Когда приходит еще одна молодость

Наступило это завтра. Куда бы оно делось?  Как не хотелось, но светящиеся цифры на часах все-таки неумолимо изобразили: 06.00.  И нечего претворяться слепым! Раздались памятные с юности вопли, от которых до пенсии потом во сне вздрагиваешь.

— Подъем! — заорал дежурной по батарее. Ему вторили взводные, уже побритые умытые и подтянутые. Но и злые – им-то вставать пришлось раньше!  Конечно, половина или около того воинов на физзарядку подняться не смогли. Головы  были тяжелые, ноги вообще никуда идти не хотели. Да и необходимости в том они не видели.

Но были и такие, которые, тряхнув головой, уже моментально входили в форму, и даже бежали по периметру, грохоча солдатскими ботинками-берцами.  Ежели бегать после вчерашнего, то ужин внутри вас обязательно взбесится, мобилизуется в недрах отравленного лакоголем желудка и вырвется на волю из недр организма. Так оно и получалось! И то один, то другой «народный житель» подбегал к обочине, изображая из себя извергающийся вулкан, оставляя по обочинам ужас, какие противные лужи.

В спортгородке проводили организованную физзарядку со срочниками, которые отжимались, висели на перекладинах, прыгали через препятствия, прыгали по штурмовой полосе.  В стороне стояли «годки», которые уже предвкушали путь домой. Офицер, видимо, не хотел с ними связываться, ибо у него и так дел хватало. Обычное дело!

Палыч, Воробьев и Котенко шли вдоль городка, непринужденно разговаривая.

Там два годка пытались разбить кирпич  ударом ладони. Не получалось! В этой жизни все надо уметь, а всему спортивному и боевому надо учиться с тренером или инструктором, а не смотреть фильмы по телевизору.

Егоркин просто не выдержал: — Эй вы, Джеки-Чайники! Вот как надо!

Сосредоточился, полуприсел и нанес удар. Кирпич разнесло в разные стороны.

— Перестарался! — сокрушенно попенял  ему Кот, — боялся опозориться! — Дай-ка я попробую!

Кирпич треснул и мирно развалился.

— Да, эффект не тот! – признали остальные.

Матросы провожали его уважительными взглядами.

— Вот дед! – говорил один

— Из спецназа, наверное. По молодости башку отрывал, да глотки резал … — Кому резал?

— Кому надо — тому и резал! – загадочным годом один боец шептал на ухо другому свои версии героического прошлого Кота.

Вода в умывальнике была традиционно-холодной, нет у нас пока таких казарм, где была бы горячая вода хотя бы для бритья!

Пришлось поплескаться под разлетающимися колким хрусталем струями, стряхивая с себя остатки сна и лени.

Потом был скромной завтрак с какой-то замазкой вместо каши, крохотным кусочком масла, который предстояло отделить еще от общего куска, какая-то бурда по кличке кофе.

Потом построение,  и пошли плановые занятия и мероприятия по сколачиванию подразделений. Опять занимались оружием. Конечно, никто пристреливать его не собирался — вот еще! Да и спецов-то таких уже не найти теперь нигде, кроме спецназа, да десантно-штурмовых частей.

Народ понемногу втягивался в ритм службы. Заложенная когда-то выправка сама по себе расправила  старым служакам плечи, втянула животы и выпрямила осанку. Может быть —  форма обязывала, может быть внутри запускались какие-то тайные биомеханизмы, запускавшиеся по команде. Кто скажет наверняка, а! Но вот Егоркин стал замечать эти рефлекторные проявления и у себя, и у своих товарищей. Молодеем, братва! Скоро седина зачернеется!

На следующий тень на площадку выкатили из боксов законсервированную технику, которую предстояло привести в порядок и в состояние боевой готовности, подготовив к приему крылатых ракет и марша к позициям на побережье.

