии 17 января 1937 года произошел крупный дебош на Кутаисской шелкопрядной фабрике с участием военнослужащих полка. Командующему ЗакВО Левандовскому и начальнику ПУ Яковлеву объявили выговор, а командир полка и помощник по политической части были сняты с должности.

Безудержно восхваляя вождя, Гамарник называл его мудрым и переживающим за РККА и за ЦК, т. Сталин не спит, не дремлет, работает с величайшим напряжением, ЦК у нас замечательный, а Сталин гениальный! [29]

С поиском врагов и заговорщиков из центра заработала обратная связь и пошли доклады и доносы о многочисленных преступных действиях с мест.

Так, группа бывших военнослужащих БВО из Ростова, Новочеркасска и Таганрога сообщила оставшимся в кадрах красноармейцам о «связях» с троцкистами их бывших сослуживцев и даже Н.Каширина, командующего СкВО, но просили их пока не «разбалтывать» об этом (29 января 1937 г.).

Старшина хозвзода 29 конноартиллерийского полка, враг Советской власти, Белинчевский увез домой в Ленинград 10 револьверов, из которых пока не найдено 4. Начальник хозчасти 7 кавдивизии Шах-Абушев был тесно связан с троцкистом Гаем, комбригом Блюмом и начальником штаба 7-й дивизии Верховским, но переведен в Москву.

На имя председателя КПК им. Куйбышева из бюро при ВКП(б) Белоруссии 1 февраля 1937 г. поступили сообщения:

• от комиссара 40 полка 7 кавдивизии Аукшина на командира полка Курдюмова о его высказываниях о Троцком, имевшем заслуги и авторитет в Красной армии, о Зиновьеве в Каменеве, как истинных вождях;
• о поступке начальника штаба полка Чимурева, сыне кулака, бросившего партбилет после восстановления в партии, когда ему приписали пропажу секретного противогаза и высказывания о Троцком и Зиновьеве, а ранее он все скрывал, т.к. боялся за свою жизнь;
• о командире батареи Елизарове, который, якобы, при невыясненных обстоятельствах, приказал уничтожить 1000 патронов;
• о начальнике службы боепитания Поварове, высказывающегося о том, что Ленина «забирают» с Красной площади из-за неверной политики партии.

Из ПриВО сообщили о фактах преступлений и прямого вредительства на строительстве хозяйственно-бытовых объектов, где план выполнен только на 87%, а командующий округом об этом знает и никуда не докладывает.

Из этого округа в несколько инстанций написали, что комбриг Баронов, командир 53 сд, имел чин поручика и рассказывал, что его фамилия происходит от обрусевших немцев. В 1925-1926 гг. Баронов был военруком Зиновьевского коммунистического университета, брат его морской офицер. В 1935 году Баронов был награжден орденом Красного знамени, а в дивизии наблюдается очковтирательство…

Сотрудница военно-химического института Скрастинь-Поливанова в феврале 1937 года доносила на начальника военно-химического управления РККА Фишмана за связь с троцкистом и контрреволюционером Рахинсоном, которого он держит в управлении и не только его, переводит на другую работу испытанных большевиков, недовольных порядками в институте. [30]

В 10 сд (Вологда, 15 апреля 1937 года) на партийном активе дивизии помощник командира дивизии Лахтинский выступил против командира дивизии комбрига Трифонова с информацией о наличии в дивизии действующей банды троцкистов, за что был снят прежний начальник политического отдела. Командир дивизии, по его мнению, самодур и бюрократ, получил орден не за хорошую работу, а за развал дивизии. Партактив дивизии отверг его выступление и принял специальную резолюцию.

Командир и комиссар артиллерийского дивизиона Прокофьев 8 апреля 1937 года сообщил на имя начальника ПУ МВО т. Аронштама Л.Н. о командире батареи капитане Зилке К.И., награжденного орденами Ленина и Красного знамени, который в 1934 году скрыл свою принадлежность к троцкистам и выступал с антипартийными заявлениями на марксистско-ленинских занятиях.

Из уже упомянутой 7-й кавалерийской дивизии поступил сигнал, что 40 кавполк хотя и хороший, удерживает 4 место среди кавалерийских полков, но моральное состояние в нем низкое, работа с кадрами поставлена плохо, партийная организация допускает просчеты и мирится с контрреволюционными высказываниями о том, что Сталин много говорит, но все это болтовня, многих лучших людей разогнали, а красноармеец Марченко бросил шлем на бюст т. Ленина. [31]

Военкор газеты «Красная звезда» написал, что красноармейцев 128 сп кормят плохо, и он обеспокоен, что в полку многие командиры «из бывших офицеров» смотрят на бойцов как на скотину, зажимают средний комсостав и проводят репрессии против беспартийного начсостава, в полку наблюдается лакейство и зажим критики. [32]

Лейтенант госбезопасности Пандорин сообщил о недостойном поведении начальника политического отдела 23 сд Бубличенко А.Г. о том, что наряду с плохой работой, он ведет в дивизии контрреволюционную работу среди политработников, прикрывает антисоветские группировки и берет под защиту троцкистских представителей, а к награждению представляет незаслуженных лиц.

Из Полтавской военно-политической школы доносили, что учебный процесс там налажен плохо и руководство им неудовлетворительное, обобщение методического опыта не производится, и никаких материалов нет, содержание и методика проведения занятий не обсуждается. Курсанты самостоятельно не работают, повсюду излишнее администрирование вместо живой работы с людьми, которых никто не изучает. [33]

Пришло донесение с мнением о партийном собрании военной академии Генерального штаба РККА, созданной в 1936 году на базе военного факультета академии им. Фрунзе, в которую в отличии от Николаевской академии Генерального штаба царской армии, зачислялись не молодые офицеры, порою не командовавшие даже ротой, а умудренные опытом комбриги и комдивы, старший начсостав РККА для подготовки их по оперативно-стратегическому профилю.

Собрание одобрило решение Пленума ЦК ВКП(б) об осуждении Бухарина, Рыкова и других оппозиционеров, однако обратило внимание, что во внутрипартийной работе в академии нет революционной критики и должной воспитательной работы с реагированием на сигналы. Ни начальник академии, ни комиссар академии т. Кучинский этому не способствовали. Отсутствует должна связь между командованием академии и начальниками кафедр, внутри кафедр, кафедр со слушателями. В академии нет своей многотиражной газеты. Необходимо усилить классовую бдительность и обязаться перед ЦК партии и т. Сталиным вести непримиримую борьбу с врагами народа. [34]

В ПУ РККА поступило письмо непримиримого и принципиального борца с недостатками главного редактора газеты «Правда» Л.З.Мехлиса. Он прислал к ознакомлению письмо для принятия мер на сообщение Крымского корреспондента «Правды», направленное Мехлисом в секретариат ЦК ВКП(б) наркому СССР и лично т. Сталину 12 апреля 1937 года.

Письмо, по мнению Мехлиса, заставило бить тревогу в связи с заявлением на активе Черноморского флота политрука линкора «Парижская коммуна» т. Эйдельвайн о состоянии партийно-политической работы на корабле и ошибках военного комиссара линкора т. Бакулина, проявлявшихся в общении с коммунистами и личным составом, где процветали грозный окрик и игнорирование мнения коммунистов экипажа. Он проводил чествование лучших моряков на деньги, полученные из завода, как премию кораблю. Комиссар, затаив злобу на Эйдельвайна, вычеркнул того из списка партбюро корабля.

Гамарник в ответе на имя т. Сталина сообщил, что Бакулин свою вину признал, и коммунисты линкора возмущены его поведением. Во флотской газете «Красный черноморец» было опубликовано заявление т. Эйдельвайна и решение партийного бюро, осудившего военкома. Партийное бюро приняло заявление по пересмотру дела т. Эйдельвайна и включило его в состав бюро. Командир корабля т. Пуга строго предупрежден, а Бакулину объявлен строгий выговор с предупреждением и занесением в личное дело. К письму было приложено решение ПУ Черноморского флота об отстранении т. Бакулина от должности. [35]

Кстати, при Мехлисе на посту Главного редактора «Правды» газета стала оперативно распространяться по Советскому Союзу, т.к. тираж печатался с матриц, доставлявшихся самолетами. Мехлис, державшийся высокомерно и с чувством превосходства использовал любой предлог, чтобы уведомить о своей кипучей работе ЦК, Политбюро и, конечно же, самого вождя. Так, он известил членов Политбюро о письме бывшему заведующему историко-партийным отделом М.Савельеву с критикой его статьи в «Правду», в которой тот не проявил большевистскую критику и бдительность на фронте истории. Статья не удовлетворяет редакцию в указании неконкретных ошибок  ряда товарищей и неубедительной аргументации. Автор не извлек уроки из попыток троцкистов фальсифицировать историю партии и осуждения троцкистской банды. Нельзя ошибки Каменева, бывшего на то время редактором «Правды», распространяться на ЦК и редакцию. Обвинения в том, что до приезда Ленина «Правда» занимала позицию революционного оборончества – это обвинение всему составу редакции и это же обвинение новому составу редакции. Необходимо все исправить и не прятаться за чужие спины, дать развернутую критику, чтобы она была видна и в ней вся ваша ответственность, как редактора и заведующего истпартом. По мнению Мехлиса, главный редактор Каменев должен быть критикуем отдельно от редакции за занимаемую им позицию до приезда Ленина в Петроград, а коллектив редакции, конечно же, не мог с ним соглашаться! (Авт.). [36]

В докладах в ПУ РККА сообщалось о политико-моральном состоянии военнослужащих, действующих в Испании и Монгольской народной республике. Заместитель начальника разведуправления РККА батальный комиссар т. Королев и старший майор госбезопасности т. Гандин отмечали, что в танковых подразделениях моральное состояние и «спайка» здоровые, однако повсеместно процветают мат и бескультурье. Испания, по их мнению, международный полигон, на котором много положительного в действиях пехоты Германии. Штабы наших танковых батальонов и бригад слабо планируют боевые действия и в боях потерян 21 танк.

Многие из начсостава пьянствуют и в частности Шухардин, Ланов и комбриг Грачев, который еще в Москве потерял партбилет. Многие вступили в связь с испанками и называют их своими женами. Партийные организации работают плохо. Политрук в танковых войсках, как в мирное, так и военное время, должен иметь свой танк. Имеется также предложение провести в Испании коллективизацию сельского хозяйства.

Военный комиссар группы войск в Монголии информировал о нездоровых отношениях среди офицеров, настроенных уволиться и стремлении многих отдохнуть. Много фактов пьянок и шовинистического отношения к населению МНР, Плохо с доставкой газет и политпросветимуществом. [37]

В мае 1937 года сталинский режим нанес завершающий удар по верхушке военных заговорщиков, среди которых были первый заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза М.А.Тухачевский и первый заместитель наркома, начальник политуправления РККА армейский комиссар 1 ранга Я.Б.Гамарник. Это был подготовленный и спланированный шаг, поскольку 10 мая 1937 года Постановлением ЦК, СНК и ВЦИК  в Красной армии и на флоте отменялось единоначалие и вводились военные комиссары. В этот же день Постановлением ВЦИК и СНК было введено Положение о военных комиссарах, подписанное Председателем ВЦИК М.Калининым, Председателем СНК В.Молотовым, секретарем ВЦИК А.Горкиным.

В начале мая Гамарника неожиданно на совещании в ЦК ВКП(б) подвергли резкой критике за недостаточную бдительность по чистке политорганов и освободили от обязанностей 1-го заместителя НКО. Затем, 20 мая его сняли с должности и назначили членом Военного совета САВО (Среднеазиатского военного округа) и, наконец, 30 мая Политбюро ЦК отстранило его от всех должностей и за участие в военно-фашистском заговоре исключило из партии.

