18 АВГУСТА 2016 ГОДА.

РОССИЯ. НОВОРОССИЙСКАЯ ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА

На этот раз доставить в Тартус предстояло несколько БТРов, артиллерийский и стрелковый боезапас. Погрузка еще не началась, когда на пирсе появилась группа гражданских лиц во главе с заместителем командира Новороссийской военно-морской базы по работе с личным составом капитаном 1 ранга Балакин. Вахтенный у трапа пять раз нажал на тангетку звонка, как и положено по статусу прибывшего. Шубин встретил главного воспитателя новороссийских моряков уже на верхней палубе. Представился, обменялись рукопожатием.

— Как обстоят дела на корабле, как настроение людей, есть ли проблемы, имеются ли просьбы? – поинтересовался высокий и худой Балакин, которого сутулость и очки делали похожим на жюль-верновского Паганеля.

Первая тирада была сказана Балакиным скороговоркой и тоном, подразумевавшим вполне конкретный и однозначный ответ, что все обстоит хорошо, а проблем и просьб не имеется. Шубин так и ответил.

— У меня к тебе Владимир Михайлыч будет оно важное поручение, — перешел к делу Балакин.

— Весь во внимании!

— Ты слышал о недавней гибели Ту-154 с артистами военного ансамбля?

— Разумеется, – кивнул головой Шубин, абсолютно не понимая, какое отношение может иметь гибель самолета Минобороны в небе у Сочи к предполагавшемуся поручению.

— Так вот, — сделал многозначительную паузу капитан 1 ранга, – расследование  причин катастрофы еще продолжается, а потому доставка самолетами гражданских лиц в Сирию сокращена до минимума.

— Это мне понятно! – кивнул Шубин, краем глаза наблюдая, как вдалеке показалась колонна бронетехники, идущая на погрузку.

— Но личной состав, находящийся в Хеймине и в Тартусе нуждается в положительных эмоциях, — продолжал воспитатель. – Улавливаешь суть?

Шубин с тоской глянул на Балакина, говорил бы уж скорее о своем поручении, а не тянул вола за хвост. Вот-вот начнется погрузка техники, и ему будет уже некогда выслушивать рассказы о чем-то постороннем. Наверное, нетерпение как-то отразилось на мимике Балакина, потому что он, неожиданно посуровев, сказал:

— Короче возьмешь на борт шесть артистов ЦДРА и доставишь их в Тартус.

— Какого еще ЦДРА? – не понял Шубин, думавший сейчас совсем о другом.

 Балакин сдвинул очки на нос и, глядя поверх их,  медленно по слогам, произнес:

— ЦДРА – это Центральный Дом Российской Армии, теперь понятно?

— Теперь понятно? – кивнул Шубин, хотя так толком ничего и не понял, кроме того, что какую-то группу гражданских лиц, скорее всего тех, что сейчас сиротливо стояли на корне причала, ему и предстоит доставить в Тартус.

Балакин махнул артистам рукой. Те, видимо, наблюдали за ним, потому что сразу двинулись вереницей к трапу, волоча за собой огромные чемоданы на колесиках. Шубин жестом показал вахтенному, чтобы пропустил гражданских на борт. Пока те поднимались, вызвал помощника.

Поднявшись на палубу, артисты с любопытством озирались по сторонам. Прибежал помощник.

— Вот что, — сказал ему Шубин. – Это наши гости, размести их по каютам.

Еще раз глянул на артистов, отметил, что среди них две женщины.

— И постарайся обеспечить женщинам максимальные удобства. Не забудь переписать паспортные данные, а после размещения пригласить в кают-компанию на вечерний чай.

— Понял. Есть. – ответил Марченко, и, уже обратившись к прибывшим – Прошу за мной!

— Ты, Владимир Михалыч уж их на столовое довольствие-то поставь, — вздохнул замкомандира базы. – Люди несут как-никак культуру в воинские массы.

Шубин кивнул. Зама по работе с личным составом можно было понять, так как вопрос питанием, действительно был щекотливым. Никаких документов о том, чтобы обеспечить артистов питанием у него не было, а это значило, что кормить во время перехода их предстояло за счет экипажа. Израсходованные же судодачи никто кораблю не возместит. Однако Балакин знал, что Шубин командир опытный, да и снабженец у него на своем месте, как-нибудь выкрутятся. Что касается Шубина, то формально он, конечно, мог бы встать в позу – дайте продаттестаты или пусть хотя бы платят наличными, но так поступать, на флоте было не принято. Гость на корабле для моряков такое же священное существо, как корова для индуса, а поэтому Балакин не слишком рисковал, хотя соблюдая негласное правило, и обрек указание в форму просьбы.

— Они и концерт тебе устроят, если захочешь! – добавил зам по воспитательной работе, чтобы окончательно  расположить командира к навязанным пассажирам.

Шубин недоуменно посмотрел на собеседника:

— Нам бы выспаться по-человечески, а Вы – концерт!

— Ну, ладно, — сразу заторопился на берег Балакин. – Ты и сам во всем с усам, короче разберешься! Удачи тебе, командир!

Балакин пожал Шубину руку и сбежал по трапу на пирс. Оттуда еще раз помахал рукой и быстро, уже не оглядываясь, скорым шагом двинул куда-то по своим воспитательным делам.

Рядом с «Костромой» уже притормозил крытый «камаз». Из кабины, шелестя накладными, выбрался старший лейтенант Бочаров.

— Товарищ командир! Вот, выбил для общества! – со значимостью заявил он.