Конечно, никто бы не дал неподготовленным расчетам произвести учебные пуски, но, ежели да коли чего — и накал подготовки, и сроки будут совсем другими. Видимо, пока решили взглянуть на все это в принципе.

В ходе расконсервации установок всплыли типовые проблемы — если техника стоит, в ней накапливаются и всплывают всякие «залипухи» и неожиданные неисправности, виде плохих контактов и черт знает чего еще. Как известно, техника живет своей жизнью, по собственным законам.

Оказалось, что, при всей спонтанности мобилизационного мероприятия, удалось призвать на сборы несколько действительно хороших специалистов, знакомых именно с такой транспортной техникой и пусковыми установками.

Дело пошло! Нашли типовые неисправности, характерные заводские недоработки. А уж устранить-то их не такая большая проблема,  когда есть инструмент и запчасти, почти в полном комплекте.

Техника — это важная сторона жизни нормального мужика. Весь день, и следующий день разновозрастные мужики с азартом трудились на машинах, разбирая и собирая агрегаты, ругались и спорили с коллегами. Выявлялись лидеры и знатоки, объединяющие группы.

Странное дело, но вот то, что давали в столовой, перестало казаться таким  уж отвратительным. Хотя, если честно — правду говорят, что голод — лучшая приправа!

Водить же эти «амбары на колесах» оказалось тоже не простым делом, это вам не «тойота» и даже не раздолбанные «Жигули».

Тоже мне, тонкое наблюдение! Вдруг обнаружился один мужичок, механик какого-то гаража на заводе, который водил такие тягачи где-то под Астраханью, по пустыне, по буграм и барханам, обеспечивая стрельбы ракетных дивизионов всего Варшавского договора, сутками не вылезая из духовки-кабины. Между прочим, тогда о кондиционерах на боевых машинах и речи не было! — рассказывал этот сухой и седой дядька, по прозвищу Дед.

Это самое погоняло к нему приклеилось за постоянное ворчание и поучения в адрес всех окружающих. Даже командир батареи и молодой инженер, старший лейтенант из бригады, от него стали прятаться. Если он вдруг шел навстречу, то некоторые  знакомые ему офицеры вспоминали о насущных делах и вдруг шли в другую сторону. Разве может офицер простить, когда его тычут носом в служебные вопросы? И кто? Пусть и по делу, но ведь – больно и обидно!

— И что, говоришь, после стольких-то лет, ты еще все помнишь? — усомнился Егоркин, — да ты уже все навыки растерял, как заслуженный пескоструйщик!

— Да помню, конечно! — огрызнулся Дед, задетый за живое.

— Нет, устройство ты помнишь, спору нет, я вот тоже с закрытыми глазами свой дизель-генератор разберу. А навыки — это дело такое, тренировка нужна. Это же не велосипед, на котором нельзя разучиться ездить! — встрял Котенко.

— А вы забейтесь! Спорим! — подсказал провокатор Коромыслин.

— А что? — пожал плечами  Палыч, — бутылка водки, что нет!

— Поддерживаю! — вставил Кот, — а где будешь водку брать?

— Не твоя печаль! — огрызнулся Дед, в котором уже явно взыграл боевой воинский дух — Разбейте, кто ни будь!

Сергей Михайлович, оказавшийся рядом, разбил руки спорящих.

—  Пошли к гаражу! — решительно сказал Дед

— Остапа понесло! — хмыкнул инженер батареи, втайне злорадствую. Вот если Дед сейчас опростоволосится, будет повод посылать его куда подальше, до самого конца сборов! Вместе с его укорами совести. Ценными и особо ценными советами и … вообще …

Пришли к боксам. Напротив одного из них стоял четырехосный тягач-ракетовоз, определенный Деду по боевому расписанию, и любовно обихоженный им, при скромных местных возможностях.