Поскольку Гамарник на Политбюро не присутствовал и находился по болезни на своей квартире, то по личному приказу Ворошилова 31 мая к нему на квартиру были отправлены заместитель начальника ПУР А.Булин и управляющий делами НКО, чтобы сообщить о решении Политбюро. Я.Б.Гамарник прекрасно понимал, что последует за этим сообщением и после ухода делегатов застрелился. Ворошилов с подачи доносчиков, в т.ч. начальника ВУЗов МВО Капустовского заявил, что Гамарник, наряду с участием в заговоре, собирался вместе с Тухачевским, Якиром, Уборевичем ставить вопрос об отстранении его, маршала Ворошилова, от руководства армией. [38]

Сразу же после самоубийства Гамарника работникам ПУ РККА было предложено на имя И.О. нач. ПУР Круглова письменно отозваться о своем начальнике. В некоторых из них говорилось:

• Александров (без указания должности) неоднократно докладывал о безобразиях в мобилизационной работе, о партийной прослойке, по вопросам предполагаемой структуре ПУР. В беседах Гамарник и Осепян (зам. нач. ПУР) проводили вредительскую линию на свертывание политической работы. Они оба отказывались дать политическую главу в устав в апреле 1937 года, а также отказались слушать о недостатках на Черноморском флоте и своими действиями свертывали оперативную и мобилизационную работу;
• старший инспектор Блументаль – Гамарник дружил с Якиром, Аронштамом, Левичевым. Не вникал в мои предложения, отмахивался, и многое приходилось делать на свой страх и риск. Изданные фотоальбомы к годовщине армии рассматривал как попытку «переплюнуть» другие ведомства. Осепян не любил наш отдел и делами его не интересовался;
• бригадный комиссар Носов (секретариат ПУР) – Гамарник в мае шел на работу неохотно. Он пользовался огромным авторитетом в кругах армейских работников, доверяя всем командующим округами, старался показать, что близко связан с вождями и ЦК. Гамарник боялся массы, боялся народа и не выступал на красноармейских собраниях, как шпион и бандит боится людей и боится ответа. Заклиная о самокритике, не посещал партийных собраний ПУР, за последний год не было совещания начальников политуправлений округов с обсуждением задач партполитработы. Он оставил в армии несколько командиров, вызванных на беседу под их честное слово – больше не пить. Вспомнил он эпизод, когда начальник военного отдела библиотеки им. Ленина Толкачев сообщил о фотоальбоме «вождю Красной армии Троцкому» от Киевского Губисполкома, направленным в библиотеку Военно-политической академии и, который перед этим показал т. Гамарнику. После майского совещания в ЦК и освобождения от обязанностей первого заместителя НКО стал рассеянным и мрачным, каким-то бесцветным, тускло-серым, физически разбитым. Произнес детский лепет в информации по поводу введения института военных комиссаров. На совещания в ПУРе актив собирался неохотно, под давлением начальников отделов, не занимался ППР в армии, проявлял невежество в партийной работе и все сваливал на замов. Ничего не было сделано, по реализации Пленума ЦК. Заботясь о своем авторитете, издал сборник русских песен;
• Рейзин – начальник культпросветотдела. Если по вопросам культпросвет работы Гамарник принимал немедленно, то т. Харитонов днями ждал приема по красноармейскому учебнику, который он не прочитал и прятался за спины других.

В поездке на Дальний Восток с Левичевым, Троянкер, Лавровым поверхностно обследовал части, осматривая казармы, квартиры начсостава и включался в решение хозяйственных вопросов, в т.ч. края. С глазу на глаз беседовал с работниками исследовательской партии.

Реагируя на неблагополучные сигналы, взваливал их разрешение на других – наркома и начальника Генштаба. Плохо руководил строительством театра Красной армии и поэтому надо проверить на надежность как построена балка-стенка.

Не любил принимать народ, регулярно чистил свой сейф, рабочий день начинал в 11 часов. Одних начальников боялся – Шапошникова, Булина, Смирнова, других не любил – Дыбенко, Левандовского, Ястребова, Хаханьяна, Щаденко. Блюхера не любил и в тоже время боялся, ему на него наговаривал Аронштам. [39]

Написал письма на имя нового начальника ПУР т. Смирнова 8 июня 1937 года, а также Сталина и Ворошилова Р.Мустафин, тот самый зам. нач. ПУ Черноморского флота, за которого просил Гамарник, и сообщил, что Гамарник потворствовал врагам и шпионам, что жена Осепяна троцкистка, а сам он, Осепян, допускал ошибки троцкистского толка.

Писал Мустафин по своей воле или нет, но разница его доноса и «рапортов» работников ПУР состояла в том, что он писал за решеткой, а те в тиши служебных кабинетов вымучивали воспоминания на своего бывшего начальника. [40]

Пришел доклад из далекой ОДВА о многочисленных фактах вредительства в тех краях, куда наведывался Гамарник, от военного контролера, уполномоченного НКВД Лазаренко сообщалось о провалах строительства и сроках ввода в строй аэродромов. В ходе проверок 1936 года в 40, 92 и 15 стрелковых дивизиях красноармейцы занимались в поле без оружия, а артиллерия 40 сд не могла двигаться из-за непроезжих дорог, а Гамарник хвалил их и особенно командира 105 дивизии, который не занимался штабом.

В ОДВА сидели враги Лапин, Дзыга, Деревцов, Круглов, Душечкин, Картель, Сангурский, в ПУокр Аронштам, Суслов. Штаб ОДВА развалил Лапин, добрый дядя. В авиации начальник штаба 50-й авиабригады Ходоровский член ВКП(б), бывший офицер, имеет родственников в Польше, сочувствовал Деникину; Ефименко, начальник штаба 77-й авиаэскадрильи – родственник украинского националиста Коцюбинского; Фроловский, начальник Приморской группы ВВС был связан с Путна; Рыженко, командир авиабригады – троцкист.

Комкор Касин из Комсомольска-на-Амуре – друг Путна, жена из семьи бывшего офицера. Начальник политотдела 26 сд, зам. начальника ПУ ТОФ Земсков и начальник ОО ГПУ 26 сд Вышковский – троцкисты.

Командир бывшего колхозного корпуса Калмыков бывший троцкист; командир корпуса в Сергеевке Василевич связан с врагами народа, развратник и пьяница; командир корпуса в Занадворовке Смирнов – друг Лапина и Мерецкова, бывшего начальника штаба ОДВА; командир 18 корпуса сопровождал в поездке Рыкова и получал от него письма; командир 42 сд Стельмах, бывший зам. начальника штаба ОДВА – друг Лапина, карьерист; командир 1-й Тихоокеанской дивизии Фирсов – бывший троцкист, пьяница, работал вместе с Якиром.

В докладе на заместителя начальника ПУР т. Булина от 7 октября 1937 года бывший зам. начальника штаба ОДВА полковник Ярчевский, слушатель академии Генерального штаба дополнительно сообщил, что прибывший на должность начальника штаба ОДВА комдив Мерецков К.А. и оценивающий все неудовлетворительно, дружил с Лапиным, требовал полной реорганизации ОДВА и направил в армию поток белорусов для окультуривания ее, поддерживал связь с Уборевичем.

Аронштам – был благосклонен к Мерецкову и Лапину, часто оставался один на один с Мерецковым, непонятными были его отношения с Сангурским. Сангурский М.В., заместитель командующего ОДВА, не проявлял настойчивости в обустройстве войск, заискивал перед командармом, отправлял письма Гамарнику и поддерживал с ним близкие отношения.

Комбриг Стельмах Г.Д., зам. начальника штаба по боевой подготовке, карьерист, не в полном объеме подготовлен к задачам оперативной подготовки, через Сангурского в очень хороших отношениях с Аронштамом. [41]

Никто не узнает, о чем думал в тяжелые майские дни 1937 года Ян Борисович Гамарник, человек советской системы, добросовестный и искренний, избежавший громких скандалов, умевший ладить с людьми и имевший право с кем-то сходиться ближе, от кого-то держаться на расстоянии, а иногда проявлявший снисхождение к пьяницам и разгильдяям. Кому, как ни ему, отвечающему в НКО за связь с органами НКВД, было известно многое о нараставших репрессиях в Красной армии, и он прекрасно понимал несправедливость многих обвинений. Не случайно на майском совещании в ЦК он искренне удивился сообщению Сталина о виновности Тухачевского и у него непроизвольно сорвалось: «Это ошибка!»

В день отмены единоначалия 10 мая 1937 года Тухачевский был отстранен от должности первого заместителя наркома и назначен командующим ПриВО в г. Куйбышев. Арестованные Путна, Корк, Фельдман признали, что именно Тухачевский был главою заговора. Якобы, по утверждению многих исследователей, именно комкор Фельдман склонял его к решительным действиям в заговоре против Сталина.

Под жестокими пытками почти все «заговорщики» дали признательные показания, в т.ч. арестованные чуть позже Якир и Уборевич. Арестованный 22 мая в Куйбышеве Тухачевский, 24 мая был доставлен в Москву, 26 мая после очных ставок с Примаковым, Путна и Фельдманом категорически отказался от предъявления обвинений, но в этот же день все же признал их.

Некоторые исследователи утверждают, что Тухачевский, «будучи сам организатором репрессий против народа», понимал, что с ним произойдет и после первых же пыток, свидетельством которых были бурые пятна на протоколе допроса, прекратил сопротивление. Ему было предъявлено обвинение в передаче сведений секретного характера германскому Генеральному штабу (директив оперативного плана развертывания с «целью скорейшего поражения Красной армии при нападении Германии»), проведении террористических актов против лидеров государства и захват Кремля.

Литератор С.Рыбас в своей книге о Сталине вполне искренне пишет: «Нетрудно представить, что испытывали Сталин и его товарищи и как они реагировали на показания подследственных. Тем более что им было с чем сравнивать: ведь не все арестованные подписывали признание. Почему не подписали комбриг А.В.Горбачев и комдив К.К.Рокоссовский, арестованные в тоже время? И тогда почему герои Гражданской войны не находили в себе ни моральной, ни физической силы выдержать жестокие допросы?».

Поставленный уважаемым автором вопрос настолько некорректен лишь потому, что только тиран Сталин, кстати, не подвергавшийся физическому воздействию в тюрьмах и ссылках и те, кто прошли пытки в застенках НКВД, могли бы его поставить.

Сталину, ознакомленному с выбитыми показаниями на заговорщиков и их верхушку, число которых шло не на десятки, а на сотни, ничего не осталось, как на заседании Военного совета при наркоме обороны 2-го июня в Кремле признать наличие военно-политического заговора против советской власти с уймой показаний самих преступников, «стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами».

Подлежит сомнению приведенный факт показаний от арестованного 5 мая 1937 года бывшего комбрига Е.Медведева, уволенного из армии еще в 1934 году. Давно отошедший от дел и жестоко избитый по приказу Ежова, он мог подписать любые признания, в т.ч. и на Фельдмана, который признался в существовании военного заговора, дал показания на Тухачевского и еще на 40 заговорщиков. [42]

О Тухачевском много написано и как о военном, и как о человеке. У одних авторов он представляется как любимец Троцкого, выскочка, «красный Бонапарт», у других – жестким и беспощадным, не имеющим авторитета и опоры в армии. Очень часто ему припоминают жестокость в подавлении мятежа в Кронштадте и эсеровско-крестьянской армии на Тамбовщине, которые, кстати, представляли собою не мирные выступления граждан, а вооруженных до зубов десятков тысяч врагов Советской власти.

Весьма сдержанно о нем высказывались полководцы Великой Отечественной войны. Скорее всего, из-за того, что в те времена находились на должностях, не предусматривающих тесное общение с будущим маршалом.

Тухачевский проявил себя талантливым военачальником в роли командующего армии №1 у Казани и в годы Гражданской войны успешно командовал армиями и фронтом, не имея военных знаний в объеме николаевской академии Генштаба. Сделав выводы из поражения в Польше, он много работал над своим военным образованием, и на опыте 1-й Мировой войны, как и все выдающиеся военные ученые Головин, Зайончковский, Свечин, Снесарев, Верховский, сделал вывод о характере будущей войны с массовым применением танков и авиации.

Он никогда не кичился заслугами времен Гражданской войны, имел волевой и решительный характер, отстаивая собственное мнение. Так было с командующим фронтом А.Самойло и В.Ольдероге. На него писали доносы Буденный, Дыбенко, Егоров. С ним дважды встречался В.Ленин в 1918 и 1919 гг. по поводу более широкого использования в РККА военспецов из молодых офицеров, ставших членами партии, ввиду того, что большинство авторитетных офицеров белой армии были у Деникина.

У Тухачевского были сложные и порою неприязненные отношения с наркомом обороны Ворошиловым, испортившиеся еще с Гражданской войны. Он напрямую обращался к Сталину по вопросам, которые считал главными в перевооружении Красной армии, что особенно бесило наркома обороны. По воспоминаниям Г.К.Жукова, при обсуждении новых уставов Тухачевский назвал предложения Ворошилова некомпетентными. Как уже было упомянуто, на Военном совете при наркоме обороны Ворошилов раскритиковал Тухачевского за низкую обученность войск на маневрах 1936 года в МВО без внимания на то, что тот был в новой должности первого заместителя наркома – начальника Управления боевой подготовки РККА всего три месяца, Тухачевский спокойно, критически оценив действия, прежде всего, механизированных корпусов, назвал их медлительными и вялыми и высказался по их дальнейшему обучению. По поводу взаимной неприязни между Корком и Щаденко, Тухачевский 23 августа 1936 года обратился к Ворошилову с просьбой перевести Щаденко, «бывшего конармейца» на другую должность, что также не прибавило ему авторитета в глазах наркома.

Конечно же, в ходе общения со своими единомышленниками Корком, Уборевичем, Фельдманом, Якиром неоднократно могла обсуждаться тема некомпетентности наркома обороны, но не до той степени, чтобы устранить его.

Немцы, считая Тухачевского самым сильным и подготовленным военачальником РККА, недолюбливали его за публикации по поводу милитаризации Германии и ее будущих агрессивных устремлений, дважды подбрасывали на него компромат о шпионаже в пользу Германии, выдаче сведений секретного характера и готовящемся военном перевороте, что тоже не могло пройти мимо вождя, хотя он прекрасно знал, что это неправда. [43]

Расправа над заговорщиками венчала, принявшие чудовищные размеры, репрессии против военных и не могла быть иной кроме как открытой, да еще и извлеченной из Конституции 1924 года формой специального судебного присутствия по делам особой важности, в состав которого вошли, помимо армейского военного юриста В.Ульриха, только высшие военные: маршалы Советского Союза В.Блюхер и С.Буденный, командармы 1 ранга И.Белов, Шапошников, командармы 2 ранга Я.Алкснис, Л.Дыбенко, Н.Каширин, комкор В.Горячев.

