25 АВГУСТА 2016 ГОДА.
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ. БОРТ БОЛЬШОГО ДЕСАНТНОГО КОРАБЛЯ «КОСТРОМА»
Начав погоню за набитым химическим оружием и террористами американском судном, Шубин приказал дать самый полный, выжимая из машин все, что можно. Штурман быстро рассчитал, что если «Кейп Рей» не изменит курс и скорость, то они встретятся через четыре часа. Это значило, что на всю подготовку к атаке «Кейп Рея» у Шубина осталось только это время.
Надо было торопиться. Первым делом командир сыграл «большой сбор». Он мог объявить о поступившей боевой задаче по трансляции, но, несмотря на дефицит времени, делать этого не стал. Для Шубина сейчас было важно взглянуть в глаза людей, которых он через каких-то три часа поведет на смерть. На построение вышли все, включая сопровождающих груз и артистов. Шубин в общих чертах обрисовал обстановку. Строй молчал.
– Шансов на победу у нас не так уж и много, но внезапность, дерзость и храбрость может решить дело в нашу пользу. Поэтому все, кто, по каким-то причинам, не хочет участвовать в атаке, должны подкинуть корабль. Сейчас мы спустим катер. Он уже заправлен топливом. Через восемь-десять часов хода будете у берега. Первыми в катер следуют артисты. Кто еще?
Строй снова ответил молчанием.
— Тогда поступим так, как поступали наши деды на фронте, — сказал Шубин. – Кто остается со мной – шаг вперед!
Строй качнулся и в полном составе сделал шаг вперед. Шубин обвел его глазами и поразился. Вперед сделал шаг не только экипаж и сопровождавшие груз военнослужащие, но и артисты.
Поймав недоуменный взгляд командира корабля, поэт Ян Березкин, заикаясь от волнения, доложил:
— Товарищ, капитан 2 ранга, мы не просто артисты, мы артисты Центрального Дома Российской Армии, а поэтому воевать для нас так же привычно, как и петь! Мы остаемся с вами. Думаю, что и для нас найдется дело.
На глазах Шубины выступили слезы, но сдерживая эмоции, он сказал лишь то, что четверть часа назад сам услышал от министра:
— Спасибо, ребята!
После этого Марченко зачитал состав трех групп захвата и группы прикрытия.
— Командиров групп ко мне! – распорядился Шубин, — остальным получить автоматы и боезапас и с боцманом на корму на учебную стрельбу. И побыстрее, времени у нас в обрез.
Через десять минут перед Шубиным положили полученный по электронной картографической навигационно-информационной системе попалубный чертеж «Кейп Рея». Разобраться в нем было сложно, но общее представление о размещении внутренних помещений судна доморощенные спецназовцы все же получили. Теперь хотя бы стало понятно, что представляет собой захваченное судно. Чертеж «Кейп Рея» тут же отксерили и Шубин раздал копии всем, отобранным в группы захвата для изучения.
По старой флотской традиции Шубин собрал офицерский совет, на который пригласил прапорщика Чепижко и полковника-ветерана Сивашева.
Вначале взял слово сам:
— Какие силы мы реально имеем? Группа АТД прапорщика Чепижко. Это, включая его самого, десять морпехов. Группа сопровождения грузов – контрактники, имеющие стрелковую подготовку. Это еще шесть человек. Из экипажа так же наберем с полтора десятка, имеющих представление о стрелковом бое. Вот, пожалуй, и все. Итого три десятка активных штыков. Думаю, что было бы правильным разбить всех на три штурмовые группы. Одна — для атаки с бака, вторая — с юта, третья – резервная.
Потом вступали все собравшиеся. Дошла очередь до командира БЧ-2 Витюкова:
— Во-первых, считаю, что в предстоящем бою ракетная установка «Град» в предстоящем бою будет однозначно бесполезна. Ракеты и запасы ОВ не совместимы! – начал докладывать свои соображения Витюков. — Думаю, что и АК-725 тоже не нужна, т.к. стрельба 57-мм снарядами на минимальной дистанции по большому судну, так же грозит большими разрушениями и, что самое опасное, серьезным пожаром. Принимая во внимание, опять же ОВ, это нам не нужно.