Седой невзрачный мужичок, с выбивающимся из-за ремня небольшим нештатным животиком подошел к деревянному опорному столбу, достал спичечную коробку, вытряхнул из нее содержимое, и разделил коробок. Внутреннюю часть он прибил к столбу, а верхнюю осторожно вставил на место. Да так, что еще оставалось сантиметра три до предела, не больше!

Дед подошел к тягачу, завел его. Машина извергла из своих недр черный, вонючий дым, и резко сорвалась с места. Описав круг, Дед сбросил ход, машина слегка притормозила, плавно-плавно подкатилась и ткнула  своим звериным бампером коробок. Что интересно, даже не примеряя, водитель прибил коробок точно по высоте. Коробок закрылся! Дед дал задний ход, «МАЗ» совершил победный круг почета. Да уж, как говорят, народ безмолвствовал!

Сергей Михайлович только диву дался!  И не только он один, между прочим!

— Да, позлорадствовать облому спора Деда не случилось! —   грустно    прогудел инженер батареи с траурными нотками в голосе. Надежда тихо померла … Пошли поминки.

Палыч напряженно чесал затылок и соображал, где теперь брать водку. Ценность водки возрастала с ее недоступностью. Мало того, что надо было как-то выйти за ограду, так еще вредный зам по воспитательной работе этого полка, рассматривающий «партизан» как законченных пьяниц и хулиганов, добился запрещения торговли спиртным в поселке. Местные же покупали только по спецталонам, вспомнив конец восьмидесятых годов.

Егоркин вопросительно глянул на Кота.

— М-м-м?

— Нетути,  последнюю вчерась сгоряча допробовали. С твоей подачи, между прочим! — дурачась, коверкал язык Кот

— Да, на всю жизнь не напасешься! — сокрушенно согласился Палыч. — Есть идеи?

— Думать надо и варианты пробовать! Братве ОВРовской позвоним, через пару — другую рук дойдет… — неуверенно закончил Толик Котенко, голова которого вовсю обрабатывала ситуацию, а от извилин заметно шел дым, вырываясь сквозь покрасневшие уши.

Дед глянул на Егоркина

— Ну, и как? Вот только движок надо регулировать, еще раз форсунки перебрать, мать иху через дорогу вприсядку!

— Да нет вопросов! Уважаю, браток! С нас две бутылки, с тебя закуска! Идет?

—         Заметано! — и, обращаясь ко всей батарее, сделал широкий приглашающий жест: — Кто повторит? Ставлю две бутылки?

Товарищ явно решил удвоить свое состояние, уверовав в уникальную непобедимость.

Сначала ответом было молчание, потом молодой сержант обратился к комбату: — Разрешите, товарищ капитан?

— А справишься?

— Постараюсь!

— Ну, давай! С Богом!

Коробок на столбе заменили, приоткрыли. Народ разбежался, во избежание приключений. Вовремя!

Молодой сержант сел за штурвал, поерзал, примериваясь к месту. Машина рявкнула дизелем, выстрелила трубой глушителя, сорвалась и с ревом понеслась по кругу. К столбу тягач подскочил точно, сбавил ход, да, видно рано. До коробка чуть не дотянул. Отъехав, на повторной попытке газанул как-то нервно. МАЗ недовольно прыгнул вперед. Десять-двенадцать тонн стали, слегка озверев, въехали в заданную точку.

Коробка – в мелкую щепу, а столб постоял, постоял немного, обдумывая ситуацию, да и стал заваливаться.

— Разбегайся! Берегись! — истошно заорало сразу несколько воинов.

Добротный столб, потеряв пролетарскую сознательность, взял да и рухнул на крышу бокса!

Да так ловко, что оборвал провода освещения, разнес вдрызг стойку с изоляторами. Сноп искр, победная молния озарила всех зевак. Свет в боксах мгновенно погас. Благо, что на дворе была еще более или менее вменяемая осень.

И тут в тишине народного безмолвия раздался душераздирающий вопль зама по вооружению!