За шпионаж, измену Родине и подготовку террористических актов 11 июня 1937 года заговорщики Тухачевский, Уборевич, Якир, Корк, Фельдман, Примаков, Путна были расстреляны. В 1938 году из состава судебного присутствия останутся в живых только трое: Ульрих, Буденный и  Шапошников.

Заседанию судебного присутствия предшествовал закрытый Пленум ЦК ВКП(б) 25-26 мая 1937 года, исключивший из членов ВКП(б) М.Н.Тухачевского. Каждому участнику Пленума был роздан бланк в четверть листа с текстом, что Тухачевский М.Н. обвиняется в шпионской работе, в антисоветском правом заговорщицком блоке против СССР в пользу фашистской Германии. Имеются данные на тт. Якира и Уборевича. Предлагается исключить т. Тухачевского из членов ВКП(б). Перед тем, как проставить свое решение – «за, против или воздержался» необходимо было своей рукой заполнить наряду с фамилией, именем и отчеством свою принадлежность к той или иной партийной организации. Нетрудно было представить, что Тухачевский был единогласно исключен.

Ничем иным это голосование или письменный опрос, как актом чудовищного партийного нигилизма назвать нельзя. Центральный комитет Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) эволюционировал в развитии внутрипартийной демократии от свободного обмена мнениями к проявлению безусловного большинства, неизбежной, как казалось тогда, централизации и демократического централизма, запрету фракций, оппозиции и затем проявления любого инакомыслия. Сопутствующим явлением стало всевластие Оргбюро, Политбюро, тройки и семерки. Наконец, закономерным итогом процесса стало появление лидера и затем вождя, определявшего как жить и как строить социализм, как защищаться от внутренних и внешних врагов. Только он теперь определял, как развивалась история до него и как должно строиться общество с непременным обострением классовой борьбы на всех этапах его становления.

С появлением в прессе информации о казни верхушки заговорщиков ПУ РККА поспешил довести до политорганов, секретарей партийных комиссий и партийных организаций указания «О разгроме военно-фашистской шпионской банды предателей Родины и Красной армии Тухачевского и К:

• эти 8 сгнивших кровавых псов фашизма, актерски двурушничая и маскируясь, злодейски орудовали в рядах Красной армии вместе с презреннейшей и подлейшей троцкистско-бухаринской шпионской гадиной Гамарником. Ими руководила бешеная животная ненависть к народу и рабочему классу с конечной целью ликвидировать советский строй, свергнуть рабоче-крестьянское правительство и восстановить ярмо помещиков и фабрикантов;
• славные чекисты во главе с т. Ежовым пресекли вредительство и предательство, разглашение военной тайны, информационной и вооруженной борьбы;
• троцкистско-бухаринский выродок Гамарник, находясь во главе ПУ РККА, стремился принизить роль партполитаппарата, воспитать в политработниках беззубость и глушил в них большевистскую активность и воинственность, присущую комиссарам Гражданской войны. Вместо комиссаров они хотели бы видеть культпросветчиков, приспособленцев, замазывающих недостатки и расставлять свои троцкистско-бухаринские кадры;
• иуда-предатель Гамарник выступал за показные мероприятия в виде издания сборника песен, чем задержал издание политучебника, резко ограничивал время для боевой и политической подготовки, воспитательные мероприятия по привитию традиций большевизма, внедрял канцелярско-бюрократические методы работы;
• ЦК во главе со Сталиным и его верным учеником т. Ворошиловым призывает всегда помнить о капиталистическом окружении и военной опасности для страны и именно в этом нас упрекает т. Сталин, вскрывший на февральском Пленуме причины притупления классовой бдительности;
• армейские большевики обязаны искупить свою вину перед партией, тт. Сталиным и Ворошиловым и удесятерить качество работы, всегда помнить, что кадры решают все и необходимо выкорчевать в обстановке всеобщей бдительности распознанного врага, сохранять военную тайну, бдительно нести караульную службу, оградить военные городки от глаз врага, содержать технику и вооружение в постоянной боевой готовности;
• все силы надо бросить на разоблачение военно-фашистской банды, провести 3-4 занятия по практике выявления врагов и их вредительской деятельности, обсудить доклады на партийных собраниях, провести политинформации и агитационно-разъяснительную работу, создать обстановку коллективного осуждения врагов и предателей, изъять портреты предателей и фотографии из учебников. [44]

Организационными указаниями ПУ РККА по преподаванию социально-экономических дисциплин в военно-учебных заведениях наряду с изучением трудов Маркса-Энгельса, Ленина и Сталина был введен курс борьбы с троцкистско-бухаринскими и германо-японскими шпионами, диверсантами и вредителями в духе большевистской бдительности. Ими же предлагалось использование в учебных целях фильмов и диафильмов, согласованных с ПУокр.

Заметно, что в программах курса партийно-политической работы в ВУЗах полностью отсутствовали темы по методике проведения и организации ее основных форм в войсках. Все было сведено к тематике лекций, бесед и семинаров. [45]

В принятом Положении о военных комиссарах зазвучали ноты, созвучные духу времени, установившиеся в партии, государстве и РККА. В нем говорилось, что военные комиссары вводились для политического руководства и непосредственного проведения партийно-политической работы, и они полностью отвечали за воспитание личного состава, а также наравне с командиром несли ответственность за политико-моральное состояние, воинскую дисциплину, боевую и мобилизационную готовность части.

Они были обязаны оградить части от проникновения враждебных элементов, шпионов, диверсантов и вредителей, пресекать их влияние.

В их обязанности входило изучение личного состава, знание их настроений и запросов, в т.ч. и начальствующего состава. Они были обязаны информировать вышестоящие политорганы о политико-моральном состоянии личного состава во вверенной части.

Военные комиссары отвечали за воинскую дисциплину, руководство партийно-политической работой и партийными организациями. Вместе с командирами они участвовали в аттестовании, награждении и выдвижении командиров и начальников.

В отличии от времен Гражданской войны и  практики неполного единоначалия военные комиссары подписывали все приказы по части вместе с командирами и единственная форма приказываю – оставалась одна на двоих.

Введение военных комиссаров явилось актом не только отмены единоначалия в РККА, но, прежде всего, политического недоверия к командирам и начальникам и очередного раздвоения единоличной власти и ответственности.

Решение об отмене единоначалия принималось без учета большой практической работы по его становлению и деятельности политорганов и партийных организаций по укреплению авторитета командиров, накопленного опыта, повышения их роли в боевой готовности и боеспособности вверенных частей и соединений. Принятием нового положения игнорировался факт отсутствия каких-либо лиц, разделявших командирскую власть, в армиях вероятных противников, прежде всего, Германии и Японии, наращивающих свою боевую мощь и милитаристские устремления, напрямую угрожающие безопасности СССР.

В ПУ РККА 19 августа 1937 года была утверждена инструкция о чрезвычайных происшествиях и установлен их перечень:

1. Факты антисоветской деятельности и настроений, агитация против советской власти, шпионаж и измена Родине.
2. Самоубийства.
3. Коллективные нарушения воинской дисциплины.
4. Катастрофы и аварии.
5. Издевательства и рукоприкладство по отношению к подчиненным и серьезные нарушения караульной службы.
6. Массовые заболевания.
7. Хищения и порча имущества, пропажа оружия и боеприпасов.

В этом же месяце было утверждено положение о партийно-политической информации политорганов и партийно-политического аппарата РККА и в ней должны были отражаться политические настроения, сведения о состоянии боевой и политической подготовке и чрезвычайные происшествия.

С политруками ее состояние должно было осуждаться 2 раза в месяц, а антиморальные проявления немедленно, в полку 2 раза в месяц, а с красноармейцами 1 раз в месяц. Вопросы содержания информации подлежали обсуждению в партийных и комсомольских организациях и на совещаниях начальствующего состава. Чрезвычайные происшествия командиры и комиссары должны были расследовать немедленно и лично. [46]

Новым начальником ПУ РККА назначили пока не замеченного в антипартийной и антигосударственной деятельности, активного участника Гражданской войны, члена Военного совета ряда округов П.А.Смирнова. Несмотря на то, что в октябре 1937 года он был возведен в ранг заместителя наркома обороны, его кандидатура была временной. Своеобразным поздравлением ему с назначением на должность было письмо из БВО его старого знакомого т. Бушмакина, который  ранее обращался и к Гамарнику, и в ЦК. Его беспокоила, помимо недостатков в боевой и политической подготовке в армии, слабая слаженность подразделений. Он отмечал, что молодые командиры малокультурны и теряются в управлении войсками, сверхсрочников много, но они также малокультурны, а младший командный состав слаб, т.к. никто его не учит. Старшие начальники не все отвечают требованиям, светят старым светом.

Среди политсостава огромный некомплект, политработников не готовят, а тех, кого учат, учат неудовлетворительно. Из запаса призывают случайных людей и на младшие должности подчас малограмотных. Нужна система подготовки из рабочей молодежи и комсомольцев через сеть военно-политических училищ.

Подбор кадров запаса по пехоте – убожество, не умеют командовать и теряются. В бронечастях запаса нет. Необходимо ликвидировать отставание в пехоте, увеличить средства на вооружение, в т.ч. обратить внимание на политработу в пехоте.

Эффекта от работы в пехоте нет, мобилизационная подготовка неудовлетворительная. Бойцы в повседневной одежде выглядят замызганными и грязными. Уставов внутренней и дисциплинарной службы нет, и они подменяются многочисленными инструкциями, но их никто не знает. В частях наблюдается и обучение, и проживание на национальных языках. Учат по-белорусски, по-украински. Надо отказаться от белорусского духа в обучении и воспитании частей и слить все воедино – в единый партийный дух.

Если бы ПУР собрал всеармейское партийное совещание, послушал бы политработников частей и соединений, то был бы результат.

С поздравлением с высоким назначением и дружескими пожеланиями.

18.VI.1937 г. Бушмакин. БВО.

Один из современных авторов, И.В.Пыхалов, привел пример, когда в 110 стрелковом полку, комдив Подлас, представили командующему округа Якиру красноармейцев грязными и небритыми, а младших командиров в рваных гимнастерках и без знаков различия, и был сделан вывод, что репрессированные Якир и Корк воинским воспитанием и обучением не занимались, а старшину подразделения мог критиковать боец на комсомольском собрании! На самом же деле это объясняется низкой требовательностью, прежде всего, командиров полкового звена и подразделений, а также отсутствием подготовленного старшинского и младшего командного состава в РККА. А вот почему в Красной армии к середине 30-х годов не появилось таких командиров, вопрос не только к Корку и Якиру. К тому же, интересно знать обстоятельства появления этой группы военнослужащих перед Якиром. [48]

Аресту подвергся заместитель начальника ПУ РККА Булин А.С. в свое время бывший начальник ПУокр БВО и 31 мая 1937 г. объявивший Гамарнику об увольнении из РККА.

Тут же, чтобы подчеркнуть свою партийную бдительность и верность партии, прямо в ЦК ВКП(б) обратился начальник политического отдела дивизии, которой командовал И.Конев, т. Медовой и сообщил, что командир дивизии был, оказывается, против созыва комиссаров дивизии в связи с арестами врагов народа в Азовско-Черноморском крае и запросил об этом зам. нач. ПУокр т. Булина и тот его поддержал. Конев на протяжении многих лет был «интимно близок» к Булину и последний покрывал много безобразий Конева и об этом докладывалось члену Военного совета Мизину, но тот оказался врагом. Считаю своим долгом об этом сообщить в ЦК – завершил Медовой.

А вот уже т. Сталину пишет в связи с арестом комдива Кутякова бывший зам. нач. ПУокр ПриВО, ранее работавший в ПУ РККА Каменский. Он сожалеет, что работая в Куйбышеве с февраля 1937 года, не разглядел в лице комдива Кутякова врага, а вот на окружной партийной конференции секретарь обкома т. Постышев отозвался о Кутякове как о гордости партии, а на второй день конференции, когда Кутякова арестовали, с ним, с Каменским разговаривать не стал.

Каменский заверил т. Сталина, что он как красногвардеец с 1917 года, фронтовик никогда не колебавшийся на фронте и не состоявший в антипартийных группах, не враг.

С письмом в адрес начальника ПУР, связанным с арестом комдива Кутякова, обратился за поддержкой член ВКП(б) Седякин также из ПриВО. Оказывается Седякин в своем выступлении на партийной конференции, что-то сказал не то в отношении своего друга комдива Кутякова и после ареста Кутякова испугался и повел себя так, что его бывшие друзья из начальствующего состава Каширин, Великанов, Кучмин, Сидоров отказали ему в дружбе и не подали ему руки. Поэтому он и обратился к начальнику ПУ РККА с просьбой протянуть ему руку помощи. [49]

Так, дрожа за свою шкуру, готовые перечислить фамилии руководителей и при этом сохранить свое лицо, поступили эти двое из ПриВО, занимавшие далеко не последнюю строку в командно-политическом составе, близко знающие комдива, оказавшегося вдруг «врагом народа», во что не поверили ни П.Постышев, ни Н.Каширин и руководство округа.