Шубин кивнул.
— Поэтому задействовать следует только АКА-630, да и то с большой осторожностью. Огонь вести короткими очередями по надстройке. Думаю, что не лишним будет и стрельба просто над палубой, для психологического эффекта, – закончил доклад Витюков.
— Спасибо, Игорь Евгеньевич, – еще раз кивнул Шубин. – С этим вопросом разобрались, идем дальше…
К концу совещания в общих чертах план операции по захвату «Кейп Рея» вырисовался так: Изображая из себя спокойно идущий в Тартус десантный корабль, «Кострома» должна была сманеврировать так, чтобы оказаться на контркурсах с «Кейп Реем», при этом на минимальной дистанции. Группы захвата при этом уже должны находиться в готовности по захвату судна с террористами. На подходе к захваченному террористами судну, Шубин должен был выйти на связь с лжекапитаном «Кейп Рея» и приветствовать его, как союзника, по возможности продолжая разговор на отвлеченные темы. Когда дистанция до захваченного судна станет минимальным, БДК должен был дать самый полный и, изменив курс, идти на навал с захваченным судном. Одновременно артиллерия «Костромы» должна была поразить ходовую рубку, лишив, тем самым возможности управления судном. Да и навал судна так же лишал «Кейп Рей» дальнейшего быстрого маневра. При этом и наваливаться, и стрелять надо было ювелирно, чтобы не задеть находящиеся в грузовых трюмах отравляющие вещества и не вызвать большого пожара. Сразу же после навала на «Кейп Рей», под прикрытием огня, с «Костромы» перебрасывались три группы захвата.
Переброску облегчало то, что согласно присланному чертежу «Кейп Рея», высота его борта ненамного превышала высоту борта «Костромы». Первая группа должна была захватить надстройку и, прежде всего, ходовую рубку. Для броска десантники первой группы должны были сосредоточиться в офицерском коридоре и по вооруженному на юте трапу перебежать на судно противника. Вторая и третья группы должны были попытаться отбить носовой и кормовой трюмы. Ну, а если повезет, то и попытаться найти заложенную взрывчатку, а если повезет уже совсем-совсем, то и разминировать смертоносный груз. Местом их сосредоточения должен был стать камбуз.
При этом и Шубину, и всем остальным было предельно понятно, что все они с самого начала являются фактическими смертниками, так как выполнить столь авантюрный план можно было лишь при стечении такого количества счастливых факторов, что поверить в это было сложно. К тому же противостояли черноморцам не запуганные феллахи, а мотивированные спецназовцы ИГИЛ, причем, скорее всего, являвшиеся шахидами. Конечно, и Шубин и все остальные понимали, что вряд ли террористы поверят в мирные настроения, оказавшегося рядом с ними русского боевого корабля. Надежда была лишь на то, что они знают о сирийском экспрессе и появление российского десантного корабля не будет для них неожиданностью. Кроме этого, заполненный грузами БДК, теоретически не представляет особой опасности в открытом море для большого судна. Но это все были лишь предположения, высосанные из пальца. Как все сложится на самом деле не смог бы спрогнозировать, наверное, никто.
После разговора с министром обороны, Шубина еще несколько раз вызывали на связь всевозможные консультанты по антитеррору, дававшие всевозможные советы. При этом каждый из них, в конце своего монолога признавал, что он еще никогда не сталкивался с ситуацией, когда бы предстояло с неподготовленными людьми захватить начиненное отравляющими веществами и заминированное судно, причем в открытом море и на ходу. К тому же, не имея при этом никакого специального оборудования. Каждый из экспертов в конце своей речи обязательно вздыхал, признавался, что ему сложно что-то конкретно советовать, не имея никакой информации, и говорил ритуальное: «Ну, а в целом, командир, действуй по обстановке». Поняв после третьего разговора, что толку от советчиков никакого ни будет, Шубин, сославшись, на занятость больше к переговорному устройству не подходил.