Комбат ему вторил басом, но больше от досады — он сам же разрешил сержанту трюк. Вроде бы и безопасный, но вот сержант оказался, на диво, талантливым!

— Фигня — вопрос! — вылез Егоркин, — да ща восстановим, сей минут, подумаешь! Скажите мне, только где сидят электрики.

Котенко, Петрюк и Коромыслин увязались за ним.  Чуть замешкавшись —  Свешников и Воробьев.  А чего? Даже батьку хором бить легче – утверждает украинская пословица. Проверим!

Причины были: во-первых, избавиться от докучливых занятий, нужных в жизни примерно также, как зайцу клизма. А во вторых — выручив комбата из щекотливой ситуации, можно было получить кое-какие бонусы, что тоже совсем нелишне. Родной город — в двух шагах, надо бы мотнуться туда для пополнения продпайка и боекомплекта, да и машину пригнать — так, на всякий случай. Что ни говори — а машинка под руками — это целых три степени свободы, оперативно решающая мелкие и средние проблемы бытия.

— Куда приткнуть бы? – почесал седеющий «ежик» на затылке Котенко

— Найдем! – беспечно махнул рукой Коромыслин, тут кое-какие связи когда-то имелись, надо бы восстановить, заодно!

— Какие будут идеи ? — вопросил Петрюк, когда осмотрели последствия электрокрушения. Котенко присвистнул – все было не безнадежно, но и не очень просто! Провода – пополам, мачта с изоляторами погнута, как штангист от радикулита. Своими силами не справиться – материал нужен, уголки, сварка

— Надо выйти на начальника всей местной инженерной службы и донести до его ушей весь ужас создавшего положения.

— Ага! – скептически огрызнулся Палыч-сан, и день будут подписывать заявку, потом стоять в очереди, потом и придут работать. Дней через пять! Может быть!

— Тогда надо сократить процесс и найти непосредственно работяг, а не начальство, да и залить им за воротник! Надо им просто водки дать!

— Согласен! Надо, чтобы у них была личная заинтересованность! Точно, надо водки им дать!

— Нам бы кто дал!? Это вам не Полюсный!

— Тогда — не дать! Это тоже другая сторона личной заинтересованности!

— Чего — не дать?

— Ну, например, — в морду! Если хорошо и быстро сделают — значит, по роже не схлопочут! В этот раз, во всяком случае!

—                    Резонно! Но есть и другие предложения. Например, найти их биндюжку и обсудить ситуацию, прийти к консенсусу …  — заключил Василий Свешников – А насчет морды … сдается мне, что дохнув убийственных казарменных запахов и прочих солдатских радостей, кто-то чересчур помолодел! Аккурат до возраста пионерлагеря! Тут не в ментовку нас загребут, джентльмены, тут в психушку определят – как буйного психопата! Вы себя в зеркале видите, а?- воззвал Серега Свешников к здравому смыслу – партизаны задумались, враз замолчав – как будто у машины скорости не хватило горку одолеть. — И в самом деле, чего это мы? – покаялся за всех рассудительный и серьезный Воробьев, не ожидавший такого от  самого себя.

—  Вы знаете, что этот счет пишут самураи в своих хайку? Нет? Ну например: —

Вдарило что-то в башку – вызвал соседа на бой!

Гормонов в крови уже нет –

Но мочи в пузыре еще много!

— И не так хайки-то пишут! – оскорбился Воробьев за намек

— Каждый может обидеть художника – когда критиков чуть не взвод! – парировал он, и продолжал:

—  Пообещаем им бутылку водки, а сами себе еще закажем пару, они и принесут, вот вариант!

— Нет, ну скажет же  — пару! Сказано – малопьющий! Никакого трезвого взгляда! Нам надо – семь!