Писали в ЦК, в Политбюро, а не только в ПУ РККА и доносили по разным поводам. Так, в ЦК и Политбюро копией доносил некто Кирийчук, член ВКП(б) с 1919 года на начальника политического отдела 11 мехкорпуса Гладышева о том, что тот якобы присваивал шефские суммы и поддерживал теплые отношения с командиром корпуса Чайковским, знакомого с троцкистом Яковлевым, а низовой партработой Гладышев не руководил.

Прямо народному комиссару внутренних дел т. Ежову сообщил на арестованного заместителя начальника ПУ ТОФ дивизионного комиссара Лаврова начальник политотдела учебного отряда ТОФ батальонный комиссар Афанасьев. Оказалось, что Лавров, будучи неавторитетным и бездеятельным работником, еще в Ленинграде, являясь начальником военно-морского факультета ВПАТ, не реагировал на письма «о причинах вражды между моряками и сухопутчиками». [50]

Так же было с ликвидацией «руководителей военного заговора» «сторонников» из руководящего командно-политического состава вооруженных сил. На самом деле «сторонники заговора» были бывшими однополчанами или сослуживцами, вместе воевали или учились, состояли в дружеских, товарищеских отношениях или были едва знакомы. Все они были огульно обвиняемыми органами НКВД и облиты лавиной доносов.

К началу ноября 1937 года было репрессировано 7 командующих военными округами, 12 заместителей командующих, 20 командиров корпусов, 36 командиров дивизий, 19 командиров бригад, 134 командиров полков, 229 командиров батальонов. Подлежали репрессиям 1069 руководящих политработников, среди которых 8 членов Военных советов, 7 начальников политуправлений округов, 8 заместителей начальников политуправлений, 15 военных комиссаров корпусов, 5 военных комиссаров академий, 24 военных комиссаров дивизий, 54 военных комиссаров полков. За 10 месяцев 1937 года было уволено 1,5 тысячи политработников.

Подлежал роспуску Военный совет при народном комиссаре обороны. Он состоял из 85 членов, представителей всех военных округов. Из состава Военного совета было репрессировано 76 человек и из них 68 расстреляно. [51]

Перед новым 1938 годом был отстранен от должности начальник Политуправления РККА Смирнов П.А., армейский комиссар 1 ранга, заместитель НКО и был назначен на странную для сухопутчика должность – народным комиссаром Военно-морского флота, а ровно через полгода 30 июня 1938 года Смирнов П.А. будет расстрелян, как и все его коллеги – начальники политуправления Реввоенсовета и политуправления РККА, кроме умершего в 1933 году С.И.Гусева, — т.т. Смилга И.П., Серебряков Л.П., Антонов-Овсеенко А.С., Бубнов А.С., а Гамарник Я.Б. застрелился.

В письме будущему поколению руководителей Н.И.Бухарин писал в 1937 году, что режим в стране использует методы средневековья, использует организованную клевету, действует с исполинской силой, смело и уверенно.

НКВД – переродившаяся организация, любого члена ЦК или партии может стереть в порошок, превратить в предателя, террориста, шпиона. Он пишет о себе, что мог ошибаться в методах построения социализма и, как он считал, можно было спорить, искать пути, ссориться, мириться с тем, чтобы идти дальше вперед вместе.

В конце письма он просил ЦК разобраться, что он не был предателем, любил Ленина, Кирова, ничего не затевал против Сталина, а также обращался с просьбой зачитать письмо на Пленуме ЦК. [52]

Вместо Смирнова П.А. 30 декабря 1937 года начальником ПУР РККА был назначен Л.З.Мехлис с поста главного редактора газеты «Правда». В прошлом бесстрашный военный комиссар дивизии, после Гражданской войны личный секретарь т. Сталина, по характеру человек взрывной, подозрительный и жестокий, считавший доверие Сталина к нему только его личным правом бороться с врагами за чистоту партии. Будучи человеком способным и прямолинейным, в сочетании с невыдержанностью, создавал вокруг себя, и, особенно в чрезвычайных ситуациях, обстановку нервозности, подозрительности, чем чаще всего наносил вред делу.

Военный комиссар 46 сд Мехлис на фронте отличался смелостью и энергией, резко выступал против партизанщины и, несмотря на предупреждение комдива, бесстрашно навел порядок в 406 полку.

В августе 1920 года заместитель начальника политотдела 14-й армии Южного фронта А.Войтов подписал характеристику на комиссара 46 сд Л.З.Мехлиса.

Мехлис – человек храбрый, способный во время боя внести воодушевление, стремится в опасные места фронта, но, как политком, не имеет политического опыта и не знает своих прав и обязанностей. Мехлис, прежде всего боевой солдат и энергичный работник. Отсутствие такта и упрямство значительно уменьшают его достоинства как комиссара ввиду чего работать с ним тяжело.

Политического, комиссарского опыта, необходимого комиссару дивизии, у него нет, почему в его работе наблюдаются некоторые неформальности (культ шомпольной расправы самих красноармейцев над провинившимися товарищами).

Тем не менее, при всех своих недостатках, можно сказать, что Мехлис в сравнении с другими комиссарами дивизий, насколько я их знаю, более энергичен. [53]

С учетом того, что характеристика давалась за несколько месяцев до окончания Гражданской войны и Мехлис был уволен с военной службы, других комиссарских качеств он попросту так и не приобрел.

Захлестнувшая партию волна всеобщей подозрительности в 1937 году и огульный подход к членству в партии заставили ЦК ВКП(б) одернуть зарвавшихся партийных, функционеров и дать сигнал коммунистической массе за очередной перегиб в практике выполнения сталинских указаний.

Пленум ЦК ВКП(б) в январе 1938 года «Об ошибках партийных организаций при исключении коммунистов из партии и формах бюрократического отношения к апелляциям» отметил, что в ходе очистки партии от троцкистско-правых агентов допускается поспешность и ввиду этого к работе надо подходить более внимательно, для чего в работе использовать выступление т. Сталина на Пленуме, в котором он говорил о внимании к коммунистам, необходимости знать, чем они живут и проявлять индивидуальный подход, а получается, что наобум  хвалят или исключают тысячами и считают это пустяковым делом. Подобная практика вызывает недовольство и озлобленность, нуждается в осуждении и играет на руку троцкистам.

В работе по рассмотрению апелляций, говорилось на Пленуме, необходимо использовать письмо ЦК от 24 июня 1936 года «Об ошибках при рассмотрении апелляций» и исключить несерьезное и бездушно-чиновничье отношение в этой работе.

Медленное и заочное рассмотрение апелляций без всякой проверки это произвол по отношению к исключенному и все это играет на руку врагам народа. К примеру, в Азербайджане 5 ноября 1937 года исключили 274 человека из партии, в Сталинградском обкоме 26 ноября 69 человек, Новосибирске 28 и т.д. Так поступали карьеристы, и они проявляли фальшивую бдительность. Тысячи и десятки тысяч апелляций не рассмотрены.

Большевистская бдительность не исключает, а предполагает умение проявлять осторожность, учил ЦК ВКП(б), и поэтому надо покончить с культом увольнения и снимать тех, кто это делает. Необходимо в 3-х месячный срок рассмотреть апелляции. В постановлениях об исключении из партии должны быть представлены мотивы исключения, а лица, допустившие активность в клевете, должны быть строго наказаны. Запретить заносить в учетные карточки взыскания до рассмотрения апелляций.

Не позже 15 февраля 1938 года обеспечить восстановление на работе незаконно уволенных коммунистов.

Несмотря на то, что в РККА ни одно должностное лицо не было наказано за свои деяния в поспешности при оформлении документов на врагов народа и троцкистских шпионов и тем более, коммунисты, участвующие в доносительстве, все-таки работа по рассмотрению апелляций и восстановлению людей в партии и на службе началась. Была образована комиссия по разбору жалоб уволенных со службы офицеров, которой из 9579 уволенных в 1937-1939 гг. было восстановлено на службе 1457 человек. [54]

Приступивший к работе Мехлис, упрямо продолжал линию по поиску врагов и по докладу в ЦК ВКП(б) в январе 1938 года только за декабрь 1937 года из партийных организаций поступили сообщения о 331 случае антисоветской деятельности (139 – контрреволюционеры, 19 – шпионы, 12 – распространение листовок, 161 случай принадлежности к троцкистам), арестовано НКВД 227 человек, 57 случаев самоубийств, из которых значительная часть связаны с разоблачением.

В очередном докладе «об отрицательных явлениях в РККА» в секретариат ЦК ВКП(б), Сталину, Жданову, Кагановичу, Андрееву, Ежову Мехлис обратил внимание на непрекращающиеся проявления антисоветской деятельности среди командного состава. Так за 2-ю половину декабря 1937 г. и 1-ю декаду января 1938 года он сообщил о 135 подобных случаях и из них: 35 случаев – старший комсостав, 32 – средний, младших – 7.

На лицо рост числа погибших, аварий и катастроф. В течении 1,5 месяцев 1938 года к такому же периоду 1937 года увеличение погибших с 17 до 73, аварий с 37 до 55, катастроф с 7 до 41. [55]

В зону особого внимания начальника ПУ РККА т. Мехлиса попадают ВВС, любимое детище т. Сталина, которому, как считал Мехлис, именно он должен помочь в наведении порядка, дисциплины и очищению от неблагонадежных кадров. Он спешит доложить в ЦК ВКП(б) и лично т. Сталину о неблагонадежности командного состава ВВС в записке от 21 марта 1938 года.

В январе арестованы командующие ВВС Сибирского и Уральского военных округов Маслов и Кожевников. Есть сомнения по командующему ВВС Приморья из ОДВА Шелухину; Якубову – ВВС СаВО, узбеку; Смушкевичу – заместителю начальника ВВС РККА – бывшему в плену у белополяков и до сих пор обстоятельства возвращения из плена не выяснены, он выделялся в БВО мерзавцем Уборевичем.

Начальник управления ВУЗов ВВС РККА исключен из партии за связь с врагами Алкснисом, Трояниером, Хрипкиным; Филиппович – военврач, начальник отдела медслужбы ВВС РККА – из дворян; Сакриер – бригадный инженер, начальник управления авиавооружения родился в Бессарабии. Вредительство многих прикрывает член Военного совета армии особого назначения Гальцев. Из показаний Булина верно, что Гальцев участник заговора Уборевича.

В своем выступлении перед политработниками ВВС 23 марта 1938 года, Мехлис не только как начальник ПУ РККА, но и включенный в первый состав только что образованного Главного Военного совета при Народном комиссаре обороны СССР, выразил свое отношение не только к беспорядкам в ВВС, но и к введенному в 1937 году институту военных комиссаров.

Главной причиной аварийности в ВВС Мехлис считал неудовлетворительную работу по расчистке кадров и засоренность ими ведомства, пьянство и неблаговидные поступки, о которых в ПУР становится известно не от участников совещания, а через их голову.

Так, Степанов – 1-я воздушная армия не очищал личный состав и поэтому у него изъяли 160 летчиков – уволили 63 и арестовано НКВД – 74, у техников – 63 и 30 соответственно;

• комиссары бригад растерялись в работе, а кто имеют «хвостики» отошли от руководства и бросили все на самотек;
• в авиации особого назначения не партактив, а сбор беженцев 17-18 гг., там принимают в партию вчерашних исключенных беспартийных. Все болтуны и перестраховщики.

Создание при НКО Главного Военного совета и образование коллегий при наркоматах союзного значения, это канал для повышения коллегиальности и ответственности, решительности за состояние дел, как этого требует товарищ Сталин. Ни Кольцов, член Военного совета ВВС, ни Степанов, командующий армией, не поставили вопрос о положении в авиации. Наблюдается недостаток большевистских кадров и растеряли вы их потому, что у многих земля горит под ногами.

Комиссары есть глаза и уши Советского правительства – так Сталин дописал формулировку о комиссарах. Они не должны ходить слепыми, а уметь воодушевлять людей. Роль комиссаров утроена, они обязаны проверять и контролировать командный состав, как он работает и политически верен, куда гнет… будет ли он драться под знаменем нашей партии за Советскую власть или это чужой человек. Надо знать командира досконально, контролировать его и давать сведения политорганам о том, что представляет собой данный командир.

Военные комиссары отвечают за состояние работы партийных организаций, т.е. входят вместе с коммунистами в решение задач, они должны оказывать влияние на них, чтобы не снижали требовательность к командному составу, не пьянствовали, не отлучались на охоту на 5-6 дней. Разложение командиров – это разложение красноармейцев и разложение кадров.

Товарищ Сталин подчеркнул, что нет выше формы вредительства в отношении людей, чем когда их разлагают личным примером и небоеспособными партийными организациями. Необходимо превращать политорганы в отдел кадров, пересмотреть политическую требовательность и подбирать кадры!

Следует подчеркнуть, что в мартовских выступлениях и материалах от Мехлиса ни слова не сказано о работе вокруг январского 1938 года Пленума ВКП(б) «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии». Мехлис считал, что ужесточение требовательности по всем без исключения коммунистам, это и есть исправление допущенных ранее ошибок, да и к тому же они были допущены не при нем.