Просил командир «Костромы» переслать ему подробную схему размещения внутренних помещений «Кейп Рея», чтобы хоть как-то ориентироваться во время захвата. На это получил ответ: «Сейчас мы ведем с американцами переговоры по данному вопросу».
— Ну, и когда этот вопрос решиться? – еле сдерживая себя, чтобы не взорваться, спросил он.
— Этого мы вам точно сказать не можем! – было ему ответом.
— Короче, товарищ командир, подставили нас по полной. И сами костьми ляжем, и корабль с людьми погубим. И все, как обычно из-за проклятущего дяди Сэма, заточку ему под ребро! – взгрустнул Матюшкин.
— Хватит тут нюни разводить! – пресек его Шубин, — Ты что, оробел что ли?
— Ну, вот еще, — обиделся заместитель по работе с личным составом. – Просто констатирую реальную ситуацию, вляпались по полной.
— Как вляпались, так и разляпаемся! – поставил точку в неприятном разговоре Шубин, но без особой уверенности в голосе.
Главными советниками в деле подготовки групп захвата выступили отставной полковник-бард Стас Сивашев и прапорщик морской пехоты Олег Чепижко. Их же Шубин и назначил командирами самих групп. Две первые ударные штурмовые группы укомплектовали прежде всего морпехами и контрактниками из сопровождавших грузы, добавив туда и по несколько наиболее подготовленных матросов из экипажа корабля. Третью, резервную, группу укомплектовали уже в основном матросами «Костромы».
Медицинскую помощь обеспечивал доктор Еналеев с санитаром в операционной и фельдшер Теребов с двумя санитарами непосредственно на палубе, для оказания первой помощи и доставки раненных в операционную.
Обиженный на недоверие, просился на абордаж и Матюшкин, но Шубин велел ему пока оставаться на корабле.
— Кто знает, какая еще сложится ситуация. Будешь командовать резервной группой, так сказать резервом главного командования. Думаю, работы хватит всем.
— Есть быть резервом РГК! – козырнул повеселевший Матюшкин. – Я все-таки комиссар, поэтому всегда должен быть в бою рядом со своими бойцами. Иначе, какой же он тогда комиссар!
— Кстати, проведи ревизию имеемых на борту противогазов и обеспечь ими группы захвата.
— Вряд ли удастся всем подобрать по размеру! – развел руками Матюшкин.
— Тут уж не до жиру!
После совещания с командирами групп захвата окончательный план приобрел следующий вид. Первая группа полковника Сивашева должна была высаживаться ближе к баку и брать на себя носовую оконечность судна вместе с носовым трюмом. Вторая группа прапорщика Чепижко должна была захватить кормовую надстройку, машинное отделение и кормовой трюм. Резервная группа капитана 3 ранга Матюшкина должна была «огнем и маневром» оказывать поддержку на том участке, где ситуация будет складываться не в нашу пользу.
Свежеиспеченные десантники, старались не терять времени и хоть немного потренироваться. Сивашев и Чепижко были в поту, стремясь за несколько часов добиться невозможного – превратить рядовых моряков в специалистов антитеррора.
Х Х Х
А затем к Шубину явилась целая делегация артистов: певец Панфилов, поэт Березкин звуковик Зубарев и певица Таня Пахомова. Не было лишь Звездинской.
— Мне сейчас не до вас! – рыкнул на них Шубин. – Не мешайте работать!
Но артисты уходить не собирались.
— Вы сами говорили, что на военном судне не бывает пассажиров, — заявил, откинув театральным жестом со лба волосы, Вадим Панфилов.