— Резонно! Как минимум! — вдруг согласился Михалыч

— Ну что? Шапку по кругу? — поинтересовался Петрюк

Палыч  без слов стянул пятнистую фуражку, перевернул ее вверх дном, и первым бросил туда разноцветные бумажки. Все, как по команде, полезли по карманам и карманчикам.

— Стоп-стоп! — окрикнул Сергей Михайлович, — теперь моя очередь! Я уже большой мальчик, чтобы меня на шару-то кормить-поить! Деньги забираем! — металлическим тоном заявил Воробьев – И даже не обсуждаем!

Вместо них он бросил в шапку несколько своих «пятисоток»

— Так это  — масштаб! Богато!— одобрил Петрюк, критически оглядел компанию и вдруг парадоксально заключил: — Не хватит — фигня, еще добавим!

—  Стопу в тебе Петрюк в этом деле нет! Еще в учебке, этот  стоп тебе, видимо сломали! – укусил его недовольный Егоркин, который всегда чуял меру.

Палыч внимательно огляделся вокруг, прошел туда, прошел сюда. Народ терпеливо стоял в стороне и курил, ожидая команд. Видеокамеры были направлены на оружейные  слады, погрузочную площадку, цистерны НЗ. В их сектор обзора не попадали казармы, и крайние боксы гаража.

Следы, множество следов вело за гаражи. И точно, беглый обзор сразу же определил вероятное место тайного лаза. Что как-то подняло имидж ракетчиков в глазах моряка. во всяком случае, дураками бойцы не были. Через «колючку» не налазаешься,  там — «сигналка». Следовательно, должен быть лаз. Но нор в граните не нароешь, значит там, рыли там, где земля мягкая, или где бетон расколот.

Нашел. Точно – лаз! В темноте он был бы хорош!

— А пошли по-наглому! — решил Палыч, вспомнив свою боевую молодость.

По очереди, без особых приключений перебрались на «гражданскую» завода. Прохожие жители поселка никак не обращали внимание на вылезающих из-под забора возрастных воинов.

«Лезут, ну и лезут себе, подумаешь! Может быть, у них там гнездо!» —  думали аборигены.

— Хорошо бы «языка» взять, хрен знает, где у них местные электрики прячутся! — входил в роль Палыч

Нашли. Одна словоохотливая тетка, направлявшаяся в магазин, охотно провела «партизан» к потрепанной квартире на первом этаже стандартного дома. Там действительно в накуренной  комнате, между верстаками сидели электрики. Чувствуется, что работать им ужасно не хотелось! Их было многовато, и просто так на испуг не возьмешь!

Но неужели взрослые мужики, располагающие определенными ресурсами, не найдут общего языка? Али мы не русские? И эти же электрики легко, на раз-два, решили вопрос снабжения алкоголем. Нет, наивные люди, добившиеся правдами и неправдами запрета торговли водкой и вином для пришельцев! Сколько сочувствующих сразу же нашлось! Это же  — не по нашенски!

Аборигены проявили полное понимание и обещали проявить рвение ударников коммунистического труда.

Так оно и вышло – восстановление пошло ударными темпами, работяги дали такое качество и производительность, что вполне были готовы на доску почета ударников капиталистического труда.

Провода были новыми, изоляторы – тоже, даже распредщит и автоматы в нем заменили на новые! А что? Не свое – оно и не жалко! Поэтому конструкция простоит еще лет сто!

Боекомплект был уже спрятан в укромном уголке, аварийный паек был перетащен в кубрик.

Командир стартовой батареи был в восторге и, расчувствовавшись, обещал всякие поощрения вплоть до увольнения из расположения  — кого к женам, а наиболее хитрые … они-то знали, как будут использовать эти часы! Это сладкое слово «свобода»!  А главное-то что? А главное то, что никто искать не будет, а телефоны якобы отобрали на период сборов, вот!

Так что, победу и будущие награды отпраздновали! И пусть тот, кто не завидует им хоть чуть-чуть, бросит в них камень! Было – что, было чем!

Виктор Белько