Мехлис потребовал своей директивой от 25 февраля 1938 года во исполнение декабрьского Пленума ЦК ВКП(б) от Военных советов, ПУокр, политорганов и партийных организаций поддерживать авторитет волевых командиров и комиссаров в поддержании воинской дисциплины, цементирующей армейские коллективы и всячески помогать стойким командирам и комиссарам, которые, сами будучи дисциплинированы, твердой рукой наводят порядок.

Он приказал исключить у таких командиров и комиссаров разбор дел партийных проступков по маловажным вопросам, рассматриваемых часто без всяких оснований, поскольку это влияет на тех, кто занимается укреплением воинской дисциплины и вызывает у них боязнь в работе.

Дела о всех проступках командиров и военных комиссаров не должны были рассматриваться там, где они состояли на учете, а передавались в вышестоящую организацию и партийную комиссию и вопрос об их привлечении к партийной ответственности там решался самостоятельно в присутствии секретаря партийной организации.

Если были сомнения в партийности командира и военного комиссара, то партийная комиссия должна была направить документы в ПУ РККА и вопрос об этом мог решаться по специальному решению ПУ РККА. [56]

Практика применения этой нормы ко всем командирам (начальникам), военным комиссарам, заместителям командиров по политической части на долгие годы всегда вызывала неоднозначные суждения. Она была утверждена Инструкцией ЦК партийным организациям армии и флота и гласила о том, что любое дело командира и комиссара (зам. по политчасти) рассматривалось в вышестоящей партийной инстанции без присутствия секретаря парторганизации.

С одной стороны это создавало видимость исключительности двух членов партии, состоящих на учете в первичной партийной организации, которая была не вправе предъявить справедливые требования ко всем без исключения коммунистам, помимо критики их приказов и распоряжений, и именно это обстоятельство порою порождало у части указанной категории безответственность, чванство, грубость, высокомерие и другие проявления непорядочности, не боясь какой-либо ответственности, тем более, наказания.

В то же время вышестоящая организация (политорган, партийная комиссия) могла самостоятельно, без учета мнения партийного коллектива, привлечь командира, комиссара (зам. по политчасти) по своему усмотрению и наказать их вплоть до отстранения от должности и исключения из партии. [57]

Репрессии, не без оглядки на старших братьев, затронули и Монгольскую народно-революционную армию. По докладу от 14 февраля 1938 года, главного инструктора политуправления МНРА, бригадного комиссара Воронина, был арестован командарм Дамба и начальник политуправления Найдам, начальник штаба Мамсарай. Они якобы были причастны к гайдуковско-демидовской банде, разбитой в 1937 году и вели контрреволюционную работу, разваливали армию, вербовали агентов, возвеличивали Японию и дискредитировали СССР, организовывали диверсионные акты, разрабатывали план наступления на Улан-Батор и пытались отравить маршала Чойбалсана… [58]

По личной инициативе Мехлиса было проведено решение об утверждении секретарей первичных партийных организаций в звене полк и выше  военными комиссарами, что по его мнению должно было способствовать повышению их авторитета и ответственности в борьбе с недостатками и проявлениями антибольшевизма, а также личной примерности коммунистов.

Вновь появилась категория сочувствующих партии и к концу 1938 года их насчитывалось в РККА в 2020 группах 13530 человек, а общее число членов и  кандидатов ВКП(б) составило более 200 000.

Оперативно была разработана и направлена для исполнения 8 июня 1938 года программа курса о методах борьбы со шпионско-вредительской, диверсионной и террористической деятельностью разведок капиталистических стран и их троцкистско-бухаринской агентуры. Курс был рассчитан для военно-учебных заведений, партшкол и курсов при ДК на 30-40 часов.

В военных академиях РККА было рекомендовано с 20 января 1939 года создать единую кафедру марксизма-ленинизма с сохранением кафедры политической экономии, а в основу обучения и пропаганды марксистско-ленинской теории среди слушателей и командно-политического состава положить глубокое изучение «краткого курса истории ВКП(б)», написанного и утвержденного т. Сталиным.

Для использования в обучении и воспитании личного состава в марте 1938 года были рекомендованы кинофильмы об истории России и советской действительности: «Ленин в Октябре», «Петр I», «Последняя ночь», «Волочаевские дни», «Чапаев», «Мы из Кронштадта», «Если завтра война», «Партийный билет», «Шахтеры».

На организованные народным комиссариатом образования 7-ми месячные курсы для подготовки агитаторов и пропагандистов- антирелигиозников политуправления округов и политорганы должны были отправить указанную категорию, а на местах этим же ведомством была организована сеть консультационных пунктов. Был запрещен к показу кинофильм «Иуда», а в библиотеках было приказано изъять посписочно в августе 1938 – декабре 1939 года соответствующую литературу.

В Москву на ул. Садово-Кудринскую 14 была переведена из Ленинграда военно-политическая академия имени В.И.Ленина, непосредственно подчиненная ПУ РККА, и, как ожидалось, на новом месте, с новым именем она будет писать новую историю. [59]

Нескончаемым потоком в 1938 году в ПУ РККА и другие инстанции продолжали идти донесения на командно-политический состав и коммунистов. Так, ответственный секретарь парткомиссии ПУ РККА сообщил в Ленинград начальнику штаба 33 стрелкового корпуса Тупикову о том, что в 1923 году в 6 дивизии, где он проходил службу, обсуждался циркуляр Антонова-Овсеенко и спросил какую линию занимал политрук гаубичной батареи т. Гапонович, т.к. он говорит, что циркуляра и решения по нему не помнит!

Из Свердловского пехотного училища докладывал и.д. начальника отдела академий ВУЗ ПУР Цветаев о необходимости снятия с должности полкового комиссара Алексеева, который, по его мнению, плохо руководил партийной и комсомольской работой, социалистическим соревнованием, не проявлял заботу о курсантах. Зная о недостатках, т. Алексеев смирился с ними и потерял чувство партийного реагирования. В 1924 году в военной академии возражал докладчику, в 1932 году получил выговор за необъективный подход к политруку Клименко, в аттестации 1929 года указано, что не имеет ухватить главное в работе. Предлагаю Алексеева снять, а начальника политического отдела Лихачева перевести в педагоги. К докладу приложено сообщение в Сухопутные войска комдиву Семашко о том, что Алексеев снят с должности.

Член Военного совета МВО т. Запорожец просил Мехлиса снять комиссара склада АБТИ (автобронетанкового имущества), т.к. там обнаружено несколько листовок, содержавших выпады против вождей партии и восхвалявших врагов народа, а также контрреволюционная клевета. Помимо комиссара склада он просил снять и начальника политотдела складов в г. Москве.

Старший инструктор ПУ РККА Архипов докладывал, что комиссар бригады Голованов, член ВКП(б) с 1918 года, в армии с 1919 года, проявляет беспечность и отсутствие бдительности.

О вредительстве на конных заводах СКВО доложил старший инструктор ПУ РККА, полковой комиссар Магид. Там, по его мнению, наблюдается вредительский подбор жеребцов к маткам, за границей производится закупка бракованных лошадей, а необеспеченность кормами вызывает заражение заболеваниями конского поголовья. Член Военного совета СКВО Зимин и начальник ПУокр Жарков мер не принимает, а политотдел, в чьем ведении конезаводы, не реагирует.

Начальник политуправления КВО т. Гудзенко просил разрешения на проверку инструктора по агитации и пропаганде Соловьева и политрука Емельянова, которые являлись в 1923 году членами группы троцкистов, а один из них ее возглавлял.

ПУ РККА указал Военному совету СКВО на их ходатайство о снятии с должности командира полка Громотовича А.Ф., в котором не изложены причины его исключения из партии и поэтому ПУР санкции не дал. [60]

Начальник политуправления БВО Иванов просил разрешения ПУ РККА на привлечение к партийной ответственности и снятие с должности начальника штаба ВВС округа Шкурина, который был связан с врагами народа Шавровым, Кольцовым, Сычевым и др., покрывал их после ареста и пьянствовал.

На имена Мехлиса и Ежова в июле 1938 года поступил донос от анонимного автора старшего лейтенанта члена ВКП(б) на Конева И.С. с обвинениями в его адрес в том, что он проявил политическую слепоту и представил к награждению врагов народа с выговорами и партийными взысканиями, с отрицательными характеристиками, потворствует их выдвижению и зажимает критику.

Тимошенко из КВО доложил Мехлису, что по докладу заместителя начальника Особого отдела округа, Шифрес, бывший начальник ВПА, дал показания на Полякова, состоящего в группе Славина.

Политуправление ВВС доложило т. Мехлису о недостойном поведении Героя Советского Союза Гусева, который пьянствовал на квартире Героя Советского Союза Серова и ранее уже за пьянку был предупрежден т. Ворошиловым. Ночевал он на квартире у комбрига Гущина. [61]

Неожиданную решимость и смелость проявил командующий МВО маршал Советского Союза С.М.Буденный по защите комбрига Калмыкова, командира особого кавалерийского полка.

Все началось с письма в газету «Красная звезда» красноармейца 2-го года службы Сакунина, в котором он сообщил о творящихся в полку безобразиях: отрыве на хозработы значительного числа красноармейцев 2-го года службы, отсутствия с 27 июня по 9 июля помывки в бане, хронического недосыпания бойцов, незнания красноармейцами винтовки и неумения стрелять из нее по причине отсутствия стрельб. Командиры взводов обзывали бойцов тряпками и мешками, заставляли убираться за конями, а сами катались на велосипедах с девушками (командир взвода Шалинец).

Далее в «Красной звезде» была опубликована статья «Отряд засекреченных бюрократов» о порядках в полку и 21 июля 1938 года в редакцию поступает письмо из этого же полка от политрука Драбинскиса уже на комбрига Калмыкова, в котором сообщалось, что Калмыков ездил за границу в Латвию и Эстонию, поддерживает связь с врагами народа, убирает из полка людей, которые не нравятся ему, а также о его требовании к командирам написать объяснительные записки за статью в «Красной звезде».

Конечно же, редакция «Красной звезды» поставила в известность члена Военного совета т. Запорожца о порядках в полку, а тот доложил т. Мехлису о поведении Калмыкова и просил поставить перед наркомом вопрос о строгом наказании комбрига за антипартийную реакцию на критику.

С.М.Буденный, как только узнал об этом, не стал дожидаться никаких решений и выслал в полк комиссию, по результатам которой объявил комбригу Калмыкову «выговор». Однако, Мехлис доложил лично Сталину и Ворошилову о ситуации и просил об отстранении Калмыкова от должности и тогда, не опасаясь за свою судьбу, маршал Буденный лично приехал в полк на партийное собрание и выступил в защиту Калмыкова и коммунисты полка, уважая мнение командарма 1 конной армии и легендарного героя, ходатайствовали о наказании члену ВКП(б) Калмыкову о… постановке на вид! На этом дело было спущено на тормозах, но далеко не у всех были такие защитники. [62]

Смертельная угроза нависла над бывшим первым секретарем Пролетарского района города Москвы Ф.Ф.Кузнецовым, дивизионным комиссаром, направленным по мобилизации начальником отдела кадров ПУ РККА, а затем выдвинутым заместителем начальника ПУР.

В отношении его пришло письмо из «Правды» от работника газеты Корнблюма, извещавшего о связях т. Кузнецова с врагами народа, которые продвигали его на должность первого секретаря района, а теперь вот и в РККА. Мехлис немедленно по получении письма 21 декабря 1938 года доложил Сталину и Берия и известил первого секретаря горкома партии А.С.Щербакова. Затем вновь он обратился к Щербакову с вопросом: «Что удалось выяснить?» Ответ: «Проверял, пока ничего, имелся факт большевистской близости с Братановским Г.А., арестованным вторым секретарем Московского городского комитета ВКП(б). По-видимому, этого оказалось недостаточно и Кузнецов уцелел.

Работники ПУ РККА четко уловили настрой своего начальника о безоглядной критике любых авторитетов и соответственно этому докладывали о работе в войсках.

Старший инструктор батальонный комиссар Ярош сообщал: с окружной партийной конференции ЗакВО, проводившейся 25-29 июля 1938 года, что доклад члена Военного совета Доронина неплохой, но вопросы внутрипартийной работы и интернационального воспитания требовали улучшения. Выступающие на конференции коммунисты в основном критиковали политорганы и ПУокр, а самокритики не было. В округе с момента возобновления приема в партию из 2240 коммунистов переведено в члены партии 497 человек, а из принятых в партию на 1 августа 1938 года без документов 2050 человек. Эта работа запущена.

Командующий ЗакВО т. Тюленев обижался на критику и говорил, что за состояние боевой и политической подготовки отвечает не только Военный совет, а конкретно командиры дивизий и полков и т.д. Никем остро вопрос боевой и политической подготовке поставлен не был.

Тюленев не скрывал своего недовольства работой Доронина и заявил, что после того как посетил ряд частей в Баку, где работал Доронин, там много безобразий. Но, Доронин, по мнению инструктора ПУ РККА, занял правильную позицию в деле решений ЦК ВКП(б), указаний наркома и ПУ РККА.