— Кстати, и я, и Вадим служили срочную и не понаслышке знаем, что такое АКМ, — продолжил мысль товарища Ян Березкин.- Кроме этого я вырос на Чукотке и с детства бывал с отцом в тундре и знаю, что такое СКС.
— Били белку в глаз? – хмыкнул Шубин.
— Белку не бил, а вот волков доводилось! Мальчишками, мы охраняли от них стада оленей.
— А как же Ваши очки? – кивнул командир «Костромы» на поэта.
— Я прекрасно стреляю и в очках! – мгновенно отреагировал тот.
— Переубедить вас мне не удастся, поэтому сразу перейду к оскорблениям! – мрачно пошутил Шубин, потом махнул рукой. – Ладно, так тому и быть! Оба войдете в состав резервной группы под командой помощника! Надеюсь, вопросов ко мне больше нет?
— Есть! — сделал шаг вперед звуковик Зубарев. – А имеется ли у вас, товарищ командир, на корабле специалист-химик?
— По штату есть, но в отравляющих веществах он понимает не больше, чем остальные.
— В таком случае могу рекомендовать вам свою особу, так как, в свое время, имел честь закончить химико-технологический институт и на военной кафедре все пять лет талдычил именно зарины с зоманами.
— Да! – поднял брови Шубин. – Это меняет дело. Тогда, если не возражаете, пойдете с группой захвата.
— Если можно, то я бы со Стасом, все же мы давно знакомы, а в бою, чувствовать плечо друга, как известно, не последнее дело.
— Хорошо, идите с Сивашевым!
— А я! – неожиданно вылезла вперед певица Пахомова.
— А что вы? – нетерпеливо передернул плечами Шубин, давая понять, что его ждет масса куда более важных дел, чем разговор с молодой певичкой.
Вместо ответа, Таня молча продемонстрировала взятый с камбуза нож и тут же с силой метнула его в висевшую над столом книжную полку. От неожиданности Шубин даже отшатнулся. Нож с хрустом вошел в дерево наполовину лезвия.
— Я не только джигитовкой с саблями занималась, но и ножи метаю так, что любо-дорого! – окончательно взяла ситуацию в свои руки Таня. – Вы же сами говорите, что захваченное судно набито химией и если все взорвется, мало не покажется. Стрелять-то там будет опасно. А тут я, вся такая, с ножиками…
Шубин почесал затылок, но возразить не смог.
— А не побоишься? – спросил, все же оставляя певице шанс к отступлению.
— Я-то? – заулыбалась Таня. – Не дождетесь, я ж казачка! У меня дед всю войну в пластунах провоевал!
— Ну, это серьезно меняет дело, — улыбнулся Шубин. – Тогда к Стасу вместе с Зубаревым. Будет у вас этакая «концертная группа захвата»!
— Ой, спасибочки! – всплеснула от радости руками Таня.
— Значит так, — посерьезнев, подвел итог разговору Шубин, — двое в группу Сивашева, двое в резервную группу капитана 3 ранга Марченко. А теперь шагом марш к своим командирам на инструктаж и боевое слаживание.
Артисты гурьбой выскочили из каюты. А Шубин, глядя им вслед, вспомнил танино «ой, спасибочки» и вздохнул. Только что эта хрупкая девчонка напросилась у него почти на верную смерть и при этом еще поблагодарила. Странно, но Танькин энтузиазм и ее детская непосредственность, придали Шубину какую-то внутреннюю уверенность, что все завтра будет хорошо.
Вскоре из Москвы поступило сообщение, что «кейп Рей» изменил курс. После расчетов наумова выяснилось, что догнать его можно будет лишь на рассвете следующего дня. Честно говоря, Шубин этому сообщению обрадовался. Несколько часов «форы» можно было использовать на боевое слаживание штурмовых групп и хотя бы небольшой отдых личного состава.