…Вовик Бочаров обладал удивительным умением мгновенно обрастать нужными связями в любом порту. Наверное, если бы баталера с «Костромы» запустили на Марс, он и там бы в два счета наладил коммерческие контакты с местной цивилизацией. Надо признать, что, благодаря Бочарову, на «Костроме» всегда кормили отменно, ломилась от запасов и рефкамера. Впрочем, разворотливый снабженец не забывал и о себе. Никто никогда не видел Бочарова без дела. Он всегда был чем-то озадачен, кому-то звонил, с кем-то встречался, решал чьи-то вопросы в зачет каких-то ответных услуг. Когда БДК впервые прибыл в Новороссийск для участия в «экспрессе», он тут же организовал отправку пищевых отходов (не только с «Костромы» но и с других кораблей) местному фермеру. Тот же по осени забивал для экипажей несколько подросших бычков.

Шубина предпринимательские авантюры Бочарова поначалу раздражали, но со временем он к ним привык, тем более, что свои обязанности тот перевыполнял.

— Вот доберется до тебя прокуратура! – лишь иногда ворчал он на начальника службы снабжения, когда тот с жаром рассказывал о новых грандиозных планах.

— Да вы что! Никаких проблем у меня быть не может!  – смеялся Бочаров, выкладывая все свои пять телефонов. – Толик мой лепший кореш! Хотите, я ему сейчас позвоню, и он приедет?

— Только этого не хватало! – отмахивался Шубин, понимая, что упомянутый Толик – это, как минимум, прокурор Новороссийской базы, а то и всего города.

— Удивляюсь я тебе, — говорил Шубин Бочарову в минуты хорошего настроения. – Что ты вообще делаешь у нас на «Костроме»? Тебе бы во всероссийском масштабе дела крутить, а ты у нас прозябаешь!

— Тут вы не правы, товарищ командир! – хитро улыбался в ответ Бочаров. – Дела свои я и так, придет время, прокручу, но на флоте мне интересно, к тому же я, как и вы, люблю море.

Против последнего аргумента у Шубина доводов уже не находилось.

Перед отходом из Севастополя в Новороссийск, Бочаров сумел вытрясти от тыловиков все, что только можно.

— Это шоколад, да ни какой-нибудь отстойный молочный, а настоящий – горький — фабрики «Рот Фронт» – с гордостью докладывал он Шубину результат проделанной работы. – А вот натуральный кофе, вот соки, а там, в коробках, сервелат и тушенка!

— Молодец, Владимир Николаевич! – отдал должное расторопности баталера Шубин.

— Ох, и не просто было все достать! Ох, и не просто! — набивал себе цену начальник службы снабжения. – Но нет таких крепостей, которые бы не взял старший лейтенант Бочаров!

В Новороссийске помощник по снабжению тоже даром времени не терял и пригнал к причалу машину со свежим, еще горячим хлебом.

— Товарищ командир, оперативный дал «добро» перейти к месту погрузки техники! – доложили с ГКП.

Артистов разместили в свободных каютах на второй палубе. Старпом поставил прибывших на котловое довольствие, провел инструктаж по соблюдению корабельных правил и технике безопасности.

— Оружия и наркотиков, надеюсь у вас с собой нет? – полушутливо спросил Марченко, когда артисты поставили свои фамилии под доведенными им документами.

На что неожиданно услышал:

— У меня есть оружие!

К Марченко протиснулась молоденькая певица. Старпом с удивлением воззрился на нее:

— Что у Вас, мадмуазель, наркотики?

— У меня шашка и кинжал! – опустив глаза, доложила певица.

— Не хило! – невольно вырвалось у старпома.

— Это для выступления! – немедленно пришел на выручку девушке высокий плотный мужчина в ковбойской рубашке. – У Татьяны просто номер с казачьими песнями!

— Значит оружие бутафорское! – удовлетворенно кивнул Марченко.

— Нет, настоящее! – почему-то с обидой в голосе ответила певица.

«Ковбой», осуждающе посмотрел на молодую певицу, мол, и чего ты со своей правдой лезешь, людям и себе проблемы создаешь.

— Откуда у вас настоящее оружие? – посуровел старпом.

— Понимаете, шашка и кинжал принадлежали моему прапрапрадеду. Он с ними на турецкую войну ходил. Потом они перешли от него по наследству к прапрадеду, а потом…

— Линию вашего наследования я уже понял, — хмыкнул Марченко. – Меня интересует, почему пронесли оружие на борт?

— Дело в том, что я всегда раньше ездила с бутафорским оружием, но тогда иначе было нельзя, так как мы везде летаем самолетами. А сейчас поехали поездом, а теперь вот, морем. Никто поэтому нас особенно не проверял. Вот я и решила поехать со своей родовой шашкой и кинжалом. Сколько можно им дома на ковре висеть! Да и выступать мне с ними приятнее, я словно перед своими дедушками выступаю. Вы меня простите?

Непосредственность и искренность девушки  впечатлили Марченко. Стараясь сохранять серьезность, он строго взглянул на растерянно хлопавшую глазами певицу:

— На первый раз я Вас прощаю и на корабле оставляю, но в следующий…

И погрозил пальцем.

Погрузка прошла быстро. В твиндеке технику раскрепили цепями. После чего старший помощник с боцманом лично проверили надежность крепления. Через два дня «Кострома» вышла в море, взяв привычный курс на Босфор.

Когда корма ушла от причала метров на двадцать, старший лейтенант Бочаров, перекрестившись, швырнул в воду несколько монет.

— Зачем это? – сразу обступили начальника службы снабжения артисты.

— На удачу! — лаконично ответил тот.

Артисты начали лихорадочно шарить по карманам. Певец Панфилов, первым найдя монетку, спросил:

— Можно и нам бросить?

— Вам ни к чему, — важно ответил Бочаров, – Нептун от сухопутных мзду не берет!