В Бакинском пехотном училище процветает антипартийное оппортунистическое благодушие и недооценка групп сочувствующих. Из 120 принятых в партию документы выданы на 18 человек.

В 9 сд комиссаром полка Жвания за год не был подписан ни один приказ, все подписаны врагом народа командиром полка Сувренко. В полку распущенность и расхлябанность. В артиллерийском полку орудовала шайка врагов народа, а комиссар полка Рамазов бездействовал.

Факты вредительства бьют в глаза, у лошадей порезы ног, матчасть в парке стоит в грязи, снаряды хранятся неправильно. Командир полка Синьков, сын крупных фабрикантов, родители выехали в Швейцарию, в 1921 году примкнул к децистам, 1922-1925 гг. к троцкистам, но выводов не сделал.

Воинская дисциплина в дивизии неудовлетворительная ввиду низкой требовательности командиров, включая командующего округом Тюленева, который проходит мимо фактов издевательств над бойцами и избиения их младшими командирами.

О политико-моральном состоянии СаВО 17 октября 1938 года докладывал старший инспектор дивизионный комиссар Шиманский. Воинская дисциплина в округе неудовлетворительная, много случаев пьянства, грабежей, самоволок и избиения граждан по пьянке.

ПУокр не мобилизовал политорганы на партийные организации, партполитаппарат частей на искоренение гамарнико-булинских методов работы и политическую бдительность.

Военный совет заседает формально без должной подготовки, никого не заслушивает о состоянии воинской дисциплины. Кадры командного состава засорены. Командир 26 кавалерийского полка Эбрагимов растерял на учениях полк. С 1 января по 1 октября 1938 года в округе уволено 338 человек из командно-политического состава, из них арестовано 183 (враги народа), осуждено двое, 129 уволены по морально-политическим мотивам. Трех человек Военный совет вернул на службу.

Не внушают доверия помощник начальника штаба 19-й дивизии Кипиани, сын помещика, а жена афганка. Интендант II ранга Загрудинский из Западной Белоруссии заявил: «Надоело так жить». Многие враги невыдержаны и все они воспитанники Левандовского (бывшего командующего). Гашев, начальник склада АБТИ – 2, служил у Колчака, исключен из партии за убийство жены и антисоветские настроения.

Бывший начальник политотдела 68 сд Жердев представил на выдвижение трех политработников неустойчивых в моральном отношении, пьяниц, у одного отец привлекался к суду. В дивизии с 1 мая по 1 октября 1938 года 387 случаев пьянок и дебошей, неисполнения приказов 211, самовольных отлучек 660, нарушений караульной службы 340, пререканий с командирами 716, дезертиров 14, самоубийств 40 и 49 несчастных случаев.

По боевой и политической подготовке дивизия, в общем, готова.

Причиной недостатков в округе является слабая работа Военного совета, бывший член Военного совета работал плохо. Командующий округом Апанасенко оторван от Военного совета и работает в отрыве от комиссий. Работа его напоминает делячество, лишь бы прошуметь и показать след. Создал полк Осовиахима без разрешения НКО, Апанасенко политически отсталый человек и его должен подпирать член Военного совета политически выдержанный и без заскоков. Обладает ли новый член Военного совета таким качеством? Начальник ПУокр работает только на удовлетворительно, бесхребетно.

Заметим, что командующие ЗакВО Тюленев и СаВО Апанасенко – бывшие конармейцы и, может быть, именно это помогало им продолжать службу. [63]

Группой работников ПУ РККА была дана характеристика командования БВО и направлена т. Мехлису, а также в ЦК партии т. Маленкову. Начальник штаба округа Пуркаев несколько вспыльчив и груб, перестраховывается в работе, своей инициативы в работе партийной организации не проявляет, начальник отдела штаба полковник Сандалов пока не может создать контакта с подчиненными, всякую инициативу подчиненных выдает за свою, избегает общения на политические темы, а так – человек честный. Заместитель командующего округом комдив Кузнецов поверхностно руководит боевой подготовкой и мобилизационной работой.

Пропагандистской группой ПУР было доложено заместителю нач. ПУР т. Кузнецову 8 августа 1938 года о недостатках в пропагандистской работе КВО: инструктаж групповодов политических занятий отсутствует, обмен опытом пропагандистов не проводится, с преподавателями ДПШ (дивизионной партшколы) никто не работает и потому многие ДПШ месяцами не работали. ПУокр в работе по преодолению запущенности пропагандистской работы встал на путь неконкретной работы. [64]

При работе в войсках УрВО установлено, что командный состав округа имеет слабые знания некоторых теоретических положений, а начальник полковой школы Мурсасов не знал ни одной работы классиков.

При проведении политзанятий нет систематического инструктирования групповодов, проверки занятий не проводятся. Красноармейцы рассуждают примитивно и заявляли, что старые специалисты вредили и их ставили потому, что не было своих кадров, «шахтинцы» вредили открыто, а троцкисты скрытно. Парторганизации политической учебой не занимаются. С агитаторами занимаются слабо, качество политинформаций низкое. [65]

В июне 1938 года Л.Мехлис вместе с первым заместителем НКВД М.Фриновским выехали в длительную командировку на Дальний Восток не столько для проверки боеспособности войск, а для того, чтобы разобраться с начальствующим командно-политическим составом ОДВА, ТОФ и НКВД и принять по ним дальнейшие решения. С особым пристрастием необходимо было присмотреться к маршалу В.Блюхеру, окружение которого оказалось уже основательно зачищено.

К этому времени Япония, у которой были развязаны руки в дальнейшей самостоятельности на Дальнем Востоке, смещением политического градуса напряженности в Европу, продолжала наращивание своего присутствия в Китае и Маньчжурии, созданном ими марионеточном государстве Манчжоу Го, где они сосредоточили группировку в треть состава своих вооруженных сил. Не скрывая своего раздражения от принятия ответных мер Советским Союзом по укреплению своих границ и заключению протокола о взаимной помощи с Монгольской народной республикой с содержанием там своей группы войск, японская военщина стала на путь бесконечных провокаций в приграничной с СССР полосе, напрочь отвергнув договоренности прошлого века. Подобными действиями японцы стремились не только подчеркнуть свою гегемонию на Дальнем Востоке и Китае, но и поддерживать военный психоз в войсках, находившихся в Манчжурии, и правящей верхушке своего государства.

От инцидентов на границе японцы перешли к подготовке вторжения у озера Хасан на стыке трех границ: СССР, Китая и Кореи. Объектом для провокации были выбраны, выделявшиеся в небольшой гряде, сопки Заозерная и Безымянная, позади которых в сторону советской территории находилось вытянутое в длину озеро Хасан и выдвинуться к ним с Советской стороны можно было по двум узким проходам справа и слева от озера, преодолев перед этим лесисто-болотистую местность, что крайне затрудняло использование танков и другой техники.

В предверии конфликта произошло невероятное событие – пропал бывший начальник Управления НКВД по Дальневосточному краю Генрих Люшков, который еще 26 мая был освобожден от должности, якобы для перевода в центральный аппарат. Но Люшков, ставленник Ежова, понял, что это конец и дальше будет игра, которую оставляли жертве «спецы», чтобы выявить ее окружение и просчитать возможную реакцию. Он вполне официально выехал для проверки границы, якобы для встречи с агентом, на участке Посьетского погранотряда в сопровождении начальника отряда К.Гребенника, который даже усомниться не мог в полномочиях высокого гостя. Там, через «окно» на одной из застав, он перешел границу и был доставлен в Харбин, где дал прессе интервью и в открытом письме изложил свою позицию. К материалам в газетах были приложены фотографии самого Люшкова с тремя орденами и знаками, партийного билета и удостоверения депутата Верховного Совета СССР.

В стенограмме допроса Люшков заявил, что после того, как был отстранен от должности, узнал, что Ежов откомандировал в Хабаровск Фриновского, с которым выехал и Мехлис. Он рассказал все, что мог знать в объеме занимаемой должности, о репрессиях в крае, ОДВА и Тихоокеанском флоте, о задании собрать компромат на Блюхера, что ему, как оказалось, сделать не удалось. Кстати, ранее, в марте 1938 года, на процессе по делу «новотроцкистов» член Политбюро Н.И.Бухарин, председатель СНК СССР А.И.Рыков, как и члены ЦК бывшие наркомы Крестинский, Розенгольц, Глинько и Чернов не высказали никаких сомнений по поводу Блюхера.

Побег Люшкова поставил точку в карьере Ежова, которому Сталиным многое прощалось, как излишнее усердие и «искривления» в борьбе со шпионами и врагами, так и недостойное поведение в быту. Ставку вождь сделал на его первого заместителя Лаврентия Павловича Берию. [66]

О высокой степени напряжения и нервозности во взаимоотношениях Мехлиса и Блюхера, а также обстановки вокруг конфликта у озера Хасан свидетельствовали шифровки, отправленные Ворошилову и Сталину.

Ворошилову – с места конфликта 27 июля 1938 года от Мехлиса.

Показания Блюхера в связи с инцидентом у высоты Заозерная льют воду на мельницу японцев. После получения ошибочной схемы Подласа, Шуликова (командующий 1-й Приморской армией и член Военного совета. – Авт.) я потребовал от Блюхера совещания с участием Фриновского и Мазепова (член Военного совета Дальневосточного фронта).

26 июля на совещании критиковалась схема Подласа. Этой, грубо исполненной в карандаше, схеме была противопоставлена схема пограничных войск, составленная начальником штаба 50 погранотряда Алексеевым. И речи не могло быть о нарушении нами границы. В результате была составлена шифровка в ваш адрес с подписями Блюхера, Мазепова, Фриновского. Блюхер задерживал ее отправку и хотел скрыть от меня свой доклад.

Блюхер не хотел совещания несмотря на мои требования. Совещание состоялось 27 июля в 22 часа и по договоренности с Фриновским, мы рассмотрели вопросы и предложили Блюхеру отдать директиву 39 корпусу и 40 дивизии о приведении их в боевую готовность. Лишь по нашему настоянию Блюхер отдал боевой приказ. По поводу скрытых от меня шифровок он заявил, что послал их как член ЦК ВКП(б) и член бюро Хабаровского крайкома.

Блюхер сказал, что с юридической точки мы не правы и погранотряд нарушил границу на спорной территории. Я потребовал, чтобы Блюхер отправил шифровку, но Блюхер отказался и сказал, что ему писать в Москву нечего.

Блюхер ответил, что это сознательная попытка пограничников спровоцировать конфликт, но его умозаключения не отражают истины и документа – схемы пограничников.

Свой вывод Блюхер увязывает с тем, что на участке 59 погранотряда перешел границу Генрих Люшков – полпред НКВД на Дальнем востоке и он не доверяет начальнику отряда, который с 13 июля лежит в Посьете с воспалением легких и командование отрядом принял начальник штаба майор Алексеев.

Вывод:

1. Блюхер ведет себя двойственно не только по данному вопросу, но и ряду других.
2. Никакого нарушения границы со стороны погранотряда нет и в помине.
3. По возвращению в Москву доложу свои выводы о командующем фронтом.

т. Мехлис – т. Сталину.

• Блюхер не организовал работу штаба и частей, обезличивает и лишает каких-либо прав своих начальников. Создается заколдованный круг, нарушается нормальная работа по повышению боеспособности армии.
• Блюхер готов отдать высоты японцам и требует наказать пограничников, стрелявших в нарушителей-японцев необоснованно, т.к. пограничники проявили бдительность в борьбе за нерушимость границ.
• Позицию Блюхера связываю с его положением как командующего, любое указание наркома воспринимает болезненно, без борьбы за устранение недостатков, не проводит в жизнь мероприятия по повышению боеспособности войск, не назначил командира Благовещенского укрепрайона (укрепрайон находится на удалении более 1000 км. – Авт.). В частях много оставшихся на работах бойцов, 25% личного состава. Во всех частях идет очистка от врагов явно симпатизирующих Блюхеру.
• Блюхер возражает в отношении доведения всей обстановки до Штерна и Фриновского. По его мнению, пограничники не должны были стрелять, даже если бы японцы зашли на нашу территорию.
• Штерн признал, что в некоторых ротах осталось по 7 стрелков и можно вернуть 25% бойцов, отправленных в командировки на летние работы.
• Блюхер не ударил пальцем, чтобы взамен арестованных и снятых с должностей был кто-нибудь назначен.
• По линии комиссаров все нормально и все назначены.

В ближайшее время поеду в 1-ю армию. [67]

Мехлис выступил после событий на совещании в управлении Дальневосточного фронта и 1-й армии.

Он начал с того, что некоторые неправильно оценивают события у Заозерной, т.к. она высота стратегическая и с нее видно все на 10 км. После того, как мы начали активно действовать, посол Японии Семигуцу бегал три раза к Литвинову и умолял прекратить боевые действия.

Наша артиллерия порою не отвечала на огонь противника, а авиация не действовала, т.к. боятся ударить по территории врага.

Неверно была понята первоначальная обстановка, а отсюда излишние потери, артиллерия била по площадям, а не по целям. 40 сд очищалась в походе, ликвидировала безобразия.