Пока не стемнело, Шубин дал указание Марченко организовать стрельбы из автоматов. Пусть новоиспеченные «спецназовцы» вспомнят былые навыки (те, кто их имел), или хотя бы получат начальное представление, как стрелять (те, кто таких навыков не имел). Корабль был на ходу, поэтому стреляли не по брошенным в воду жестяным ящикам, а по поставленным на планширь бутылкам. В отдалении хмурился боцман Кулаков, с мукой на лице наблюдая, как пущенные мимо пули, кромсают недавно покрашенный фальшборт.
Треск автоматов вспугнул дремавших на волнах чаек и те, взлетев, с криками кружили над «Костромой».
Ближе к вечеру Шубин обошел корабль. На верхней палубе командиры групп захвата проводили тренировки новых подчиненных, насколько вообще можно подготовить человека к спецоперации за несколько часов. У 30-миллиметровой артустановки со своими «рогатыми» возился Игорь Витюков. Завтра от ювелирности его стрельбы тоже будет зависеть немало. Спустился вниз. Прошел по кораблю. Заглянул в медблок, где Рустем Еналеев тоже готовился к завтрашнему дню. Проходя мимо операционной, увидел, что там все уже готово к приему раненных. Непроизвольно сбавил шаг. Кто знает кому из находящихся сегодня на борту «Костромы» придется завтра лечь здесь под скальпель Рустема…
Возле Рустема крутилась певица Элеонора Звездинская. На Шубина она на этот раз даже не обратила внимания. Звездинская перебирала какие-то лекарства, и все время заглядывала в глаза доктору. Наконец, она увидела Шубина:
— Не знаю, как у вас, а у нас на борту все о, кей! — с вызовом сказала ему.
У Шубина, вспомнившего знаменитую татуировку доктора, поползли вверх брови. Все понявший Еналеев, лишь смущенно пожал плечами, мол, что взять с женщин, которые не умеют хранить секретов.
«Вот ведь как бывает, — подумал Шубин. – Вроде и та, и другая певицы, но одна готова на смерть за общее дело, а у второй только секс на уме!
Командир поднялся на верхнюю палубу. Вдоль правого борта, которым планировалось наваливаться на «Кейп Рей», уже расставили дымовые шашки – зеленые металлические бочонки с химическим составом. Чтобы поджечь дымшашку, в нее надо было вставить запал, после чего разбить его молотком. Запалы уже были вставлены, а молоток наготове.
А вскоре последовала новая вводная. «Кейп Рей» изменил курс и теперь «Костроме», чтобы выйти на захваченное судно на траверзе Крита, надо было не только менять курс, но и форсировать ход.
Командир БЧ-5 Николай Каланов к удивлению Шубина, предполагавшего, что механик, как обычно начнет вздыхать, к вводной отнесся философски:
— Дизеля, мы ясное дело, при таком режиме подсадим, но ведь на войне, как на войне!
Впрочем, изменившаяся обстановка имела и свой плюс. Теперь по расчетам (если террористы снова не изменят свой генеральный курс) встреча БДК и ролкера должна была произойти на рассвете. Дарованную провидением отсрочку надо было использовать с максимальной пользой для дела, ну, а кроме всего прочего, дать еще людям время и на отдых.
Впереди у Шубина была бессонная ночь и масса дел, которые надо было еще успеть переделать. В какой-то момент он даже подумал о том, а не написать ли, на всякий случай, прощальное письмо с последним признанием в любви жене и отцовским назиданием детям, как он не раз видел в фильмах. Но потом устыдился своего малодушия и передумал. Во-первых, такие письма он писать не умел, а, во-вторых, если «бармалеи» все же рванут свою химию во время захвата, то не только от него, но и от письма мало что останется.
…Над морем спускались сумерки. Вахтенный офицер включил ходовые огни. С юта все еще доносились последние автоматные очереди. Корпус корабля мелко дрожал от работы машин. Высоко в небе плыли облака, и последние отблески уходящего солнца окрашивали волны в багровый цвет.