Помощников – начальник штаба армии приказал снять два батальона с границы, а Военный совет армии и командование корпуса были в стороне и Шуликов член Военного совета, а командующий болел.

24 июля привели в боевую готовность 39 ск, телеграмма не дошла в корпус, и он не был приведен в боевую готовность, т.к. в Славянке был сбит телеграфный столб.

Штаб корпуса был в неведении, ничего не мог доложить, оперативную обстановку не изучал. Средств связи нет. Дороги не шоссейные, ни грунтовые не были приведены в порядок, главным средством доставки оказался флот.

Заявки на подвоз материально-технических средств не давались. Продзапасы не отвечали требованиям, консервы были годны к употреблению только после прожарки, а в муке были черви.

Авиация не действовала, вела разведку, т.к. боялась задеть границу. Путали марки снарядов, была пересортица.

Штаб армии отстранился от работы.

Командир 40 сд не мог доложить о боевом и численном составе и материальных средствах.

Конфликт мы оценивали небольшим, считали, что Япония ничего не готовит. Пограничники докладывали о подготовке японцев, а армейцы нет.

Далее он продолжал – когда высота Заозерная была наша, никаких мер не приняли к защите, рота поддержки ушла, и фактически высоту отдали без боя.

Приказы на операцию не получались, оперативный отдел их не отдавал, а части находились в казармах. Все было пущено на самотек. Боялись за других исправлять, карт местности не было.

Из политуправления округа все были в командировках. Штаб армии проявил растерянность, начальник штаба Помощников прибыл утром и все действовали, как подсказывает обстановка.

Помощников и Рослов, военком штаба армии, выехали в 40 сд и довольствовались внешним осмотром частей, вытягивали первые два батальона, а сами на границу для оценки обстановки не выдвинулись. Боевая и политическая подготовка в 40 сд низкая, НЗ не взяли и оказались не готовы к приему людей из запаса.

Шуликов – член Военного совета армии не организовал работу Совета и прибывшие работники фактически мешали нам работать. Боеготовность дивизий не проверили, а время до 27-го было.

Штерн (начальник штаба Дальневосточного фронта. – Авт.) говорил, что будто бы выполнял решения армии, штаб работал плохо, некоторые уже сидели «на чемоданчиках». Рослов за плохую работу снят. [68]

Фактически, по итогам боевых действий Мехлис признал, что структура управления войсками представляла собою нагромождение штабов фронта, армии и корпуса и все были одержимы как можно быстрее вытолкнуть 40 сд из мест дислокации к району боев.

Блюхер и Мехлис не могли оценивать конфликт с согласованных позиций ни в силу своего занимаемого положения и, тем более, накопленного боевого опыта, понимания масштаба происходящих событий. Командующий Дальневосточным фронтом маршал В.И.Блюхер, как военно-политический деятель, был обязан рассмотреть причины военного конфликта, его истинные цели, и влияние на дальнейшие взаимоотношения государств. Кому, как ни ему, были известны коварство и изворотливость японцев, их умение найти слабые стороны в противостоянии. Тем более, что подобных боестолкновений с 1936 года на границе насчитывалось 35, были и вторжения войск на территорию СССР с захватом высот.

Как военный деятель, Блюхер считал, что из оценки обстановки должны последовать конкретные задачи привлекаемым войскам и мероприятия, необходимые для проведения их в боевую готовность, что было очень непросто не только в силу большого отрыва личного состава, находящегося практически на самообеспечении, но и неподготовленности данного участка театра военных действий, подобных которому на Дальнем Востоке был не один десяток.

Наконец, как на человека, на В.К.Блюхера не могла не влиять психологическая обстановка вокруг него, связанная с арестами и репрессиями к сотням лиц из начальствующего командно-политического состава ОДВА, включая члена Военного совета, начальника штаба и заместителей. Он понимал, что ему припомнится несогласие на предварительном обсуждении приговора о судебном присутствии и категорический отказ быть палачом при расстреле участников военного заговора. Не прибавляло ему душевного равновесия командировка на Дальний Восток амбициозного и заносчивого Мехлиса да еще в сопровождении заместителя наркома НКВД. Все это самым непосредственным образом сказывалось на его самостоятельности, уверенности в своих силах, решительности, умении твердо руководить войсками и принимать правильные и обоснованные решения, не боясь отстаивать их перед любой вышестоящей инстанцией – тех качеств, которые необходимы полководцу и именно их становилось все меньше у многих военачальников РККА.

У заместителя наркома обороны, начальника ПУ РККА Л.З.Мехлиса наоборот не было никакого сомнения в причинах конфликта и необходимости решительных действий войск. Он отвергал любые предположения на этот счет и, с присущими ему прямолинейностью и самоуверенностью, строил свои отношения с окружающими. В лице Блюхера он сразу усмотрел главного виновника происходящего и любые его колебания выдавал, как отказ руководить войсками.

Не случайно Сталин, ознакомившись с докладами Мехлиса, спросил по прямому проводу Блюхера о его желании по настоящему воевать с японцами, как подобает коммунисту.

Дальнейшее развитие событий Хасанских боев показало, что колебался Блюхер не зря. Штерн, принявший на себя командование 39 ск, бросил в атаку на высоты неподготовленные части 40 сд и те понесли тяжелые потери. Лишь после перегруппировки 40 сд и сосредоточения 32 сд, применения значительного числа авиации и артиллерии удалось отбросить японцев от высот и выйти к линии государственной границы.

Вполне вероятно, что Япония в вопросе решения территориального спора была не готова развязать полномасштабный военный конфликт, рассчитывала добиться результата ограниченным воинским контингентом и вынудить СССР к переговорам, поэтому не применяла в достаточном количестве тяжелую технику, артиллерию, а авиации не было вообще. По некоторым данным в конфликте участвовало до 1-2-х полков неполного состава 19 пехотной дивизии.

Это обстоятельство мало кого интересовало в Москве; победа была полной, японский посол запросил мира, «потери оправданы, виновник неудач определен, а 6500 участников боев были награждены орденами и медалями. Ордена Ленина была удостоена 40 сд, 32 сд и Посьетский погранотряд стали Краснознаменными, а 26 военнослужащих Героями Советского Союза.

Блюхеру, прибывшему в Москву 26 августа 1938 года, пришлось держать ответ на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и выслушать многочисленные обвинения на заседании Главного Военного совета при НКО, по итогам которого 31 августа был издан приказ НКО СССР №0040 от 4 сентября 1938 г.

В нем говорилось о многих недочетах в состоянии Дальневосточного фронта, части которого раздерганы и небоеспособны, плохо подготовлен Дальневосточный ТВД, что обусловило значительные потери и осложнило применение авиации и танков.

Многие части растаскивались на всевозможные посторонние работы и в них продолжал существовать огромный некомплект. Войска вышли к границе совершено неподготовленные, а некоторые без боеприпасов и оружия. Подготовка войск была неудовлетворительной.

Вина Блюхера – в сокрытии недостатков и он не сумел или не захотел по-настоящему очистить фронт от врагов, оставил сотни должностей незамещенными вместо арестованных (должности замещались исполняющими обязанностями и.о., а назначения можно было реализовать только по приговору военного трибунала и это все знали, но… — Авт.).

Руководство боевыми действиями было неудовлетворительным. Блюхер послал комиссию на высоту Заозерная без начальника погранучастка, провел расследование и установил «нарушение» нашими пограничниками границы на три метра, назвал их виновниками в возникновении конфликта, потребовал ареста начальника погранотряда втайне от члена Военного совета Мазепова, начальника штаба т. Штерна, заместителя наркома т. Мехлиса, заместителя наркома НКВД Фриновского, находившихся в г. Хабаровске.

Блюхер проявил нежелание воевать, устранился от руководства боевыми действиями, отдал приказ о призыве 12-ти возрастов на службу вместо 6-ти, чем мог спровоцировать войну с Японией.

После подведения итогов конфликта В.К.Блюхера вывели в распоряжение Главного Военного совета, на Дальний Восток он уже больше не вернулся и 22 октября 1938 года был арестован.

Ранее арестованные бывшие жены Блюхера Г.Кольчугина и Т.Покровская на допросах показали, что Блюхер был вовлечен в антисоветскую работу, вел подрывную деятельность, как двурушник, чуждый советской власти в пользу Японии, а Покровская созналась, что помогала ему в этом. Но «Откровенные признания» бывших жен не спасли им жизней. Последняя жена – Глафира Безверхова никаких признаний не сделали и была приговорена к длительному сроку заключения. Маршал А.И.Егоров 28 октября 1938 года показал, что узнал о Блюхере, как участнике заговора в начале 1935 года от Гамарника.

На допросах В.К.Блюхер неоднократно избивался и несколько раз его допрашивал Л.П.Берия. Блюхер признался, что имел связи с правыми уклонистами и заговорщиками, что скрыл письмо от Рыкова и 9 ноября 1938 года умер в тюрьме НКВД, а 6 марта 1956 года посмертно реабилитирован за отсутствием состава преступления.

В последние годы появилось много суждений об увлечении В.И.Блюхера спиртным, что его беспробудно пьянствующего не могли сутками разыскать, что даже Сталин во всеуслышание сказал об этом. Положил начало этой информации, арестованный 28 октября 1938 года, помощник начальника связи ОДВА С.Ф.Гулин, указавший, что Блюхер был солидарен с Рыковым и другими «правыми» и ему предлагали пост военного министра, что он много пил и даже поднимал руку на жену. «Блюхер мог выпить рюмку, другую коньяку», — поведали генерал армии Хрулев и секретарь Военного совета Дальневосточного фронта И.М.Крысько. В своих откровениях Н.Великанову, автору книги о Блюхере, Г.Л.Безверхова-Блюхер порою говорила, что Василий Константинович был натурой широкою и впадал во все тяжкие, но, таким как он не гордиться нельзя.

Мне не раз приходилось встречаться с Глафирой Лукиничной, но не «посчастливилось» узнать что-либо подобное, да и говорить на эту тему я бы, никогда не решился. (Авт.).

Безусловно, прав Н.Великанов. «Легендарного маршала обычно представляют исключительной личностью, ни в чем непогрешимым, чуть ли не святым. А ведь он был обыкновенным, таким, как и все», — писал он. Здесь уместно добавить, что военный талант Василия Константиновича, сделавший его еще при жизни легендарным героем, был вовсе не таким, как у всех и ничто через годы не может его заслонить.

О В.К.Блюхере очень тепло вспоминали великие полководцы – маршалы Советского Союза. Маршал Советского Союза Г.К.Жуков, вспоминая о посещении комкором Блюхером полка, которым он командовал в 1923 году, с большим уважением говорил об оценке действий бойцов, поднятых по сигналу боевой тревоги, душевности в общении с ним, своей сокровенной мечте всегда походить на этого замечательного большевика, чудесного  товарища, талантливого полководца.

Маршал Советского Союза К.К.Рокоссовский, однополчанин Блюхера по службе в 30-й сд и заслуживший в ней свой первый боевой орден за лихую кавалерийскую атаку на батарею колчаковцев, с большим удовольствием вспоминал службу в особой Краснознаменной армии как времена напряженной учебы, порядка и дисциплины в войсках.

Маршал Советского Союза Н.И.Крылов вспоминал, как его полк был поднят по тревоге и Блюхер приказал совершить 110 километровый марш и с ходу вступить в бой, а затем обстоятельно и поучительно произвел разбор.

Маршал Советского Союза К.Л.Мерецков писал, что военачальник Блюхер старался использовать любой повод, чтобы учить части на практике, приближенной к боевой обстановке и в этом чем-то напоминал Уборевича, но был человеком размашистым и открытым. Оба они обладали таким важнейшем качеством, как широта мышления, подчеркивал он.

Бывший подчиненный Блюхера, будучи уже маршалом Советского Союза, И.С.Конев, высказался о своем командующем как о человеке, который по уровню своих военных знаний недалеко ушел от времен Гражданской войны и провалил такую небольшую операцию как Хасанская. Гораздо позже, обласканный Сталиным, он напрочь забыл, как уцелел в годы репрессий, когда на него сыпались всевозможные обвинения, а 10 октября 1941 года его за потерю управления войсками Западного фронта генерал армии Г.К.Жуков буквально вырвал из лап сталинских инквизиторов – представителей Государственного комитета обороны Молотова и Ворошилова, прибывших на расправу. Георгий Константинович не испугался и убедил Сталина, оставить Конева своим заместителем и фактически этим спас ему жизнь. А Конев также забудет этот поступок и в 1957 году, когда его жизни ничего не угрожало, в угоду Н.С.Хрущеву нелестно высказался о своем спасителе.

Между тем, последнее сражение маршала Блюхера у озера Хасан ждет пристального освещения. Доподлинно известно, что никаких самостоятельных решений на приведение войск Дальневосточного фронта в боевую готовность и определение их состава для непосредственного участия в конфликте Блюхер не принимал, так как решения утверждались лично народным комиссаром обороны и копии всех оперативных документов штаба фронта, 1-й Приморской армии и 39 ск отправлялись в Москву.

Лично Ворошилов утвердил комкора Штерна, начальника штаба фронта, командиром 39 ск и Сталин уточнял у командарма 1-й армии Подласа мнение по этому поводу. Ворошилов до  захвата японцами высот Заозерная и Безымянная в ночь с 30 на 31 июля запретил использование войск РККА за исключением двух усиленных стрелковых батальонов 40 сд приданных пограничникам. Им также было приказано 1 августа силами 40 дивизии выбить японцев с захваченных высот и этот приказ был просто невыполним. Именно в этом бою 2 августа неподготовленные к атаке полки дивизии понесли тяжелые потери.

Группа пограничников 59 погранотряда с приданными усиленными батальонами РККА под командованием заместителя начальника погранвойск полковника Федотова действовала неорганизованно и с задачей по обороне высот не справилсь. Ранее заместитель наркома внутренних дел Фриновский, ввиду того, что японцы на противоположной высоте установили в окопе расчет пулемета, отдал приказ занять высоту Заозерная и укрепить там оборону, чем вполне естественно сразу же привело к нагнетанию обстановки. Непосредственным поводом к пограничному инцинденту послужило убийство японского жандармского офицера Мацусима 15 июля на высоте. Огонь по группе японцев из винтовки с расстояния 150 метров без приказа начальника заставы лейтенанта Курдюкова открыл начальник инженерной службы отряда лейтенант Виневитин. Известно, что пограничники производили работы на западном скате высоты фактически за линией государственной границы, которая проходила по линии водораздела, что и было обозначено на карте согласно Хунчуньского договора. Однако, из телеграммы, направленной Фриновским наркому внутренних дел Ежову следовало, что японец был убит при попытке убежать на свою территорию и труп его остался на нашей территории, а направление выстрела шло параллельно линии границы. Разумеется, Блюхер в целях установления истины с предварительным докладом в Москву направил комиссию штаба 1-й армии на место события, на что Фриновский доложил Ежову, что Блюхер, по меньшей мере лжец, обманывающий партию и правительство и боящийся разоблачения, если не большего. С большим интузиазмом, как уже отмечалось, полностью разделил это мнение Мехлис.

События у озера Хасан должны освещаться с учетом пагубного влияния массовой и беспощадной чистки командного и комиссарского состава войск Дальневосточного фронта. Непосредственно перед конфликтом в командование 1-й армией, корпусом, дивизиями и полками пришли новые и неопытные командиры. За поисками врагов и шпионов ушла на задний план забота о главном предназначении частей и соединений – высокой боевой готовности и обученности личного состава. На инспекторской проверке в первой декаде июля 1938 года комиссией 39 ск 40 сд была оценена «неудовлетворительно». Недалеко ушла по уровню боевой подготовки и 32 сд. Особенно тревожила низкая сколоченность и управляемость подразделений, организация связи и взаимодействие с артиллерией, состояние техники и вооружения. Но, за это должен был отвечать только маршал Блюхер, а очистившаяся от врагов армия любой ценой должна была взять одну единственную высоту до линии водораздела и установить там красный стяг, а с других высот, захваченных в ночном бою 31 июля, японцы ушли сами еще к утру 1 августа…(69)

В августе 1938 года, как уже было упомянуто, заместителем Н. Ежова назначается Л.Берия и Ежов понял, что земля у него уходит из-под ног, несмотря на его усердие в выявлении врагов и шпионов, которых только в его ведомстве оказалось 14 000 сотрудников. Двум высокопоставленным начальникам все же удалось избежать кары – это Люшков, полпред НКВД на Дальнем Востоке и начальник НКВД по УССР Успенский, бесследно исчезнувший. Ежов, упреждая события, 23 октября, подал рапорт об отставке, это ему зачли, а далее по старой схеме его назначили министром водного транспорта, а в апреле 1939 года арестовали и 3 февраля 1940 года он был расстрелян и перед расстрелом вместо покаяния заявил, что мало чистил органы, впрочем, как и его предшественник Ягода перед смертью выкрикнул: «Жалко, что я вас всех не расстрелял!»

Согласно указаний нач. ПУ РККА в ВПА им. В.И.Ленина принимали только тех, кто проявлял себя непримиримым к врагам народа и был беспредельно предан партии Ленина – Сталина и сдал успешно вступительные экзамены.

На 11 сентября 1938 года на НКО СССР поступил доклад об итогах призыва в Красную армию. Из призывников годных к строевой службе, оказалось 84%, к нестроевой 5,2%, негодных к службе в РККА 3,6%. Повсеместно отмечалась тяга к службе в армии и отказ от предоставлявшихся льгот. Однако, в эшелонах отмечалось плохое обеспечение питанием, отсутствие посуды и пьянки. Подписал доклад зам. нач. ПУР т. Кузнецов.(70)

В декабре 1938 года Мехлис, выступая на Главном военном Совете при НКО, отметил, что командно-политические кадры за последние 10-11 месяцев выросли, вражеские гнезда разгромлены, но еще много надо работать по очищению рядов, т.к. даже некоторые работники особых отделов НКВД оказались в рядах врагов.

Если рост партийных рядов в 1937 году составил 7 677 человек, то за 9 месяцев 1938 года 11 511 человек. За 9 месяцев были уволены 2340 политработников и некомплект их составил 2800 человек. В 16 окружных военно-политических училищах будут учиться 12 000 курсантов со сроком обучения 1 год, а в 6-ти военно-политических училищах введен срок в 2 года.

По опыту Хасана необходим резерв политсостава до 25 человек в дивизии и в округе 10-15 на начальников политорганов.

По-прежнему, высока роль военных комиссаров и политорганов в очищении от врагов с опорой на особые отделы. Партполитаппарату надо повернуться лицом к боевой и политической подготовке и использовать в ней социалистическое соревнование.

Продолжается пьянство среди командно-политического состава, примера командира нет. Командир, который наводит крепкую дисциплину, должен иметь серьезную поддержку у комиссара.

Ликвидация национальных формирований идет медленно, в БВО некоторые подразделения формируются по национальному признаку, в 15 сп «нацмены» не отвечают, когда к ним обращаются. Это все происки шовинистов.

Далее он остановился на положении в Забайкальском военном округе. Опыт Хасана показал низкую боевую подготовку, и она также низка в ЗабВО, В 7-й мехбригаде и 34 сд солдаты выходят на передний край и не могут стрелять, и даже открыть замок винтовки.

Значителен отрыв личного состава на подсобные работы. Ликвидация подсобных хозяйств идет медленно, в ЗабВО на дивизию 670 га посевов, стадо коров, 100 овец.

В дислокации хаос. Понтонный батальон 34 сд находится в 250-ти метрах от границы, а 170 сп в 250-ти километрах. Нет переводчиков, слаба разведывательная работа по сопредельной стороне.

В ЗабВО плохо с приготовлением пищи, в 36 сд бойцы спят в рваных палатках в мороз, 5 дней не выдавался сахар, а военный комиссар ничего не знает, кормят 20 дней только кашей, забыты красноармейцы по охране полигона. [71]

Существенно дополнило бы доклад начальника ПУР донесение от инспектора ПУР Овчарова о положении в Бурятско-монгольской кавалерийской бригаде этого же округа. Там сложилась тревожная обстановка, боевая и политическая подготовка неудовлетворительная, на партийных собраниях сплошная говорильня и ничего в протоколы не заносится.

Комбриг Лебеденко и военный комиссар Сущенко работают много, но неэффективно. Штаб слабый и к действиям не готов. Боевая подготовка подменяется физкультурой, темы на политических занятиях вместо 12-15 часов изучаются за 40 минут. Конский состав выбывает из строя по недосмотру. Заведующая партийным кабинетом Виноградова к работе относится халатно и почту не отправляет. 17.11.1938 г. [72]

Подводил итог партийно-политической работы в 1938 году заместитель начальника ПУР т. Кузнецов докладом, с которым он выступил в политуправлении по материалам состоявшегося Главного Военного совета при НКО.

Он сказал, что командно-политический состав одобряет программу большевистских действий по укреплению боевой и политической подготовки, укреплению командных и политических кадров, очищению РККА от вражеских остатков, всех тех, кто тормозит и не способствует еще большему укреплению боевой мощи Красной армии.

Задача партийных организаций ПУР – помочь начальнику ПУР разрешить вопрос с кадрами политсостава, ликвидировать некомплект и проверить кадры.

Постановление ЦК ВКП(б) «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)» ознаменует новую полосу в организации большевистской пропаганды, повышения подъема идеологической жизни страны и Красной Армии. Задача – организовать политическую учебу и практическую помощь военным комиссарам, воспитывать чувство большевистской бдительности, большую часть времени надо проводить в войсках.

Вторая мировая война уже началась, и об этом говорят события в Европе и на Хасане. Мы с вами не можем охаивать все прошлое и что проделано в 1938 году. Надо решительно повернуть всю партийно-политическую работу к боевой и политической подготовке.

Кадры были сильно засорены. Шпионы попытались запустить свои грязные лапы в сердцевину РККА. Мы их крепко почистили, но не совсем. Безжалостная очистка обеспечила нам крепкие большевистские кадры из руководящего политсостава, которых было выдвинуто в 1935- г. – 22, 1937 – 26, 1938 – 59, перемещено в 1935 г. – 29, 1937 – 27, 1938 – 41 чел.

У нас еще немало перестраховщиков, а кое-где вражеская деятельность вскрылась при увольнении (Блюхер, Хаханьян). Надо больше проявлять самостоятельности в вопросе чистки партии.

Политорганам надо направить социалистическое соревнование на улучшение боевой и политической подготовки и взять ее на контроль.

Воинская дисциплина еще у нас плохая, и зависит от начальствующего состава. У нас пренебрежительное отношение к армейской интеллигенции – врачам и хозяйственным работникам.

Необходимо повышать авторитет командиров и военных комиссаров. Принято решение иметь 3 товарищеских суда: красноармейцев, младшего командного состава и командно-политического состава.

Предстоит улучшить самостоятельное изучение марксизма-ленинизма и использовать в этом печать. При политорганах округов и армий мы, вероятно, разрешим иметь гражданских лекторов. Клубы и ДК от танцулек надо переключить на более серьезные дела. В соединениях необходимо иметь оборудованные партийные кабинеты с высокоподготовленным и грамотным человеком. [73]

По оценкам Главного Военного Совета и результатам проверок войск в 1938 году состояние боевой и политической подготовки РККА, не блиставшей и в прежние годы, было провальным. Не случайно Мехлис призывал командно-политический состав, политорганы и партийные организации повернуться лицом к этой проблеме, совершенно умалчивая, что главной фигурой в ее решении был командир, и никакими призывами что-либо исправить было нельзя. Однако, командиры как и прежде работали с оглядкой, продолжая, как едко заметил на Дальнем Востоке Мехлис, сидеть на «чемоданчиках» в тревожном ожидании последовать за теми, кто попадал в орбиту репрессий, теми с кем когда-то вместе воевали, служили, учились и просто общались в ходе нелегкой службы на необъятных пространствах страны.

Со второй половины 1938 года в руководстве страной и партии стали, наконец, осознавать чудовищный и повсеместный размах кампании по поиску врагов, шпионов и расправах над ними как неизбежного явления в условиях диктатуры. Следует полностью согласиться с мнением о том, что вина Сталина не только – в совершенных по его указанию преступлений, но и вседозволенности номенклатуры, аппарата и органов НКВД, а также безнаказанности тех, кто доносил, информировал и шел на сделку со своей совестью. Он был прекрасно осведомлен обо всем и, по мнению Е.М.Примакова: «Сегодня многие говорят, совершенно справедливо о преступлениях, связанных с репрессиями, жертвами которых были миллионы людей и этого нельзя ни списать, ни тем более оправдать». [74]

Сталин, получив в августе 1938 года записку Маленкова «О перегибах и виновности ведомства Ежова в уничтожении преданных партии тысяч коммунистов» согласился, что именно Ежов виноват в этом, и поручил Берии основательно почистить аппарат, что тот и сделал и обновил наркомат на 62%. Однако, как заметил С.Рыбас, 10 января 1939 года секретарь ЦК ВКП(б) И.Сталин подписал записку, в которой ЦК ВКП(б) считал, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа. Сам т. Сталин неоднократно подписывал собственноручно записки подобного содержания: например, от 13 сентября 1937 года: «избить Уншлихта за то, что не выдал агентов Польши по областям (Оренбург, Новосибирск и т.п.).

В итоговых выступлениях за 1938 год руководители ПУ РККА т. Мехлис и Кузнецов настойчиво призывали политорганы, военных комиссаров и партийные организации к дальнейшей чистке рядов, что само по себе, по их мнению, должно было сплачивать военнослужащих вокруг партии Ленина – Сталина и позволить справиться РККА с любыми угрозами для СССР, Ни о какой-либо работе с поданными апелляциями о незаконных увольнениях из армии и арестах, тем более о перегибах не было сказано ни слова. Между тем, в строй были возвращены, как незаконно уволенные в 1937 году, 4661 человек.

Они оба, несмотря на призывы ЦК ВКП(б) остановиться и прекратить оголтелую травлю, сопутствующую безжалостным расправам лучших кадров армии и флота, ждали сигнала из уст вождя, понимая где-то в глубине своего сознания, что истребление командно-политического состава это путь в никуда к надвигающейся катастрофе.